Дорогами нечисти (СИ) - Ветрова Варвара. Страница 47

— А ты, милая, рассказать не хочешь ничего? — словно ненароком поинтересовалась Нейя, ловко работая ложкой. — Как замужем-то оказалась?

Мужской разговор немедля смолк, уступив право сольной партии одинокой мухе, кружившей под потолком.

— Не сейчас, — открестилась от откровенности я и, понимая, что уйти целой не получится, неохотно добавила: — Потом.

— Ну, потом так потом, — не стала спорить хозяйка, — вечером расскажешь. Камин затопим, чаю выпьем, вязать сядем… Умеешь вязать-то?

О том, что вязать я могу исключительно морские узлы, пришлось позорно промолчать, ограничившись неопределенным жестом.

— Вот вечером и поговорим, — подытожила бабушка Нейя, вновь берясь за ложку.

Я кивнула и наконец разболтала сметану в тарелке.

Солнце шпарило не по детски, словно понимая, что пришли последние деньки лета. Избавившись от грязной посуды, за мытье которой меня усадили после обеда, я поспешила покинуть уютную кухню.

Рейгран обнаружился у коновязи, возле которой скучал его черный друг в единственном экземпляре.

— Гори в конюшне, — сообщил мужчина, стоило мне только приблизиться. — Овса я ему дал. Сумки в комнате, если что-то надо — посмотри в моих.

Я невпопад кивнула, жмурясь на летнем солнышке, и неожиданно даже для себя выдала:

— Ты это… не задерживайся долго.

Удивленный взгляд прожег даже сквозь черепную коробку.

— Вот как, — протянул архимаг, а я мысленно закусила губу. — Может, и разводиться тогда не будем?

— Будем! — Я упрямо тряхнула головой и все-таки подняла глаза. — Просто, знаешь ли, не хочется остаться вдовой, если ты во что-то влезешь. Наследство делить там и все такое…

— Не влезу, — усмехнулся Майлс, — не волнуйся, делить ничего не придется, других наследников у меня нет.

— У тебя никаких наследников нет, — вернула шпильку я, так некстати практически дословно вспомнив слова храмовника при заключении брака. — Прищурилась, вспоминая точнее: — «Без передачи прав на титул и родовую фамилию, без права наследования и управления?»

Судя по внезапно помрачневшему мужчине, попала я не в бровь, а в глаз. В самый зрачок, так сказать.

— А ты злопамятная, — тихо констатировал он.

— Отнюдь, — наморщила нос, — просто на память не жалуюсь. Но если не вернешься — поверь, я распотрошу твое завещание и стрясу с твоего дознавателя-дворецкого компенсацию за моральный ущерб.

— Не сомневаюсь, — тихо засмеялся Рейгран, — с тебя станется, ты такая.

— Уж простите, — я присела в кривом реверансе, — какая есть.

— Не жалуюсь, — не остался в долгу герцог. А затем вдруг произнес: — Я вернусь. Не волнуйся.

Помахав платочком удаляющемуся архимагу (для надежности хотела взять сохнущую на веревке наволочку, но вовремя передумала), я все-таки вернулась в дом, застав госпожу Нейю за потрошением курицы.

— Уехал?

Я кивнула:

— Уехал…

— Ну и славно, — будто бы не заметила моего настроения женщина. — Отдохнете друг от друга.

— Да мы вроде как не устали, — не зная, чем занять руки, я присела на край скамьи.

— Соскучитесь, значит. — Ловкие руки споро ощипывали жирную тушку. — Да не волнуйся ты за него, вернется! Куда он от жены-то денется? Да еще от такой. Боги-то вас крепко связали, на совесть!

Я лишь грустно улыбнулась, вспоминая тот день. Колени тогда после возвращения обратно в свое тело у меня ныли еще неделю, — шутка ли, такую тушу на себе целый день таскать?

— Откуда знаете, что связали? — спросила лишь для поддержания разговора.

— А вижу, — хмыкнула Нейя. — Ты думаешь, скрыть получится? Ну, милая, не первое столетие на свете живу, всякого повидала. Тем более на роду мне написано — чужие судьбы видеть. И у тебя, и у него все по судьбе идет.

— Все по судьбе… — эхом повторила я, отворачиваясь к окну.

Словно отвечая на мои невеселые мысли, по стеклу, точно по заказу, забарабанил дождь. Я задумчиво изучила стекающие ручейки и приуныла окончательно. Дождь вон какой сильный… Куда же он в дождь-то уехал? Мог же и переждать…

— Милая! — вернул меня из размышлений резкий оклик. — Ну чего ты?

Удивленно взглянув на хозяйку, я пожала плечами.

— Ты нос-то утри, — скомандовала она. — Гляди — расселась, глаза на мокром месте!

— И вовсе не на мокром, — попыталась оправдаться я, понимая, что актриса из меня никудышная — действительно на мокром. И как это я не заметила?

Отвернувшись, я украдкой вытерла щеки. Вот же…

— Ступай-ка ты в душ, — велела женщина. — Я полотенца тебе уже положила. Глядишь, вода дурные мысли вымоет. Иди, милая, иди. И печалиться не думай, не для этого сюда приехала.

Пожав плечами, я кое-как отодрала себя от скамьи и поплелась на второй этаж. Может, и права хозяйка, после такой дороги помыться уж точно не мешает.

Полотенца действительно лежали на кровати — в тон всей обстановке, голубые. Рядом же обнаружился дополнительный сверток, заботливо перевязанный синей лентой. Конверт из дорогой бумаги сиротливо ютился рядом — видать, сдуло ветром.

Закрыв окно, я оглядела залитый дождем подоконник и все-таки распечатала послание.

Я усмехнулась, вспомнив нашу первую встречу в храме. Да, знатно я тогда его припечатала! Несмотря на герцогские ухищрения, следы синяка угадывались еще несколько дней — правда, только моим, наметанным глазом.

Грубая бумага расползлась в стороны, стоило мне только развязать стягивающую ее ленту. Под ней обнаружился второй слой, на этот раз шелковый. Белая полупрозрачная материя сползла набок, а я наконец разглядела содержимое свертка и замерла.

Да уж, к такому меня жизнь не готовила.

Глава 21

ПЕРВЫЕ ПРИЗНАНИЯ

Я опустилась на кровать рядом с сюрпризом и осторожно провела пальцем по дорогой материи. Подарок, вынутый из объятий бумаги, лежал на кровати, пригласительно раскинув рукава. Нет, ничего особенного — узкие манжеты, скромный вырез, украшенный узорчатой кромкой явно ручной работы, струящаяся тонкая ткань. Но дело было не в этом.

Он подарил мне платье.

Небесно-синее, до одури красивое платье.

Не в силах оторвать взгляд от изящной вышивки, я прикусила губу. Поступок мужчины действительно обезоружил меня — кто же знал, что он на такое способен? И кто знает, чем это мне аукнется в дальнейшем.

Платье — это серьезно.

Скрип двери прервал мои сумбурные мысли. Бабушка Нейя, возникшая на пороге, не спеша оглядела открывшуюся ей картину и только затем сделала беззвучный шаг в комнату.

— А я тебе — вот, — она встряхнула другим свертком, поменьше, — платье принесла. Думала, надеть нечего.

Меня с кровати словно ветром сдуло.

— Надеть нечего, — подтвердила я, забирая у нее легкую ношу, — спасибо большое.

Женщина с сомнением оглядела подарок Майлса и покачала головой. Комментировать ничего она, к счастью, не стала, за что заслужила мою горячую мысленную благодарность.

Как только дверь за хозяйкой закрылась, я распотрошила принесенный ею сверток. В нем действительно оказалось платье. Простое, домашнее, сшитое из грубой, но теплой ткани. Светло-голубая материя не струилась, предпочитая немного топорщиться, но мне и этого было достаточно.

Прихватив полотенца, я посетила небольшую душевую, а затем, вернувшись назад, первым делом запаковала подарок архимага обратно в бумагу, таким образом убрав его с глаз долой. Затем, не желая долго сидеть на месте, облачилась в другое платье, подпоясавшись найденным там же, в свертке, поясом, и по скрипучей лестнице спустилась вниз.

Бабушка Нейя все еще хлопотала на кухне. К ощипанной и опаленной тушке, лежащей на столе, прибавились клубни картофеля и зеленые перья молодого лука.

— Быстро ты, — оглянулась она на меня, прежде чем наклониться к печи. — Отдохнула хоть?