Агент влияния (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 26

– Вкратце?! – Кубрик вскочил с места и заходил по кабинету, кусая губы и бросая на меня яростные взгляды – Да в чем не выдерживает критики, черт подери!

– Хмм… ну если тебе интересно, то например – гладиаторы совсем не были такими худыми, мускулистыми парнями. Они были мускулистыми, да, но совсем не худыми. Они были эдакими крепкими толстяками, способными достаточно долгое время драться в полном боевом снаряжении под палящими лучами солнца. Их даже специально кормили различными кашами, чтобы парни набирали жирок. Жир – это дополнительная защита от дробящих ударов, жир – это дополнительные сантиметры до жизненно важных органов. А то, что толстяки медлительны – это чушь. Вот твой Дуглас – это да! Улитка! А он не толстяк. Ну и все в таком духе… например – мечом гладием практически никогда не рубили, им только кололи. Гладий – можно сказать прародитель шпаги и рапиры.

– Майкл специалист по рукопашному бою – вмешался Эшли – Может быть слышал, Стэнли, как некто на улице ночного Нью-Йорка убил пятерых бандитов – одного голыми руками, вырвав ему кадык, других – отнятым у них оружием. Так вот это и был Майкл. Потому – ты прислушайся к его словам, он дело знает.

– Так это был ты? Я читал в газете про какого-то русского, который расправился с бандой. Но и подумать не мог, что это такой известный человек… забавно!

– Неважно – отмахнулся я – Стэнли, фильм «Спартак» просто ужасен. Я не знаю, почему ты не нанял специалистов по единоборствам, но вышло то, что вышло. И я не хочу, чтобы так вышло в нашем фильме. Потому у нас будут три лучших мастера единоборств, которых сейчас можно найти. Будут, Тед?

– Будут! – кивнул Эшли – двух уже нашли, и они согласны! Брюс и второй… Бенни! Бенни Уркидес. Сигала ищут, наш человек поехал в Японию.

– Ну вот, Стенли… если бы ты нанял специалистов, если бы как следует поставил боевые сцены, если бы вместо Дугласа взял молодого, быстрого и умелого актера – фильм не провалился бы в прокате. А что касается твоей «Одиссеи»… честно скажу – мне этот фильм был скучен. Он очень затянут, мало динамичен, и… в общем – еле досмотрел. Ощущение было таким, будто меня обманули. Обещали фантастику, а дали… непонятно что дали.

– Если я такое дерьмо, на кой черт ты меня пригласил?! – фыркнул красный, раздосадованный Кубрик – вот на самом деле не понимаю!

– Я знаю, что ты любишь спецэффекты. Знаю, что ты собрал группу увлеченных людей, которые готовы делать и делают такие спецэффекты, которых еще нет в современном кинопроизводстве! И я хочу, чтобы ты дал феерические спецэффекты в моем фильме! Весь этот фильм должен состоять из боевых сцен и спецэффектов. В последней части фильма появятся драконы! Герой будет летать на драконе, огнедышащем драконе! Будут батальные сцены с участием воинов, похожих на римские легионы, будут феерические схватки с использованием феноменальных трюков, будет магия – маги будут метать огненные шары, будут вызывать демонических сущностей! Этот фильм войдет в число лучших фильмов этого времени, а с ним – и режиссер, его создавший. Все в твоих руках. Такого еще не было! Ты хочешь прославиться? Хочешь создать что-то такое, что потрясет мир?! Тебе дается шанс. Но при этом учти – я буду зубами грызть, но не допущу такой чуши, которую вы сделали в «Спартаке». И скуки, как в «Космической одиссее». Фильм должен быть невероятно динамичным! Красивым! Ярким! Чтобы люди выходили из кинотеатра и говорили: «Ай, да режиссер! Ай да сукин сын! Ты посмотри, чего накрутил!». Ты понимаешь меня, Стэнли? Нам с тобой дан шанс – это будет величайшее полотно этого времени! Мы должны потрясти людей! Главное, чтобы денег хватило… правда, Тед?

– Правда – усмехнулся Эшли – Если пилотная серия не пройдет, если народ на нее не пойдет – смысл снимать следующие серии не будет. И вы должны это понимать. Мы не благотворительная организация, мы тут деньги зарабатываем. Так что думайте, господа, договаривайтесь! Это теперь и ваша забота, как будет продаваться наш фильм. Если, конечно, Стэнли согласен его снимать.

Кубрик молчал минуты две, не глядя ни на меня, ни на Эшли. Потом выдавил из себя, будто сплюнул:

– Согласен!

И после небольшой паузы добавил:

– Ты правильно сказал. Майкл – не я начал снимать «Спартака». Потому возможно результат и получился… таким, каким получился. Мы сценарий переписывали раз десять, сцены вырезали. Ну и вот… увы, фильм не окупил себя. Надеюсь, такого не получится с твоим фильмом.

– Все зависит от вас! – напомнил Эшли с жизнерадостной улыбкой, оскалив безупречно белые зубы, напомнившие о зубах большой белой акулы – Сценарий, предварительную его версию, ты получишь примерно через неделю. Я тебе позвоню. Контракт готов. Осталось внести в него условия и подписать. Готовый контракт получишь после окончания нашей беседы – осталось только обсудить сумму гонорара, но это бы сделаем уже без Майкла. Пусть идет пишет свои нетленные опусы. Все у тебя, Майкл? Устраивает тебя Кубрик?

– Пока – да! – кивнул я, оглядывая Кубрика с ног до головы – Надеюсь, мы сработаемся и все будет хорошо. Очень надеюсь.

Говорить больше было не о чем – по большому счету все уже сказано. Потому я махнул рукой моим собеседникам и вышел из кабинета. То, что я высказал Кубрику по поводу его фильмов – чистая правда. По крайней мере – с моей точки зрения. То, что «Космическая одиссея 2001» в 2018 году считается чуть ли не гениальным фильмом, фильмом, вошедшим в копилку мировой культуры – для меня лично никакого значения не имеет. Он скучен и сер.

Ну а про «Спартак» я все сказал. Дорогой и ужасно сделанный фильм по ужасному сценарию. Да, все так, но я чувствую в кубрике потенциал режиссера. Если ему не бить по рукам, ограничивая в финансировании – он может сделать нечто потрясающее. Я в этом уверен.

А еще я ругал себя за то, что распустил язык. Зачем было говорить про «Заводной апельсин»? О его будущем? Все, что я о фильме рассказал Кубрику – чистейшая правда. И про письма с угрозами, и про скандал, и про запреты – правда. Только вот ОТКУДА я мог об этом знать? Опять расслабился, черт подери! Черт дернул, ей-ей! Больше такого не допущу…

Моя жизнь в Нью-Йорке текла размеренно и спокойно. Деньги у меня были – и от наших, и вражеские серебряники. Так что ни малейшего напряга ни в питании, ни в оплате квартиры я не испытывал. Тем более, при моей непритязательности в еде и питье. Спиртное я не пил, готовил сам, изредка позволяя себе зайти в кафе или небольшой ресторанчик – посидеть у окна, или за столиком на улице и поразглядывать прохожих. Скучно не было – когда мне скучать? Я писал вторую книгу моего Гарри, обдумывая все нюансы сюжета, мозг у меня работал можно сказать на пределе возможностей. Нужно было менять многое – то, что мне не нравилось у Роулинг. Например – меня не устраивала непродуманная система колдования заклинаний. Ну что за бред, в самом-то деле?! Чтобы сгенерировать заклинание, надо быстро выкрикнуть Слово?! А если ты заикаешься? А если противник выкрикнул Слово быстрее? Что тогда? Чушь и бред.

Магичанье должно исходить из мозга волшебника. Вначале в мозгу возникает образ заклинания – то самое Слово – а потом уже заклинание через волшебную палочку направляется в сторону объекта магичанья. И только так! Волшебная палочка служит проводником магической энергии – чем сильнее, чем дороже палочка, тем лучше она проводит энергию, а значит – заклинание. Но тут, конечно, сила ударного заклинания зависит от нескольких факторов. Первый – это собственно сила волшебника. То количество магической энергии, которое он может применить на заклинание в единицу времени. Из маленькой кружки не выплеснешь ведро воды.

Второй фактор – это умение волшебника. Ведь он на самом деле должен уметь концентрироваться, уметь направлять эту порцию магической энергии, не рассеивая ее по сторонам. Для того волшебники годами учатся магическому делу, медитируют, запоминают Слова, которые служат для вызова того, или иного заклинания. Умелый волшебник, обладающий не очень большим запасом магической энергии, может победить сильного колдуна, который не умеет сконцентрировать энергию в одном могучем выбросе. Это то, как сильный, накачанный спортсмен проигрывает профессиональному боксеру, весящему в полтора раза меньше и не обладающего такой могучей мускулатурой. Просто потому, что боксер умеет наносить зубодробительные удары.