Рождественское предложение миллиардера (СИ) - Джеймс Виктория. Страница 18

— Все же, я сказал, что буду здесь, и не сдержал обещание.

Он медленно подошел, и ее сердце набирало ритм с каждым его шагом. Она попыталась пригладить волосы, но все было настолько плохо, что ее рука застряла в них. Уголок его идеальных губ дернулся, и она могла описать это как заботливую улыбку. Заботливый, казалось правильным, вроде как он смотрел на Крюка, когда у того не совсем получалось запрыгнуть на диван. Итан смотрел на нее так же, как и на ее одноглазого пса.

— И касаемо произошедшего вчера в офисе. Мне жаль, я слишком остро отреагировал.

Она отвернулась от его напряженного взгляда,

— Все в порядке. Спасибо. Тебе не нужно извиняться. Ты сказал мне не лезть в твои комнаты, и я не послушала. Я понимаю, почему ты был расстроен нарушением твоего лично пространства. В смысле, мы с тобой просто друзья. Друзья, которые не делятся друг с другом деталями своей личной жизни. Это даже к лучшему. Даю тебе свое слово, я больше никогда не зайду к тебе в офис.

— Элли, — простонал он.

— Нет, нет, это, правда, не важно. Ты же не впускаешь туда других людей, кроме Берты, твоей горничной.

Он потер лицо руками.

— Берта не умеет читать на английском.

— Ну, все же, я вмешалась в твое секретное, личное логово.

Он издал какой-то придушенный звук.

— Ты можешь заходить туда. Когда захочешь. Мне жаль.

Теперь она посмотрела на него. Он выглядел задумчивым, не злобным Итаном. Это была другая его сторона, проблески которой она видела. Она попыталась понять его выражение лица.

— Но ты не хочешь, чтобы я была там. Или кто-либо еще.

Его широкие плечи слегка поднялись и опустились.

— Я не привык, что здесь другие люди. Это не было чем-то личным.

Она подумала о календаре, маленькой девочке, Д-Дне. Она изучала его лицо, закрытое выражение. Хотя мужчина выглядел как великолепная крепость одиночества, в нем были намеки на уязвимость. Она видела это выражение на самых сложных мальчиках-подростках, которые приходили в приют. Под этим фасадом, который он носил, была какая-то боль. Нет, она не будет спрашивать его, не сейчас, может, никогда. Что бы он ни прятал, он, очевидно, не хотел делиться этим с ней.

Она заставила себя бодро улыбнуться.

— Что ж, не переживай. Я больше туда не пойду. На самом деле, мы больше совсем не будем тебя отягощать. Уверена, мы съедем через неделю, максимум.

— Ты сойдешь с ума у Джексона с Ханной. Там словно детский сад.

— Возможно, мы останемся у нашей мамы, — они бы такого не сделали, но ей нужно было что-то сказать.

— Нет, не останетесь, — сказал он с резкостью в голосе. С чего было это? Он не так много знал об их матери.

— Ну, тогда мой друг...

— По крайней мере, останьтесь до конца праздников.

Почему он говорил ей все это? Почему он был таким до невозможности собранным и идеальным? Он даже извинился и вел себя так, словно действительно сожалел о вчерашнем дне.

— Я бы хотел, чтобы мне не нужно было в офис, — сказал он низким голосом, полным чем-то кроме платонической заботы. Это зажгло что-то в низу ее живота. Она прочистила горло и попробовала продолжить беседу, пока он нависал над ней, весь такой повседневный, с руками в карманах брюк. Слова, что он не хотел идти в офис, значили, что он хотел бы остаться здесь, с ней. И ее собакой. И ее ненормальной сестрой...

— Боже мой, Дани пришла вчера домой? — она поспешила слезть с кровати и почти споткнулась о края ее чересчур длинных штанов. Конечно, большие ладони Итана немедленно оказались на ее плечах, поддерживая.

— Да, она в порядке.

Элли облегченно выдохнула.

— Не могу поверить, что не проснулась. Я же знала, что она злилась на меня.

— Она больше не злится.

Он закатила глаза.

— Я не поспеваю за ее настроением... эм, прости, я украла твою кровать. Где ты спал? — она знала, что он не мог спать с ней, потому что она расположилась на середине кровати, как какой-то выброшенный на берег кит. Нет, дельфин. Да, дельфин звучал намного лучше.

Он пожал плечами.

— Не переживай, я не так много спал прошлой ночью. Пары часов на диване было достаточно.

— Оу, похоже, ты пришел довольно поздно?

Он перевел от нее взгляд. Она не знала, было это из-за вины или ее безумного вида. Спрашивать, с кем он ужинал, она тоже не хотела. Хотя он и сказал, что это было по работе, ходил ли он куда-то после этого?

— Да. Слушай, Элли, мне, правда, пора идти. Надеюсь, у тебя будет не слишком сильное похмелье сегодня, — он склонил голову в сторону бутылок гоголь-моголя и рома на тумбочке и лениво ухмыльнулся ей.

Она прочистила горло.

— Я буду в порядке. Думаю, у гоголь-моголя хорошо получается поглощать алкоголь, но мне тоже нужно идти.

Он кивнул ей и вышел из комнаты. Пока она смотрела ему вслед, то думала, как и когда это произошло. Все стало таким неловким. Беседы никогда не были такими напыщенными с паузами, которые становились все более и более неудобными. Она подождала, пока не услышала звук закрывающейся двери, и рванула в гостиную, готовая разобраться с подарками. Ее занесло при остановке, голые ступни заскрипели на наполированных деревянных полах от картины перед ней, ее сестра спала на диване, вся в одеяле из бантиков и лент. Кофейный столик, стулья и ковер были заставлены упакованными подарками. Шок заставил ее неподвижно стоять еще несколько минут. Дани сделала все это? Она медленно прошла вперед, и Крюк подбежал, чтобы поприветствовать ее.

— Крюк, что здесь вчера произошло? Рождественское чудо?

Он завилял хвостом.

Она подняла красную ленту и обмотала ее вокруг носа сестры, щекоча ее. Дани театрально застонала и закрыла лоб руками.

— Твой богатый парень — настоящий эксплуататор.

— Что? — она уронила ленту.

Дани открыла глаза и немедленно перешла в режим насмешек.

— Я купила тебе сексуальную пижаму, чтобы ты не унижала себя оленями. Не удивительно, что Итан не делает первый шаг.

— Не думай об этом. Скажи, что ты имела в виду под эксплуататором.

Она широко вскинула рукой в направлении подарков.

— Его мучила вина за то, что вовремя не приехал домой, поэтому он заставил меня провести всю ночь, помогая ему заворачивать эти подарки.

Ее сердце сжалось, пока она больше не могла дышать.

— Ты шутишь.

— Лучше бы я шутила. И этот человек никогда не упаковывал свои подарки. Для парня, который должен быть каким-то гением, он тот еще идиот. Он не мог понять, как сделать так, чтобы бумага не сминалась на углах. Урок по этому занял больше получаса.

Взгляд Элли переместился с ее сестры на гору подарков.

— Серьезно?

Дани встала, упираясь руками в бедра.

— Итан хороший парень. Тебе стоит попробовать и не налажать в этом, — с этими мудрыми словами она прошла к выходу из комнаты, но затормозила у двери. — О, я сожалею о том, что сказала тебе вчера, — она посмотрела на свои ноги. — Мне жаль, что я сказала тебе у мамы. Я злилась, и все это было не в серьез... И я сожалею о том, что вела себя как ребенок. Если ты когда-нибудь захочешь, ну, поговорить со мной, я однозначно всегда рядом. Я, правда... люблю тебя.

Челюсть Элли от этого упала, но раньше, чем она смогла пересечь комнату и обнять сестру, Дани уже ушла.

Глава 7

Элли убивала время у регистрационной стойки, болтая с Дениз и притворяясь, что ее не одолевали нервы. Или беспокойство. Или предвкушение. Все из-за того, что Итан должен был приехать в любой момент и забрать ее, чтобы отправиться за елкой. В тот день она думала лишь о том, что он оказался сложным парнем, которого она не могла понять. Он был таким, как она предполагала. Богатому, привлекательному плейбою Итану она могла с легкостью отказать. С великолепным Итаном, в котором было больше слоев, чем в высоком шоколадном торте, такое бы не сработало, особенно учитывая, что в ее голове начали вспыхивать флэшбеки того, как Итан целовал ее в его кровати прошлой ночью. Очевидно, этого не произошло в действительности, потому что он уже бы сказал что-то, верно?