Я спас ссср! том i - Вязовский Алексей. Страница 11

Как ни странно, никто из парней мои указания саботировать не стал. Димон молча отправился на кухню за кипятком, Индустрий стал собирать сумку. Я быстро оделся, почистил зубы. Бриться не стал. Раз я решил идти по писательской линии, мне кровь из носу был нужен новый имидж. Потому как если ты выглядишь как советский студент, тебе первым делом начальники скажут: «Деточка, какие книги? Иди, учись!». По одежке встречают, а провожают, нет не по уму, а по тому, что его у писателей заменяет — книгам. А их я собирался написать много! Благо в своей прежней жизни прочел тонны литературы — как отечественной, так и зарубежной.

И борода — это был первый шаг к новому имиджу. С ней впрочем, сразу намечалась проблема. Институтское начальство категорически не любило бороды и всячески с ними боролось. Ладно, что-нибудь придумаю.

Чтобы не выглядеть барином, я начал помогать парням готовить завтрак. Порезал батон хлеба и сало — последнее прислали родственники Димона из Лехтово. Все продукты хранились на специальной полке и находились во всеобщем пользовании. Так мы решили еще на первом курсе. Еду можно было держать и в холодильнике ЗИЛ, что стоял на этаже, но там всегда не хватало места. Да и суетливые студенты могли по ошибке схомячить чужое. Из-за чего общагу периодически сотрясали скандалы.

Быстро поев, мы спустились вниз на проходную. Там уже «била копытом» Ольга.

— Русин, ты почему не побрился? — пока мы шли к метро неугомонная староста решила выяснить со мной отношения.

— Шрам беспокоить бритвой нельзя. Вика сказала.

Увидел как мне одобрительно подмигнул Димон.

— Не Вика, а Виктория Петровна! — «Пылесос» слово в слово повторила фразу Когана — Так что случилось то?

— На улице Горького подрался со стилягами.

— Ого! — Кузнецов посмотрел на меня уважительно, Индустрий так вообще вперед забежал, чтобы еще раз полюбоваться на шрам.

— А ты не врешь? — Ольга в сомнении покачала головой — То тебя под руки выводят из аудитории, то ты в тот же вечер бьешь стиляг. Ты ведь побил их? Или они тебя?

— Поле боя осталось за милицией — я достал бумажку с контактами «бурильщика» — Вот номер телефона старшего лейтенанта КГБ, что забирал меня из отделения милиции.

Участие Вики во всем этом я решил не афишировать.

— Можешь позвонить ему и все выяснить. Мне даже благодарность обещали вынести.

Ольга взяла бумажку и посмотрела на меня с интересом. Рыжие девушки имеют одну любопытную особенность. Если они краснеют, то краска заливает все их лицо. Пунцовая Ольга отвернулась, спрятала номер в сумочку.

Димон еще раз мне подмигнул, прошептал на ухо — Смотри, как бы Пылесос на тебя не запала.

Спустя два часа тряски в метро и на двух автобусах мы были в районе Алтуфьево. Сюда город еще не добрался и везде царил частный сектор. Еще четверть часа и мы у ворот одноэтажного деревянного дома. Ольга постучалась в калитку, залаял пес.

— Тихо, Брунька! Замолчи — глухой голос быстро угомонил собаку, калитка распахнулась. Там стояла еще не совсем пожилая женщина в коричневой телогрейке и черном платке. Из под косынки на нас смотрели синие, выцветшие глаза. В руках у нее была лопата с комьями земли.

— А вот и «Тимур с его командой» — пошутила наша подопечная.

— Здравствуйте, Ася Федоровна! — мы дружно поздоровались, вошли внутрь. Хозяйка сразу нарезала нам фронт работ. Димона поставили править забор, забивать колья. Индустрий копал грядки. Сама Ольга принялась убираться в доме, хотя Ася Федоровна и была против. Я же начал носить воду из колодца на огород, а потом и кухню.

Принеся из колодца с десяток ведер, меня усадили резать салат. Нас ожидать обед.

— Ты Русин? Помню тебя, пограничник — женщина ловко орудовала в большой русской печи — У нас в отряде тоже был пограничник. С самого начала войны немцев бил.

— В каком отряде? — я шмыгнул носом. Запах лука пытался выжать из глаз слезы.

— Только вот шрама не было.

— Вчера украсили. Так что за отряд?

— Ну теперь об этом можно говорить. Рассекретили — Ася Федоровна принялась накрывать на стол — В 44-м наша разведгруппа под Краковом работала. Командир предателем оказался, его партизаны расстреляли. Чуть всех под монастырь не подвел, гад такой. Я осталась работать в тылу. К нам еще одну группу забросили. «Голос». Во главе с Женей Березняком.

«Слово» у меня в голове буквально взвыло. Я впился глазами в Асю. Неужели…

— Березняк пошустрее оказался. Обвел вокруг пальца самого начальника абверкоманды. Они готовили взрыв Кракова.

Боже ты мой! Передо мной легендарная «Груша»! Радистка «Майора Вихря». Я судорожно стал вспоминать свое прошлое. Когда Юлиан Семенов написал свой знаменитый роман? Точно, 67-й год. Тогда же и одноименный фильм сняли. Там еще Бероев играл, Ширвиндт…

— … ты сейчас не смотри не меня, я двадцать лет была ого-ого красивая — продолжала тем временем женщина — В самом соку. Все мужики слюни пускали. Курт Хартман тоже запал. Был у них в зондеркоманде такой фельдфебель. Он то и сообщил о планах по уничтожению города. Ну мы в центр, конечно, сообщили. Оттуда прислали еще одну группу. Там Леша Ботян главный был. Шустрый парень, скрал немецкого инженера. Тот рассказал о местонахождение огромного склада с боеприпасами и взрывчаткой, предназначенными для уничтожения города. Склад находился в Ягеллонском замке. Ребята смогли пронести туда английскую мину. Ну и взорвали там все к чертям.

Ася Федоровна поставила на стол дымящуюся паром картошку, бросила туда сливочного масла, нарезала крупными кусками сырокопченую колбасу. Рядом примостилась двухлитровая банка с солёными огурцами.

— Вот это история! — искренне удивился я — Роман написать можно.

— Напиши, если сможешь — равнодушно произнесла хозяйка — Только не издадут такое.

— Это почему же??

— Да потому — зло вскинулась Ася — Что по возвращению домой нас арестовали. И посадили в лагерь. Там-то мы окончание войны и встретили.

— Как это арестовали?? Да за такой подвиг Героев должны были дать!!

— Потом-то наградили, а так посидели, да…

Ася замолчала, загремела посудой. Потом повернулась ко мне, вздохнула:

— Их тоже можно понять, ну, представь: руководитель группы Березняк попал в руки гестапо, но через неделю, 27 августа убегает. 16 сентября гестаповцы арестовывают меня, радистку этого же Березняка, но через 10 дней я возвращаюсь в разведгруппу. Да еще Хартмана приношу им на блюдечке… Будь я в СМЕРШе, в контрразведке, тоже усомнился бы в том, что такое возможно. Это бывает один раз на 10 тысяч случаев, и как в такую ситуацию поверить? Только когда Хартман сдался и рассказал всю историю — только тогда отпустили.

— Как вам такое название? «Город не должен умереть!» — я решил ковать железо пока горячо. Семенов может быть уже придумал свое название с Майором Вихрем, но я его опережу.

— Ты это серьезно?

— Серьезнее некуда. Сейчас ребята уйдут, сядем, я все запишу. По дням. Кто, что, когда. Пишу я быстро, так что через неделю рукопись будет готова. Вычитываем и я несу…

— Кому? — Ася Федоровна снисходительно на меня посмотрела.

— Есть кому — я вспомнил про фронтового друга отца, Мезенцева. Тоже в СМЕРШе служил, сейчас в КГБ.

Страница машинописного текста содержит 1800 печатных знаков. Опытная машинистка печатает со скоростью 400 знаков в минуту. И делает три ошибки на лист. Это получается 6–7 знаков в секунду. То есть одна страница — за 5 минут. Средний роман — 12–13 авторских листов. Один авторский лист — 22–23 машинописные страницы. Машинистка наберет роман за 25 часов непрерывной работы.

Я посмотрел на минутную стрелку часов. Я выдавал всего сто знаков и десяток ошибок. Три дня непрерывно или неделя в спокойном режиме.

Дело было в библиотеке журфака на Моховой, куда я отправился сразу после встречи с Асей. Массивное здание с ротондой и высокими окнами. Внутри красивый «атриум» в древнегреческом стиле. Опять мраморные колонны, ковровые дорожки…