Скользящая сквозь время (СИ) - Наталья Корепанова. Страница 50

На берегу, преклонив колени и опустив голову, стоял молодой парень, и по его напряжённой фигуре было видно, как же хочется ему посмотреть на девушку, и с каким трудом он удерживается, чтобы не кинуться к ней в воду. Одна рука его была сжата в кулак, второй он вцепился в гриф лежащего рядом музыкального инструмента, очень похожего на лютню, так, что костяшки пальцев побелели.

Вволю наплескавшись, девушка вышла на берег, совсем не стесняясь своей наготы. Провела руками вдоль изгибов тела, стряхивая воду, подошла к юноше, залилась серебристым смехом:

— Я вижу, ты справился с моим условием, менестрель. Ни разу не взглянул на меня, пока я купалась. Чего ты хочешь за это?

— Ты знаешь, чего я хочу, прекрасная Эллэйра, — ещё ниже склонил голову парень.

Эллэйра? Богиня, младшая сестра Эйдэйлера?

— Знаю, — усмехнулась юная прелестница. — Ты жаждешь моего поцелуя. Но поцелуй Богини надо заслужить.

— Разве я не заслужил его, прекрасноликая? Уже много лет я выполняю все твои желания, складываю о тебе баллады, развлекаю тебя длинными вечерами. Неужели моя преданность не достойна твоего поцелуя?

Эллэйра провела рукой по густым волосам своего поклонника, намотала на палец прядь, потянула кверху, поднимая парню голову:

— Почему ты не смотришь на меня, Энтэнис? Ты же хочешь меня увидеть?

— Я не смею, божественная, — прошептал тот, закрывая глаза. — Смертным нельзя оскорблять взглядом обнажённую Богиню.

— Да? — насмешливо спросила девушка. — А подглядывать в купальне можно?

Менестрель вспыхнул до корней волос, а Богиня фыркнула и отпустила прядку, и парень снова сгорбился, почти уткнувшись лицом в колени.

Эллэйра повела рукой. Вокруг неё образовалось туманное облачко, а когда туман рассеялся, её тоненькая фигурка оказалась задрапированной в лёгкое безрукавое платье.

— Смотри, менестрель, — сказала она, отстёгивая что-то от платья. — Видишь эту брошь?

Энтэнис поднял глаза и посмотрел на лежащее на ладони Богини украшение.

А она вдруг размахнулась и бросила брошь далеко в реку, на самую стремнину:

— Сумеешь её найти, обещаю — будет тебе не только поцелуй. В покоях моих ночь проведёшь. Не найдёшь — что ж, значит, ты и поцелуя недостоин.

Менестрель вскочил и, отбросив лютню, кинулся в воду, на ходу скидывая одежду. Эллэйра посмотрела ему вслед, рассмеялась и — исчезла, растворившись облачком в голубом небе.

А я вдруг оказалась в огромном зале. Кругом царил полумрак, и только дальний конец зала, там, где стоял высокий трон, был освещён мягким светом.

На троне сидел крепкий мужчина средних лет. А возле трона, на полу, распласталась рыдающая в голос Эллэйра.

— Отец, пожалуйста, помоги ему! Прошу тебя! Накажи меня, как хочешь, только спаси его!

— А о чём ты думала, глупая девчонка, давая ему невыполнимое задание? — сурово спросил отец. — Ни один смертный не может справиться с течением реки Времени. Оно слишком бурное для них.

— Не знаю, отец, — простонала девушка. — Я просто хотела пошутить. Думала, он не найдёт брошь, и я…

— И ты опять будешь насмехаться над ним, совсем не думая о том, каково ему выслушивать твои насмешки? Сколько лет он был рядом с тобой, выполняя все твои желания?

— Сорок, — прошептала юная Богиня.

— Сорок лет короткой человеческой жизни он посвятил тебе: писал баллады, развлекал, выполнял твои желания, терпел колкости. Но ему пришлось погибнуть, чтобы ты поняла, какая удивительная душа была рядом с тобой всё это время. Зато сейчас он, наконец-то, свободен от твоих капризов. Зачем мне возвращать его? На новые мучения?

— Нет! Нет, отец! Я клянусь, больше никогда я не задену его злой насмешкой! — вскинулась Эллэйра. — Я… Я люблю его, отец. Умоляю, верни его!

— Богам нельзя любить смертных, — в суровом голосе Бога неожиданно прозвучала грусть. — Как бы мы не продлевали их жизнь, они всё равно умирают, оставляя нас в тоске по утраченному счастью. Зачем тебе это?

— Пусть, отец, пусть. Это будет потом, через много лет. Но эти годы мы сможем провести вместе. Я хочу исправить то зло, которое ему причинила. Помоги, отец. Умоляю тебя, помоги!

Мужчина посмотрел на рыдающую в его ногах дочь, вздохнул и — опустился на пол рядом с ней, обнял, ласково вытер бегущие по щекам слёзы:

— Девочка моя, когда ты успела вырасти? Вот и первая любовь подкралась незаметно, а я тебя всё маленькой считаю. Сколько столетий тебе уже исполнилось?

— Семнадцать, — всхлипнула девушка.

— Семнадцать, — мечтательно улыбнулся Бог. — Замечательный возраст. В голове — одни глупости, в душе — мечты о любви и подвигах… Жаль, что время это быстро проходит. Ещё пара тысячелетий — и станешь ты взрослой, умной, расчётливой. И научишься сама оживлять смертных. Только желание это делать уже пройдёт. Ни к чему это, всё должно идти так, как должно.

Помолчал, поглаживая всхлипывающую дочь по растрепавшимся волосам, потом поцеловал её в лоб и сказал, вставая:

— Хорошо, в этот раз я выполню твою просьбу. Но если увижу, что ты опять над ним издеваешься…

— Нет, отец, не будет этого, обещаю! — перебила его дочь. — Благодарю тебя, отец. Благодарю тебя!

И Эллэйра прижалась губами к руке отца, вложив в этот поцелуй всю свою любовь и благодарность. Отец грустно улыбнулся и решительным шагом вышел из зала. Эллэйра поспешила следом.

А я — проснулась…

Утро встретило меня птичьим щебетом и солнечными зайчиками, пробивающимися через густую крону возвышающегося надо мной дерева. Я с удовольствием потянулась и села. Фаррит уже хлопотал над завтраком, Шаттин стоял рядом со мной, оглядывая окрестности. Увидев, что я проснулась, оба парня склонились в поклоне:

— Доброго утра, Светлейшая.

— Доброго утра, — ответила я на их поклон и встала: — Пойду-ка я умоюсь.

И направилась к речке, желая искупаться. Спустилась к воде, скинула обувь, ногой попробовала воду, не холодная ли. Речка была настолько чистой, что в ней каждый камушек, каждая песчинка на дне видны были. А вода была тёплой, как парное молоко. Размечтавшись, сколько удовольствия я сейчас получу от купания, хотела раздеться, но услышала сзади какой-то шорох. Испуганно обернулась и увидела Шаттина.

— Ты чего здесь делаешь? — возмутилась я, глядя, как он спускается ко мне по пологому берегу.

— Я должен вас охранять, Светлейшая.

— Я не утону, не переживай, — фыркнула я. — Тут тонуть негде, воды по пояс.

— Я должен вас охранять, — упрямо повторил Шаттин, и я вдруг поняла, что он прав. Придётся пока обойтись без купаний. Мало приятного, если Гэттор появится в тот момент, когда я голышом в воде плескаться буду. Вот он порадуется!

Я вздохнула и, присев, сполоснула руки и лицо в прозрачной воде.

Но уходить от реки, так в ней и не поплавав, было обидно. Поэтому я закатала штаны до колен и немного побродила вдоль берега, подпинывая лежащие на дне камушки и пытаясь заглушить злость на Гэттора, который даже в этом невинном удовольствии умудрился мне помешать. И внезапно наступила на что-то острое. Подскочив от неожиданности, наклонилась к воде, пытаясь разглядеть, обо что это я укололась. Но ничего не увидела. Удивлённо пожав плечами, собралась пойти дальше, но почему-то уходить не хотелось, и я наклонившись, начала шарить руками по дну, загребая песок, пока не почувствовала под пальцами какой-то непонятный предмет. Подцепила его за выступ и, вытащив, с удивлением увидела большую брошь с выпирающим восьмиугольным камнем посередине. Видимо, на него я и наступила.

— Что это? — Шаттин подошёл ко мне и внимательно поглядел на лежащее на ладони украшение.

— Не знаю, — я продолжала изучать находку, разглядывая её со всех сторон. — Смотри, тут что-то написано.