Скользящая сквозь время (СИ) - Наталья Корепанова. Страница 56

В противоположном конце пещеры я увидела ещё одно отверстие-выход. Но пройти к нему было невозможно: рядом с ним поблёскивала клейкими бусинами туго натянутая паутина из толстых, с палец толщиной, нитей.

Значит, здесь живёт паук? И это он смотрит сейчас на нас из сгущающегося в углу тумана?

Я, конечно, не арахнофоб, у меня одно время под ванной даже паучок жил по имени Фредди, но всё-таки смотреть на пауков я предпочитаю издали. А тут, судя по всему, простым осмотром не ограничится. Да и размерчик у этого паука определённо больше, чем у моего Фредди.

Я посмотрела на Шаттина. Он стоял, насторожившись, держа в руке копье, готовый в любой момент отскочить в сторону или, напротив, кинуться в атаку. Он молодец. А у меня от одной мысли о громадном членистоногом мурашки побежали, и колени подогнулись. А ещё хотела одна идти…

— Шаттин, — прошептала я. — Как мы его выманивать будем?

Шаттин огляделся по сторонам и поднял большой булыжник.

— Проверим крепость его плетений.

И, размахнувшись, с силой кинул камень в паутину.

Камень врезался прямо «в яблочко» — в центральный кружок и… прилип, не сумев прорвать толстые нити. Паутина заколебалась, а туман зашевелился, как живой, и порвался на тонкие волокна, и из-за их завесы показалась чёрная гора на толстых суставчатых лапах.

Паук был огромный, как скала, и мохнатый, как медведь. Суровое сочетание. Лично меня оно привело в трепет. Я сразу вспомнила, как перепугалась, когда, учась ходить Личным Путём, попала в чащобу к медведице. Сейчас дела обстояли ещё хуже. И если тогда меня спас Нэйтас, то теперь в роли сильного колдуна выступала я. А сумеет ли мне помочь смелый, но не умеющий колдовать, воин, я не знала.

И тут Шаттин, оттолкнув меня в сторону, кинул копьё в надвигавшуюся на нас громаду. Копьё попало прямо в глаз… и пролетело насквозь. А паук словно и не почувствовал удара.

— Это — фантом! — крикнул воин. — Селена! Сзади!

Обернувшись, я увидела прямо перед собой тянущуюся ко мне мохнатую лапу. Взвизгнув от неожиданности, отпрыгнула в сторону и кинула в неё огненным шаром. Шар, как и копьё пролетел насквозь и ударился о стену. А паук исчез.

— Чёрт! Это — тоже фантом! Шаттин, смотри!

Но я могла бы уже ничего и не говорить. Вождь уже стоял рядом со мной и озирался по сторонам, глядя на надвигавшихся со всех сторон чудовищ.

— Встаём спина к спине и бьём всех подряд, чтобы не пропустить настоящего! — скомандовал он, и я послушно повернулась к нему спиной, хотя больше всего мне хотелось уткнуться лицом в его широкую грудь, чтобы не видеть этого кошмара. Даже один паук величиной с автобус — не то зрелище, которым хочется любоваться. А уж когда их полная пещера…

— Ты боишься пауков? — Шаттин мечом попытался отсечь лапу очередному фантому.

— Ага, — не стала отпираться я.

— Ясно. Вот они и полезли. Ладно, разберёмся. Нам надо найти единственного настоящего. Тогда они все исчезнут.

— А если он не один?

— Значит, найти всех. Бей!

И началась эпическая битва. От моих огненных шаров, которые я пускала трассирующими очередями, в пещере стало светло, как днём. Шаттин сражался мечом и дротиками с такой скоростью, что только свист стоял. Но силы были неравными. Пауков становилось всё больше.

— Селена! — вдруг заговорил Шаттин, не переставая махать мечом. — Чего ты их боишься? Смотри, какие они милые. Лохматые, как собачата. Шёрстка на них мягкая, как трава молодая. А как на них кататься приятно! Представь, едешь на таком чуде природы: спина широкая, сидеть удобно. Двигается быстро, но мягко, без толчков. Видно далеко. Красота! А кругом — простор! Небо голубое, солнце светит, ветерок тёплый дует. Представляешь, как здорово?

Услышав его, я сперва подумала, что парень рехнулся: нашёл себе милых собачат, ага. И вдруг вспомнила его слова: чтобы справиться с тварью, надо сначала победить свой страх, и этим лишить её подпитки. Значит, всё это членистоногое войско питается моим страхом. И чем сильнее я его боюсь, тем больше оно становится. И мы можем воевать здесь до второго пришествия, пока совсем не выбьемся из сил. И тогда одна-единственная настоящая нежить расправится с нами одной левой.

А Шаттин продолжал говорить. Голос его звучал мечтательно, завораживающе. И я, продолжая метать шары, закрыла глаза и начала представлять всё, о чём он говорил: прекрасный солнечный день, чудесный летний пейзаж, и мы со Стэнном лежим на покрытой мягкой шёрсткой спине милого такого паучка, который нас очень любит и готов катать нас сутками. А на привалах Стэнн кидает ему палку, и он бегает за ней, как выдрессированный щенок. А ещё…

Додумать я не успела, потому что услышала выкрик Вождя:

— Вот он!

Я открыла глаза. Пещера была пуста, а над нами навис, шевеля передними лапами, огромный паук. Шаттин взмахнул мечом, и одна лапа отлетела к стене, но, даже упав, продолжала извиваться, царапая пол острым когтем. Тварь издала резкий скрежещущий звук и сделала быстрое, почти неуловимое, движение. Парень отлетел в сторону, выронив меч, а нежить шагнула ко мне. Я отскочила и метнула в неё молнию, но противоогненный щит поглотил её, а нежить молнию словно и не заметила, продолжая двигаться ко мне.

Шаттин вскочил и, подхватив меч, кинулся ей наперерез. И в этот момент из броши вырвался яркий тонкий луч. Луч попал пауку в брюхо и пронзил его насквозь. Паук покачнулся, пытаясь удержаться на подогнувшихся лапах, и — лопнул, разорвавшись с грохотом взорвавшегося снаряда.

И мы с Шаттином с ног до головы оказались вымазанными противной зеленоватой и очень вонючей слизью.

— Фууу, — брезгливо протянула я, борясь с тошнотой и поспешно магией счищая с себя эту гадость. Никогда я не любила смотреть ужастики с омерзительными чудищами, из пасти которых слизь капала. Всегда в такие моменты глаза закрывала или отворачивалась. И не от страха, а от того, что противно становилось до тошноты. А сейчас сама на месте героев этих фильмов оказалась.

— Да уж, приятного мало, — присвистнул Шаттин, пытаясь рукой отодрать намертво прилипшую к коже пакость.

— Так не отдерёшь, — отозвалась я. — Подожди, сейчас и с тебя счищу.

Приведя в порядок себя и Шаттина, я на всякий случай уничтожила и остатки нежити. Кто знает, как она была заколдована. Вдруг полежит, полежит, а потом опять в кучку соберётся. Как в фильмах ужасов бывает: вроде, герои справились с чудищем, а какую-нибудь мелочь не заметили. Либо яйцо осталось, либо кусочек туловища, из которого потом вся нечисть регенерируется. Надо же режиссёрам задел для следующего фильма оставить.

А у нас тут не фильм. Возрождение твари мне не нужно. Поэтому мы обшарили все закоулки, старательно вычищая даже самые маленькие капельки с пола и стен. Попутно и паутину сожгли, чтобы какой-нибудь любознательный путник в неё не попал. Потом Шаттин ещё раз обошёл всю пещеру, старательно принюхиваясь, и только когда он сказал, что больше нежитью не пахнет, я расслабилась и села на ближайший камень, переводя дух.

— Спасибо, Шаттин. Если бы не ты, мы бы погибли.

— Это ты молодец, — Вождь уселся рядом со мной на пол, привалился спиной к камню. — Смогла справиться со своим страхом.

— Надо этот ход тоже исследовать. Посмотреть, куда он ведёт.

— Зачем? Давай его просто завалим.

Я помолчала, раздумывая над этим предложением.

Это было очень хорошее предложение, просто замечательное. Завалить проход — секундное дело. Один взмах руки. И — никаких проблем. Честно говоря, я очень устала и перенервничала, и больше всего на свете мне хотелось забиться куда-нибудь в уголок и немного отдохнуть. А вот идти исследовать неизвестный ход, рискуя напороться на очередное чудовище, я совсем не рвалась. Но, как обычно, меня никто не спрашивал о моих желаниях. И я прекрасно понимала, что идти — необходимо.

Я решительно мотнула головой:

— Нет. Нельзя. Видишь ли, через сорок лет в этой пещере спрячут Стэнна. Моего мужа. Его выкрадут, чтобы… ну, неважно. Главное, он будет сидеть в этой пещере и наверняка — под усиленной охраной. И мне надо сейчас осмотреть всю пещеру и подумать, как его можно освободить. Поэтому мне надо знать, куда ведёт этот ход и можно ли через него проникнуть сюда, или там тупик.