Верь мне (СИ) - Острожных Дарья "Волхитка". Страница 31

— Живи для меня! — сказал он. — Пойдем со мной, за горы…

— Какие горы?

Арелла нервно рассмеялась и дернулась. Она чувствовала, что оборотень крепко держал ее, однако отчаяние придало силы, чтобы вырваться и вскочить на ноги.

— Ни тебе, ни мне никогда не пройти за них! Тебя пропустили по указу короля, теперь солдаты никого не пустят. Вспомни, ты же сам рассказывал! Гильем знает о тебе, и Эвальт, возможно, и мой муж тоже — мы не знаем, что он ему рассказал. Нам даже до гор не дойти, а если и повезет, нас уже будут ждать там, неужели ты не понимаешь?

Со словами вышла злоба, и Арелла ужаснулась. Она внимательно посмотрела на оборотня, но тот не двигался; просто сидел на корточках у бревна и смотрел в никуда.

— Прости, я не хотела. Я не задумывалась над этим раньше…

— А я задумывался. И даже подозревал что-то такое, но иногда надежда лучше отчаяния.

Он горько усмехнулся и выпрямился. Костер оказался за его спиной, и лицо скрыла тень. Виднелись только глаза, наполненные скорбью и каким-то загадочным предвкушениям. Они очаровывали, и Арелла не заметила, как Велор подошел ближе.

— Что нам делать? — спросила она.

Глаза оборотня сузились, стали нежнее. Он положил руки на ее плечи, давая возможность вспомнить о таящейся в них силе.

— Что-нибудь придумаем, — ответил он и наклонился.

Ощутив на своих губах тепло, женщина покорно раскрыла их. Велор прерывисто дышал и она ждала, что его поцелуй будет напористым, но нет. Он оказался ласковым и почти невинным. Судя по той силе, с которой оборотень сжимал плечи Ареллы, он хотел бы большего, но она не откликалась. Лишь неторопливо отвечала, отстраняясь каждый раз, когда влажный рот оказывался чуть ближе.

В голове закрутились воспоминания: обнаженное тело оборотня, его пальцы, скользящие по груди, завязки на штанах. Все это казалось сладким и женщина знала, что сейчас могла бы насладиться, но груз обид давил слишком сильно. Она пыталась почувствовать хоть что-то, но не могла.

— Прости. — Арелла отвернулась, но уйти не смогла: Велор не отпустил и поцеловал ее в щеку.

— Почему? — шепнул он.

— Не могу… не знаю.

Она высвободилась из объятий, и по коже полоснул холод. Стало ужасно обидно за утраченный момент, который мог бы скрасить горе.

— Постой…

— Мне нужно побыть одной. Пожалуйста, не ходи следом.

Голос дрожал, и Арелла торопливо зашагала прочь. Она не хотела плакать при Велоре, не хотела, чтобы ее утешали. Ничего не хотела, только покоя.

Костер быстро исчез за деревьями, и только столпы белого света, пробивающиеся сквозь кроны, позволяли различать дорогу. Точнее, нагромождение кустов с длинными кривыми ветками. Иногда в них мелькали крошечные тени, сопровождаемые треском и писком. Повсюду колыхалась паутина, напоминая духов или иных существ, явившихся из другого мира.

Арелла озиралась, но слезы делали мир размытым и уродливым. Это казалось правильным, подходящим к крови и ненависти, с которыми пришлось столкнуться. Боги, еще несколько дней назад она жила в покое и была уверена в завтрашнем дне. А теперь у нее не осталось ничего: ни семьи, ни положения, ни радости. Даже такая малость, как поцелуй Велора, оказалась испорченной!

Сдерживаться больше не удавалась. Слезы катились одна за другой, а из груди вырывались рыдания. Арелла споткнулась и упала на кусты. Ветки оцарапали лицо, впились в тело, как злобное животное. Она не двигалась и не пыталась встать — зачем? За что теперь бороться?

Ответа не находилось, и женщина свернулась калачиком, вслушиваясь в печальное эхо собственных всхлипов.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Пролог

На полу лежали книги. Некоторые отдельно, другие собирались в кривые стопки и стояли на полу, диване, столе — на всех горизонтальных поверхностях. Между ними были расставлены свечи, прогоняющие черноту мягким сиянием огоньков. Магических огоньков, судя по белому свету, который не обжигал глаза, сколько бы на них не смотрели. К тому же они не извивались, а плавно покачивались, словно желая усыпить случайных зрителей. В такт им довольно мурлыкал кот, делая атмосферу в комнате по-домашнему уютной. Здесь хотелось отдыхать, погружаясь в свои мысли или приключения героев романа.

Мурлыканье доносилось из темного угла, где виднелся человеческий силуэт. Он откинулся на стуле и лениво поглаживал свои колени. Напротив него, в противоположной части комнаты, стоял письменный стол, заваленный пергаментом, конвертами и книгами. Свободной оставалась только центральная часть, на которой лежала карта. Ее задумчиво изучал сидящий за столом мужчина. Вопреки всеобщей моде, его темно-ореховые волосы были зачесаны назад, а на лице росла короткая борода. Он постукивал по губам сжатым кулаком и беззвучно шевелил губами.

— Калсан, тебе ли не знать, что судьба переменчива? — раздалось из темноты.

Мужской голос звучал насмешливо, но сидящий за столом не обратил на него внимания. Он продолжал что-то шептать, а затем разжал кулак. Из него посыпались прозрачные камни, блестящие ослепительно ярко, словно вобрав магию из слов. С тихим стуком они посыпались на карту, подпрыгивая, ударяясь друг об друга и постепенно замирая. Образованный узор выглядел беспорядочным, но Калсану хватило одного взгляда на него, чтобы понять результаты гадания.

— Я ищу не ответ, а подсказки, — ответил он и тяжело вздохнул.

Лицо мага оставалось бесстрастным, а большие глаза с распухшими веками и вовсе напоминали стекло.

— Что я слышу? Глава магистрата не знает, что делать? — хохотнул мужчина в темноте.

За напускным весельем чувствовалась злорадство, и Калсан нахмурился. Он внимательнее уставился на карту, лишь бы забыться и не начинать бестолковый спор. А его друг поднялся на ноги и пошел вперед. Медленно, плавно, напоминая движения магического огня. За ним волочились длинные одежды — светло-синие, что стало заметно на свету. Наряд был расшит такими же нитками, но блестящими. Мужчина выглядел не старше тридцати, а черты его лица казались слишком правильными, ровными и совершенными: это обезличивало, не давало запомнить внешность. Выделялись разве что глаза, благодаря насыщенному голубому цвету, похожему на заледеневшую реку. Волосы же походили на снежное покрывало, укутывающее спину почти до поясницы. Белые, лишь чуть окрашенные светлым оттенком.

Он приближался к Калсану, и это напоминало встречу зимнего дня и ночи: разница между ними была очевидной. Они являлись двумя крайностями одной сути.

— Женщина? — усмехнулся мужчина, заметив расклад камней. — Гадаешь на невесту?

— Нэмьер, уезжал бы ты обратно в свой Белый край, — маг огрызнулся и скривил лицо, — довольно уже таскаться ко мне, как брошенный любовник, и ныть о своих проблемах.

Глаза его друга ехидно блеснули, и он улыбнулся: все-таки вывел из себя!

— Я исчезну сразу же, как только ты устроишь мне аудиенцию с королем, — ответил Нэмьер.

Ему и самому надоело все это, но уезжать с пустыми руками не хотелось. Калсан явно намеренно не помогал, поэтому оставалось взять его измором.

— Женщина — это если смотреть с твоей стороны, — уже спокойно сказал маг.

Он не собирался сдаваться и позволять этому выскочке диктовать условия. Пусть хоть поселится в этой комнате.

— Да тут как не смотри, получается одно и то же. Рассказывай уж. Вдруг я смогу помочь, и ты на радостях подобреешь?

Калсан внимательно посмотрел на него своими глазами-угольками. Многих пугал его взгляд: пристальный и спокойный. Люди гадали, что же скрывается за ним, но на Нэмьера это не подействовало — слишком хорошо они друг друга знали. Магу не хотелось показывать свое раздражение, поэтому он усмехнулся и нырнул рукой в складки черной мантии.

— Ну попробуй. Посмотрим, чего стоит твоя помощь, — сказал он и бросил на стол локон каштановых волос.