Аверс и реверс (СИ) - Орлова Тальяна. Страница 6
— Отпусти!
Стивенсон посмотрел на меня и произнес неожиданно мягко:
— Не вмешивайся, котенок. Я ничего страшного ему не сделаю. Дерьмо должно знать свое место — я только ему объясню…
— Отпусти его!
Бугай немного нахмурился, но ко мне агрессии проявлять будто не хотел. И тогда его жертва заверещала со всей мочи:
— Да она сама на стипендии! Чешет вам тут!
Я просто не могла поверить. Что с ними со всеми не так? Это какая-то болезнь, связанная с гениальностью, или парнишка настолько перепугался, что готов сдать кого угодно, лишь бы от себя внимание отвлечь? Жертва! Безобразная в своей слабости, невыносимо жалкая жертва! Аж сплюнуть на пол захотелось от отвращения.
Однако своего он добился — Стивенсон выпустил очкарика и позволил сбежать. Полу мгновенно стала интереснее я. Шагнул ближе — и тогда я почувствовала себя на месте того задохлика. Испугалась! Ну, а что? На моем месте кто-то бы не испугался? Возможно, Стивенсон вовсе не собирался меня бить или хватать — он просто шагнул ближе, с любопытством разглядывая. Но страх не спрашивает разрешения, не ждет самой адекватной реакции. И точно так же, как его недавняя жертва, я перестала мыслить. Правда, меня, в отличие от очкарика, страх не парализует, наоборот, вынуждает действовать без малейшего анализа. Я схватила свой стул за спинку и — откуда только силы взялись? — швырнула в него. Попала в живот, не имею понятия, насколько болезненным был удар. Но создала заминку, даже его приятели были шокированы и не успели схватить меня.
Я рванула на выход, забыв обо всем на свете. Потом вовсе вылетела из здания — на улице еще светло и полно народу. Тут они меня не убьют. Согнулась пополам от нехватки воздуха. Что я наделала? Что я, черт меня возьми, наделала? Оглянулась на окна, нашла примерно, где располагался компьютерный класс. И словно по моей команде одна створка открылась и оттуда что-то полетело. Мои учебники. Мои разорванные в клочья учебники… Теперь мне придется идти в библиотеку и наверняка платить какой-то штраф. Боюсь, на этом проблемы только начинаются. И точно — уже через минуту в центральном выходе показалась злобно ухмыляющаяся компания. Стивенсон шел впереди — наверное, был самым умным из них, дорогу показывал. И улыбался шире приятелей. Что я наделала?
Резко выдохнула, выпрямилась. Но краем глаза заметила, что ко мне кто-то подходит. Дастин! И рядом с ним Кейн. Стивенсон остановился со звуком тормозящего автомобиля и изменил траекторию. Вся троица неожиданно свернула вправо и уверенно зашагала подальше от меня.
— Ты что, им сказала, что стипендиатка? — ровным голосом поинтересовался Дастин.
И брат ему ответил вместо меня:
— Да. Она об этом каждому первому трезвонит.
Закрыла глаза. Это какой-то кошмар. То есть и эти двое знают о проделках Стивенсона, говорят как само собой разумеющееся, но при этом ничего не делают! Но сейчас я нуждалась больше в получении информации, чем в выражении негодования:
— И что они мне сделают? Что они вообще обычно делают?
Кейн без особенного интереса пожал одним плечом. Дастин и на этот раз оказался более дружелюбным:
— Нам-то откуда знать, Лорен? Но если боишься, то можешь сказать, что ты со мной. С любым из нас. Поверят, потому что видели, как мы сразу же к тебе подошли. Возможно, и этого достаточно, чтобы тебя не захотели обижать. Не бойся.
И они оба направились мимо меня. Я спросила уже в спины:
— Кстати, а почему вы подошли?
Вопрос разумный. Если их компания дает такую непроницаемую ауру защиты — и в это я уже была готова поверить, то именно для помощи они меня ею и накрыли. И где они стояли, когда я выбежала? Слишком уж приметные, чтобы не броситься в глаза. Но в панике все возможно… Кейн вдруг обернулся и подмигнул. Дастин вообще никак на мой вопрос не отреагировал.
Это учебное заведение или дурдом? Что вообще тут происходит?
4
Таша со мной не разговаривала! Она, видите ли, была настолько обижена за вмешательство, что не разговаривала со мной! Хватит с меня границ приличия, я завалилась на постель ей в ноги и просто выдала:
— Так тебе нравятся издевательства? Сразу бы и сказала!
Она долго думала, словно было над чем думать, а потом все же направила мутный взгляд на меня:
— Не знаю, откуда ты вылезла, Лорен, но мир устроен именно так: люди делятся на сильных и слабых. Единственный способ выжить слабым — не выступать против сильных.
— Не выступать — это одно! — я никак не могла уловить ее мысль. — Но вы ведь позволяете делать с собой все что им вздумается!
— Как будто у нас есть выбор!
Я зло рассмеялась:
— Выбор? Какой еще выбор? Парни набрасываются на Стивенсона, ты тем временем бежишь в ректорат и по пути орешь так, чтобы привлечь внимание всех! Вот и весь выбор!
Таша поморщилась:
— Ты сейчас о каких парнях говоришь?..
Осталось только обреченно простонать. Конечно, эти щуплики по отдельности ничего противопоставить Стивенсону и его приятелям не могли. Их бы просто побили. Сегодня бы побили — завтра они обратились бы в ректорат. Или в полицию Ноксвилля, если преподаватели останутся безучастными. Возможно, их бы побили завтра или послезавтра. А может, и нет. Но мне виделось, что свободу отвоевать вполне реально — и отвоевывается она всегда сопротивлением, никогда смирением. Однако кто-то должен первым наброситься на перекачанного бугая, сделать первый шаг. Но каждый знал, что остальные, как мыши, тут же разбегутся. Не Стивенсон виноват в том, что их продолжают бить — они сами в этом виноваты. Закончила я разговор усталым:
— Хорошо. Тогда извини, что вмешалась. Ничего не имею против мазохизма — каждому свое.
— Мазохизма?! — выдавила она мне в спину. — Сказала это девочка, которая тут же обзавелась поддержкой Харрисов! А остальным что делать? Тем, у кого нет твоей фигуры, блондинистых волос и хвоста, которым можно крутить?
Я не ответила. Ей удобнее думать так. Я хоть сто раз повторю, что в тот самый момент, когда я бросила в Стивенсона стул, ни о какой поддержки даже не подозревала, — она не услышит. И про то, что даже слабак может просто кинуть стул — тоже не услышит. Потому что тогда мир вмиг изменится, станет намного сложнее. Куда легче жить, если есть зло в виде обидчика, а ты только жертва обстоятельств.
И вообще, теперь я решила держаться от нее и подобных ей подальше. А то еще утащат за собой в свое болото безнадеги. Завтра схожу к коменданту — спрошу, есть ли другие свободные комнаты. Вечером приготовилась к завтрашним занятиям, как могла. Вздохнула по утраченным учебникам. Интересно, мне хватит денег на библиотечный штраф? Эссе по истории… еще есть время…
Несмотря на то, что я быстро и крепко уснула, меня будто что-то дернуло, вынуждая пробудиться. Нет, никаких прикосновений или шума. Какой-то внутренний порыв… может быть, снился кошмар, который сразу вылетел из головы. Перевернулась на другой бок и подбила подушку поудобнее. Но тревожное чувство внутри не исчезло. Что-то беспокоило, но тому не находилось ни единой причины. Снова переворачиваясь, я вдруг вздрогнула — сквозь опущенные ресницы в глаза попало что-то странное. Я уставилась в темноту комнаты.
Мрак был неполным, я отчетливо различала очертания мебели и двери. Сквозь окно попадало достаточно света от фонарей, расставленных вдоль всех корпусов. Тишина. Слишком поздно, чтобы на улице еще кто-то гулял, и в корпусе полная тишина. Я заставила себя снова перевернуться и улечься поудобнее, но тут подскочила на месте. Вся сжалась от ужаса, не в силах объяснить, что вижу. Два огонька… Нет, два глаза с красными огоньками вместо зрачков! Как если бы перед дверью стоял человек, но видны были только его глаза. Меня затрясло морозом, но мозг пытался судорожно отыскать какое-то объяснение — надо просто приглядеться, это, наверное… эти огоньки могут быть…
И вдруг глаза моргнули — это было самое настоящее, самое естественное движение глаз! Здесь уже мозг не искал объяснений, а я заорала в полную глотку. Глаза снова закрылись и исчезли.