Облом для властного или Я твой Зайчик (СИ) - А Ярослава. Страница 11

— Не думаю, что это поможет, — скептически покачала головой директриса.

— Но нельзя же сидеть, сложа руки! — с жаром воскликнула я, — А если завтра власти решать, что нам и музыкальная школа не нужна? Будем молча терпеть? Да, как они могли покуситься на нашу школу. Здесь же дети учатся! Не поможет глава, а мы дальше пойдем. Да! Есть же и на них управа в областной администрации.

— Поддерживаю, — поддакнул Марик, незаметно для всех подливая побольше коньяка в кофе.

Наталья Георгиевна задумалась, барабаня маникюром по столешнице стола, и наконец, чуть приосанившись в кресле, решила:

— Хорошо. Давайте попробуем. Алена, садись ближе. Будем сочинять.

Я пододвинула стул и впилась взглядом в монитор компьютера, краем глаза заметив движение у двери.

— Ну, я пошел реквизит собирать, — отмазался Марик и вздумал смыться, оставив нас одних решать бумажные проблемы.

— Куда?! — рыкнула я на свое ленивое начальство, — Давай помогай, коль вызвался.

— Я? — не понял мужчина, но, заработав от Натальи Георгиевны яростный взгляд, мгновенно преобразился, — Помогу. Конечно, помогу! Как не помочь?! — и почесал затылок, — Подписи собрать помогу.

И с этими словами тихо пристроился в уголочке, изредка поглядывая на нас.

Через час петиция на двух листах была готова. Осталось только собрать подписи и, вперед и с песней, можно идти на штурм районного отдела образования.

Царь.

Правда ли, что хуже злой женщины может быть только безответно влюбленная женщина?

Луганский считал, что это прописная истина.

Иначе, зачем Алле Стефановне так издеваться над собственным начальником? Третий час подряд идет совещание по вопросу одной заезженной уже за неделю темы: квартальный бюджет района.

Блин, эта долбанная ненавистная экономика преследует его даже на этом, казалось бы, вольготном месте.

— Вот, посмотрите, — Стефановна тычет Царю в нос бумажку с какими-то загогулинами, — У нас дефицит бюджета. А все из-за чего? Из-за того, что отдел образования решил район по миру пустить.

Вася и так и эдак вертел документы, силясь понять их назначение. Какие к черту графики и коэффициенты? Твою мать, да она над ним просто измывается!

И сразу накатывает отдающие приятным послевкусием воспоминание. Как же хорошо и легко было работать с Женькой. Они друг друга с полуслова понимали.

— Алла Стефановна, а вы не могли бы оказать любезность и объясниться русским языком. А то мы тут все производственники, педагоги, строители и мало смыслил в ваших этих…м-м-м. ну вы поняли…

Главный экономист района статная дама лет сорока иронично изогнула идеально прорисованную бровь.

— Мне казалось здесь все предельно ясно. К вашему сведению, Василий Михайлович, я работаю четко по инструкциям Минфина.

Вот ведь стерва недотра… недолюбленная.

Все проблемы Луганского с отделом планирования и экономики начались в связи с уходом на пенсию предшественница Аллы Стефановны, которая к слову появилась в его царстве по просьбе вышестоящего руководства.

Разведенная, крашеная, силиконовая фифа с сильно завышенной самооценкой сразу приметила уже на тот момент холостого начальника и развернула серьезную компанию по завоеванию его сердца.

Завоевала. Но другой орган. И даже получила его в безраздельное пользование на две ночи подряд.

Луганский же в своей излюбленной кобелиной манере почти сразу переключился на чьи-то другие прелести и забыл про фифу.

А она не забыла.

И поминает до сих пор, не оставляя попыток прикарманить уже два самых жизненно важных органа в свои вампирьи когти.

Именно такие ассоциации у Васи вызывал ее яркий маникюр.

От чего-то вспомнились нежные без намека на лак пальчики Зайки, которыми она сжимала ворот своего нелепого костюма и по-идиотски мечтательная улыбка расползлась по суровой физиономии Царя.

— Вы меня слушаете? — раздался над ухом недовольный голос крашеной пираньи.

— Да-да, — Луганский честно пытался сосредоточиться и вникнуть в то, что так заунывно рассказывала Пиранья Стефановна, но вместо графиков перед глазами так и стояли задорные заячьи ушки и сногсшибательная улыбка нахальной динамщицы.

И ведь уже несколько дней из головы не выходит Зайчиха упертая.

— Ты какой-то в последнее время странный, — заметил Саныч, когда вконец утомленный обмусоливанием финансовых документов Луганский выдворил всех замов из кабинета.

— Правда? — удивился Вася.

Саныч не сводя с друга подозрительного взгляда, резюмировал:

— Бабу новую подцепил.

— С чего это ты взял? — вскинул брови мужчина.

— Больно у тебя рожа дебильная.

— Ну, спасибо, друг, — расхохотался Вася, — Обласкал.

Саныч хотел еще что-то сказать, но подозрительный шум в приемной заставил их обоих замолчать.

Голоса звучали на повышенных тонах. Один принадлежал заму Луганского Олегу Еременко, а второй женщине. И в этот момент она гневно рычала на мужчину:

— Как это ваш секретарь не зарегистрирует? По какому праву вы отказываетесь принимать жалобу?!

Олег точно змея неразборчиво шипел в ответ, на что женщина решительно заявила хорошо поставленным голосом:

— Ах, так?! Отлично! Тогда я не уйду отсюда пока не пообщаюсь лично с главой района. Как там его по имени отчеству? Занят?

Тихий шелест перепуганной Милы в ответ и уверенное от посетительницы:

— Я даже и не сомневалась. Ничего страшно, я подожду.

Мужчины переглянулись и синхронно поднялись, что бы удовлетворить закономерное в данной ситуации любопытство.

Вася тихонько приоткрыл дверь и с жадным интересом уставился на открывшуюся ему картину.

Скандальная посетительница стояла к нему спиной, и первое во что уперся взгляд толстая золотая коса до самой талии, аппетитная круглая попка и стройные ноги, обтянутые летними белыми брюками.

— Охренеть, — раздался рядом восхищенный шепот завхоза, — Я бы не отказался принять такую красоту. А твой Олежек точно по девочкам?

Луганский показал зарвавшемуся другу грозный кулак, на что тот только хмыкнул и на этот звук оказался слишком громким, чтобы его не услышать.

Блондинка обернулась, и Царь мгновенно узнал в ней свою наглую Зайку и расплылся в предвкушающей улыбке.

«Вот мы и встретились Зайчонок. Не прошло и пары дней»

Судя по кислому выражению лица блондинки она его тоже узнала и теперь явно прикидывала как лучше себя вести. Луганский думал она стушуется и покраснеет, но не тут-то было.

Зайка медленно повернула голову в сторону нервно перебирающей бумаги Милы и ядовито произнесла:

— А вы говорили у него совещание. Кончилось уже?

— Д-д-а, — заикаясь, выдохнула Милочка и перевела беспомощный, полный раскаяния взгляд на начальника.

Луганский не растерялся, шагнул в приемную и властным тоном поинтересовался:

— А вы, собственно, по какому вопросу? И почему устраиваете скандал в моей приемной?

Бездонные глазищи Зайки на мгновение расширились и тут же зло сверкнули.

— Я к вам?! По жизненно важному! Ваши сотрудники, — тонкий пальчик указал на дверь трусливо сбежавшего Олега, — отказались принять у меня жалобу.

— Да что вы говорите?! — деланно возмутился Вася и перевел грозный взгляд на Милу, которая была уже на грани обморока и побледнела, почти слившись цветом лица с белыми обоями, — Мы обязательно разберемся с этим недоразумением и накажем виновных.

На Милочку было жалко смотреть. Но ничего, предстоящая перспектива увольнения, как никогда стимулирует ее сообразительность.

— А пока прошу, — он приглашающее указал в сторону своего кабинета и не без удовольствия заметил, как напряглась Зайка от перспективы остаться за ним наедине, — Будем решить ваши жизненно важные проблемы.

На секунду Зайка стушевалась, и глаза ее испуганно забегали в поисках путей для отступления, но Луганский не дал ей такой возможности. Он первый шагнул в кабинет, и девушке не оставалось ничего иного как шагнуть следом.