ПАРМА. В кольце Змея (СИ) - Степаненко Сергей. Страница 23

— До тех пор, пока он в нас нуждается — определённо. Он не хочет ждать ещё три сотни лет, пока появится новое поколение Говорящих, тем более теперь, когда собрана вся колода.

— Это он сам тебе сказал?

Женя кивнула.

— У нас было время поговорить. Локи, он — отнюдь не доброе божество. Но если не его вмешательство, мы с Грегом давно были бы мертвы. Те, кто сейчас в Асгарде, очень не хотят возвращения законных хозяев.

Тим сердито тряхнул головой.

— Локи, Асгард… — проговорил он, — Бред какой-то!

— Почему?

— Да потому что миров — тьма тьмущая, мифологии в каждом — пруд пруди! И тут вдруг Асы! Они же свои, родные, с детства знакомые! Но… Блин! Как?!

— Прими как данность, — девушка поднялась на ноги, потянулась. — Кстати, похожие мифы есть практически во всех мирах, и почти везде они относятся к старым, отошедшим в прошлое религиям. Скажи честно, много ты знал из этих мифов до того, как их раскрутили киношники?

Тим рассмеялся.

— Убийственный аргумент!

— И вот ещё, нигде и никогда не упоминаются карты богов. Интересно, почему?

— Чтоб никто не догадался, — хмыкнул он. — Кстати, как думаешь, те фрукты съедобные?

— Там не только фрукты, — Женя направилась к столику. — Пошли, покажу как работает местная скатерть-самобранка.

Самобранка оказалась выше всяких похвал, с одним единственным недостатком: сигарет так и не выдала.

— Я думал, она работает по принципу карт, — посетовал разочарованный Тим.

— Так и есть, — подтвердила Женя, — но, понимаешь, сигареты — не еда… Кстати, с каких пор ты начал курить?

— С тех самых, — буркнул он и отвернулся.

Да, с тех самых. Когда Глобус предложил ему сигарету, прежде чем сообщить, что Женя ушла и никогда не вернется.

А потом ты приходишь в пустую комнату общаги, где всё, каждая мелочь, каждый предмет напоминает о ней: фотографии на стене, чашка с мышонком, плед этот шахматный… И ты ждёшь, что вот сейчас, ещё пара минут, и она войдет в комнату: улыбающаяся, пахнущая весенним ветром, обнимет, скажет, что засиделась у подружки, и совершенно не на что дуться… Но проходит час, день, месяц, а её всё нет. И ты куришь, куришь, потому что напиваться перед работой — последнее дело, а Глобус пригрузил так, словно Цой — единственный и незаменимый сотрудник, и без него ПАРМА вот прям завтра и развалится. И боль вроде как отступает, но всё равно возвращается, мешая спать и заставляя прикуривать новую сигарету от старого бычка.

Но тебе, Эжиенн, невеста правителя Гардкхаста, знать об этом не обязательно. И потому только и остается пожимать плечами и сожалеть о нечаянно вырвавшихся словах.

— Ладно, без сигарет я как-нибудь обойдусь, — сказал он вслух. — Выжил же в Ильхамене.

— Сигареты — самая большая проблема? — хмыкнула она. — Бросить не пробовал?

Он криво усмехнулся и прямо посмотрел ей в глаза.

— И что изменится?

— Тим?

— Проехали, — он поднялся и пошёл прочь, к видневшемуся за зеленой стеной то ли окну, то ли балкону.

Женя догнала через два шага, вцепилась в рукав.

— Тимур!

Он обернулся, но ничего не сказал, глядя на неё чужим, колючим взглядом.

— Тим… может, поговорим, наконец?

— Да ладно, — он снова отвернулся. — Твой отец со мной уже поговорил. Всё объяснил: понятно, доходчиво, для идиотов.

Женька отпустила его руку, тихо ругнулась. Ох, уж эти родственники с их чрезмерной опекой. Ну кто просил вмешиваться?

— Так что без разговоров всё ясно! — продолжил Тимур, решительно обрывая все, связывающие их нити. — Ты любишь Грега, Грег любит тебя. Как говорится, совет да любовь! И это… не переживай. О том, что мы творили, пока ты была Олей, мы ему не скажем!

Обида перехватила горло, и Женя от души влепила парню звонкую пощечину — так, что на щеке четко отпечатался след ладони.

— Эгоистичный, самовлюбленный идиот! — припечатала она и, резко развернувшись, бросилась прочь — куда подальше, лишь бы он не видел её слёз.

Тимур смотрел ей вслед, тер горевшую огнем щеку и отчетливо понимал, что собственными руками убил всё, что ещё теплилось между ними. Но так надо. Пусть лучше злится, чем чувствует себя виноватой. Правда, как себя ни успокаивай, на душе всё равно мерзко. Но ведь так лучше, правда? Тогда почему хочется напиться. Нажраться до зеленых чертей, чтобы стало всё равно: не думать, не чувствовать.

Но вместо того, чтобы попросить у самобранки какой-нибудь огненной воды, он всё же дошёл до большого, панорамного окна, за которым расстилалась безжизненная равнина, по которой ветер гонял облака красноватой пыли.

— Да, Локи. Это определенно не Асгард.

Женя понятия не имела, какие демоны терзают душу Тимура. Ей просто было больно. Так больно, будто от его слов в душе образовалась кровавая рана. Но женщинам проще, потому что на семь бед — один ответ: слёзы. И она рыдала, уткнувшись носом в тонкий шелк покрывала — а ведь спала здесь почти два месяца — и мысленно высказывала Тимуру всё, что он не захотел слушать, спрятавшись за своими надуманными обидами.

А знаешь, Тим… Единственное, в чём я действительно перед тобой виновата — это тот злополучный удар ножом на плато Эстарры. Но потом я сделала всё, чтобы ты всё-таки выжил, и в конце концов, разлука — не такая большая цена за то, что ты всё ещё дышишь, ходишь, смотришь на звезды. А чего мне это стоило… лучше тебе не знать. В конце концов, за всё в этой жизни надо платить, а счёт, что выставила вселенная, оказался не таким уж и неподъемным. Если бы безумный план Тианы осуществится, моя душа давно растворилась бы в Бездне. Да и чего теперь гадать, как было бы, если бы…

И Грег… Знаешь, с ним тоже не так и просто. Но именно он буквально вытащил меня с того света, а потом просто был рядом: всё то время, когда я страдала, истерила и сходила с ума от тоски. И только благодаря его поддержке и любви, которую я в упор не замечала до последнего, я снова научилась смеяться и радоваться жизни.

И, наверное, я могла бы с ним стать счастливой, хотя чувства к нему никогда не были такими яркими и сумасшедшими, как… Но тебе этого тоже не надо знать.

Проблема в том, что мы — Говорящие. И даже создателю карт хитрецу Локи неизвестно, почему это именно мы, и есть ли шанс уцелеть у тех, кому на роду написано стать слепым орудием в играх богов.

***

Вернувшийся ещё через час Локи застал девушку крепко спящей, а Тимура — за изучением картинок в телефоне.

— Каримов про контрабанду знает? — поинтересовалось божество, глядя сверху вниз на сидящего прямо на полу парня.

— Нарушением больше, нарушением меньше, — Тим пожал плечами и поднялся на ноги.

Локи кивнул на светившуюся на экране карту со снежинкой.

— Владыка холода.

— Наверное, если ты так говоришь, — Цой выключил устройство. — Кстати, сколько всего карт в колоде?

— Двадцать четыре, — быстро ответил Локи и сменил тему, — это из-за тебя Эжиенн снова вся в слезах?

— Она — Женя, — поправил Тим. Его дико раздражало это чужое имя. — Но с какого боку это касается тебя?

— Мне не нужны раздоры между Говорящими, — недобро прищурился Локи. — И я бы на твоём месте следил за языком при разговоре с одним из Асов.

— Ну, извини, — фыркнул Тим, — никак не привыкну, что ты не совсем Торн. Кстати, память Женьке вернул не ты!

— Ход с пауком был неплох. Но память к Эжиенн всё равно вернулась бы уже на следующем сеансе. Правда, это было бы куда менее травматично.

— А выпавший кусок?

— Тогда это было лишним. А сейчас она уже всё вспомнила, и когда проснется, пробелов в её памяти не будет. Но тебе, упрямому и недоверчивому, ответы нужны прямо сейчас.

— Желательно…

Локи развернулся и пошёл к столу, с которого уже исчезли следы обеда. Тимур двинулся следом.

— Это хорошо, что Эжиенн спит, — заметил Локи, устраиваясь в кресле. — Поговорим… по-мужски.