Пять кубков (ЛП) - Вольф Триша. Страница 15

Адвокат защиты и следователь по особо важным делам? Работают вместе?

Не бывать такому. Детективы работают с обвинителями.

Но Портер должна быть на моей стороне. Неважно, на какой стороне она лично, она принадлежит команде. И она мне нужна.

Вот почему я тайком натравил Мию на Портер, чтобы убедить ее, что пришло время возвращаться домой.

Не судите меня. Я уже признался, какой я слабак, когда дело касается Портер. И этот поцелуй... с таким же успехом я могу отозвать свою членскую карту мужского клуба. Это заставило меня спрятаться за работой, где безопасно.

Судья обращает внимание суда на первого потенциального присяжного заседателя, который приступит к голосованию.

– Слава Богу, – выдыхаю я. Еще одна минута в этом потоке мыслей, и я бы разбил голову о скамью.

– Ты звонил... – говорит Мия в моем наушнике.

– Забавно. – Я улыбаюсь женщине рядом со мной, и она отодвигается еще на дюйм.

– Первой встает Кларисса, – шепчу я, и думаю о шутке Ганнибала.

– Знаю, как это убивает тебя не ходить туда, – помечает Миа. – Ладно, мы вошли.

Нога нервно постукивает в ожидании.

– Кларисса Боуер, – отвечает Миа. – Чарли не слишком глубоко накопал на нее. Тридцать три, страховой брокер. Одинока. Без детей. Хобби включают фильмы и чтение. Но ее самое большое увлечение – участие в программе переписки с заключенными из местного исправительного учреждения.

Я провожу рукой по лицу. Теперь я понимаю, почему Чарли не стал копать дальше.

– Дай угадаю. Навязчивый комплекс спасителя.

– Именно. Или она просто одержима преступниками в целом. Думаю, этот пункт более опасен. Подступаю к горяченькому.

Когда дело доходит до поведенческой стороны, я доверяю чутью Мии. Женщине, увлеченной преступниками и опасностью, не место среди присяжных. И шутка о Клариссе сейчас слишком проста. Позор.

Смигел задает потенциальной присяжной несколько ключевых вопросов, получает над ней преимущество, затем смотрит на судью.

– Защита принимает этого присяжного, Ваша Честь.

Ага, конечно, принимает. Она подаст тебе горячее блюдо с названием «оправдательный приговор».

Эдди смотрит на меня, и я потираю нос. Наш код – убирай присяжного. Эдди встает.

– Я выступаю против этого присяжного, Ваша Честь.

А теперь, отвод без объяснения причин или ходатайство об исключении из списка присяжных – это право, как обвинения, так и защиты отклонить присяжного без причины. Каждая сторона может оспорить десять присяжных, так как это дело об убийстве первой степени, к вашему сведению.

Может показаться, что это много, но эти ходатайства иссякают быстрее, чем вы думаете.

Смигел переходит к следующему потенциальному присяжному.

– Следующий – Эдрю Смит.

На линии слишком долго мочат, и я начинаю нервничать.

– Миа?

– Прости. Я здесь. Хорошо, Эндрю Смит. Чарли говорит, что все проверяет. Учитель истории в местной средней школе. Немного онлайн активности. Вот тут-то мы и зависли. Его аккаунты в социальных сетях неактивны. Он почти не проводит время в интернете. Вероятно, чтобы избежать встречи со своими учениками.

– Десять/четыре. – Думаю я, пока изучаю мужчину, сидящего на галерее. Думай. Думай. Без следа в онлайн, не уверенный, к чему он склоняется. Каждый присяжный приходит в суд с предрасположенностью, с мнением. Наличие предыстории их политических взглядов и предубеждений помогает нам обнаружить это до суда.

Я сигнализирую Эдди задать Смиту вопрос о смертной казни.

Смит отвечает:

– Если человек признан виновным в ужасном преступлении, отняв жизнь... тогда наказание должно соответствовать преступлению. Я за это.

Черт. Как идеально. Тем не менее, я колеблюсь. Эдди смотрит на меня, бровь вопросительно изогнута. Учитель стал бы идеальным старшиной присяжных, и с таким мнением...

Киваю один раз.

– Этот присяжный принимается обвинителем, Ваша Честь.

Хорошее начало. Я устраиваюсь поудобнее. У нас все еще есть дела, и следующая потенциальная присяжная доказывает это презрением ко всему живому на этой планете.

– Скажи, что остальные не выглядят так мрачно, – шепчу я. 

Во время перерыва я устраиваюсь на ступеньках здания суда. Плечи ссутулились, голова поникла в поражении. По крайней мере, это похоже на небольшое поражение на промежуточной стадии. Четверо присяжных. Вот сколько их у нас пока что есть, и я могу сказать с полной уверенностью, что они не спишут защитную стратегию Шейвера, основанную на безумии.

С пятью потенциальными под вопросом, одним оставшимся страйком и двумя вакантными местами наши шансы уменьшаются.

Я чувствую ее присутствие еще до того, как она что-то успевает сказать. Портер занимает место рядом со мной, ее лавандовый аромат проникает в мои чувства и заставляет мое сердце биться быстрее.

– Было бы проще вынести ему обвинительный вердикт во время первого процесса, – признаю я вслух.

– Вау. Спасибо, – отвечает она. – Почему бы тебе не рассказать мне, как ты на самом деле относишься к моим навыкам?

– Это не то, что я имел в виду, – я облегченно вздыхаю. – Я боялся, что мне придется выступить против тебя. Снова. – Я украдкой смотрю на нее. – Тебя трудно победить. В наши дни это почти невозможно.

– Ты проделал чертовски хорошую работу.

Ауч. Возможно, я действительно помогал своим клиентам выигрывать у Портер в течение последних нескольких лет, и, возможно, я даже делал это немного из личных побуждений, чем профессиональных, но я всегда знал причину, почему нахожусь в центре внимания.

– Дело не в победе, Портер, – отвечаю я, невзирая на то, во что я заставляю мир верить. – Речь идет о справедливости. – Речь идет о Мел и ее убийце – подонке, сбившем и сбежавшем водителе, которого я никогда не смогу наказать. Когда я смотрю в глаза подсудимого и вижу его вину...

– Они становятся этим человеком. Они все этот человек. И я приложу все усилия, чтобы они не вышли на свободу.

Она понимающе кивает.

– Знаю, Уэст. Но нужно сохранять равновесие. Как Шейвер. Он не может быть осужден на основании одного мнения. Вот почему есть двенадцать человек, которые обсуждают свои мнения. А не просто твое.

– Люди предсказуемы. Ты можешь нарисовать картину в черно-белом цвете, и они все равно будут видеть серый цвет.

Она качает головой.

– Однажды проснувшись утром, вряд ли кто-то захочет думать о том, что он искалечил жизнь человеку. Они верят, что чтобы сделать что-то настолько отвратительное, человек должен либо временно, либо полностью лишиться рассудка.

А она сообразительная.

– Даже с учетом не столь безобидного присутствия Шейвера в СМИ, он создал себе репутацию вокруг наркотиков, а не убийства. Что, честно говоря, весьма блестяще. Присяжные с радостью признают его виновным по обвинению, связанному с наркотиками.

Вот почему у нас есть запасной вариант с наркотиками.

– Я верю в тебя. – Портер толкает меня локтем. – И кстати, я не собиралась вступать с тобой в схватку в зале суда.

Более смелый, чем я ощущаю себя в данный момент, я смотрю ей в глаза.

– Тебе и не нужно этого делать. – Серьезность моего заявления витает в прохладном осеннем воздухе между нами.

– Миа звонила. – Она выпрямляет спину, и ее колени поворачиваются ко мне. Мне приходится подавить желание протянуть руку и положить ей на бедро. Это такая естественная реакция, что она пугает меня.

– Она скучает по тебе, – говорю я.

– Если я подумаю об этом... – Она смелее меня и тянется сама. Она берет мою руку и кладет ее себе на колено, переплетая свои пальцы с моими. – Мне нужно знать, где мы находимся, Уэст. Не сейчас. Даже не на этой неделе. Но уже скоро. Я не отдам свои заметки фирме и не буду вдаваться в виртуальную эмоциональную мину, которая взорвется у нас обоих перед носом. – Она наклоняет голову, пристально глядя на меня. – Ты можешь с этим справиться?

Черт. Один поцелуй – и я покойник.