Н 5 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов". Страница 37

– Хоггер! Хоггер! – орали за нашими спинами.

Булькал и надрывно верещал в пасти проглоченный гоблин.

Еще шаг. Почти коснуться дулом игстрела огромного глаза. Вжать клавишу спуска.

– Берегись! – заоравший Рэк шарахнулся.

Берег пробороздила еще одна туша – чуть поменьше, но столь же злобная. Сомкнулась пасть, выплевывая фонтан грязи и воды. Мелькнула в воздухе фигура призма, перепрыгнувшего с туши на тушу. Перезарядившись, я сменил цель и опустошил в нее еще один картридж. В небо почти одновременно ударили два коротких сипящих фонтана, бешено забилась в песке одна из рыб, показав белое брюхо. Убрав игстрел, я взялся за топор, с силой вбив его в угол пасти первой твари – пытался перебить мышцы, чтобы разжать страшный капкан и вытащить его булькающего гоблина.

С криками подоспели мореходы – вооруженные длинными копьями и топорами. И стало ясно, что морским агрессорам уже не вернуться в родную стихию – их стремительно добивали. Когда рыбины замерли, я махнул нашим, отводя их в сторону. На этот раз призм послушался сразу. Следом подошел лыбящийся орк.

Мы замерли шагах в пяти от места происшествия, с нескрываемым изумлением изучая тварей. Это нечто монструозное и при этом какое-то больное. Черно-белая кожа во многих местах изодрана – причем давно. Свисают посеревшие лохмотья. У второй рыбы только один глаз, на месте второго настоящая воронка, видна кость. У всех безвольно лежат спинные плавники – а они разве не должны стоять?

Рыбы – если это рыбы – выглядят знакомо.

– А мы сюда на долбанном плотики приплыли – дернулся орк.

– Ага – усмехнулся я – Вот тут нам повезло…

Из кое-как чуть разжатой пасти выволокли истерзанное тело гоблина, что каким-то чудом еще продолжал жить и протяжно стонать. Из пробитого живота вытекала кровь, перебитые ноги изогнуты в нескольких местах, на коже глубокие длинные борозды, вроде что-то с позвоночником. Мелочи, короче. Лишь бы донесли до медблока.

– Шагаем дальше – велел я, перезаряжаясь – Патруль никто не отменял.

Мы вернулись на маршрут, вскоре пройдя мимо вскочивших, но оставшихся у ящиков Нанны и Джоранн.

– Херня какая-то – буркнул я им – Что это?

– Спекхог. Хоггер. Касатка – ответила Джоранн, отсалютовав бокалом с ликером – Больные касатки.

За нашими спинами почти сожранный гоблин с блеющим криком выгнулся на руках несущих и обмяк. Все же сдох…

– У них тут свои плунарные ксарлы – пробормотал Рэк, принимаясь очищать нож от облепившей его гадости – Чем больные? Мы не заразимся?

– Они плачут, бросаются на берег, охотясь на все и даже не камни – с неожиданной тоской в голосе произнесла рыжая Джоранн и махом допила ликер – Дритт! Они плачут и хотят умереть… Не все в порядке в их лобастых головах…

«Да и у тебя тоже, девочка» – мысленно подытожил я и приказал:

– Продолжаем патруль. А вы сидите здесь. Если подойдут верги и начнут выпытывать или давить – прикидывайтесь тупыми и странными, тяните время до нашего подхода. Если есть шанс – вставайте и шагайте к нам.

– Как прикидываться? – вздохнула тяжело Нанна – Ну и денек…

– Говорят валы и хогги чувствуют грядущий конец света и потому плачут, заранее поминая обреченный мир – тихо сказала Джоранн, глядя на фальшиво далекий горизонт.

– Вот так и прикидывайтесь – ткнул я пальцем в рыжуху – Тебе полегчало?

– Мне хорошо – безучастно призналась Нанна – Не знаю, что ты мне дал, но после той стопки самогона на душе легко и хорошо. Я смотрела как орущего низушка жрала больная касатка и думала лишь об одном – как красиво и безжалостно сомкнулась пасть на податливом орущем теле…

– У них получится прикинуться странными – подытожил Рэк.

– Дай еще немного чудесного – тихо попросила Нанна.

– Держи – с готовностью протянул я ей четвертушку таблетки – Но это лютое дерьмо.

Запихнув дар в рот, коренастая уселась поудобней на краю ящика и, не обращая внимания на столь обожаемую недавно подругу никакого внимания, задумалась о чем-то своем.

Призмы и мемвас – гарантированный разрушитель состоявшихся пар. Применяйте в особо запущенных случаях. Дозировка и первого и второго варьируется…

Мы пошли на новый виток. Я не скрывал любопытства, но островному сыроеду не обломилось ничего интересного. Труп унесли. Второй низушек, подрагивая, перепугано косясь в море, продолжил собирать дохлятину в ящики, ему на помощь нарочито неспешно шагало еще двое. Страх страхом, а рабочую норму никто не отменял. Я сумел разглядеть и длинную одноэтажную серую постройку высящуюся на склоне холма. Постройку, что была расположена на отшибе города. Даже кольцевая стена не обходила здание стороной, а примыкала к нему, делая его частью смешного защитного сооружения. Узкие высокие окна, дерновая крыша, пара тяжелых деревянных дверей, несколько каменных дорожек бегущих от входов в разные стороны. Причем лишь одна бежит к улице, а другие тропинки петляют так, чтобы упереться в явно хозяйственные постройки. Вывод прост – постройка ничто иное как рабочий барак. Место обитания всех гоблинов Светлого Плеса. И предназначение здания запланировано изначально – потому и дорожки бегут куда угодно, но не к местам увеселения.

На кораблях успокоилась команда. Уселись на ящиках, расположились под мачтами. Кто-то из матросов чинил сети и проверял гарпуны, кто-то лениво копался в ящиках. Но как не крути – все они страдали херней. Лишь изображали занятость, а на самом деле просто убивали время. Похоже, у них там что-то вроде вахты. Они обязаны отбыть эту вахту полностью, не покидая при этом стоящих на приколе кораблей. И наверняка им за это платят. Но что толку сидеть на пришвартованном кораблей всей командой? Разве в таких случаях не принято оставлять лишь одного-двух матросов для приглядывания за порядком?

Кое-какое оживление царило у места недавнего побоища. Туда подтянулся десяток горожан с ножами, топорами и носилками. С другой стороны робко подоспело еще десяток жаждущих нарубить себе в рацион жирного китового мясца – низушки. Эти подошли не к брюху, а к хвосту дальней от порта косатки. Но даже прикоснуться не успели к заветной добыче – на них тут же яростно зарычал пузатый низенький мужик, так натужно сведя светлые бровки у переносицы, что я испугался за его затылок – не лопнет ли кожа у бедолаги?

– Че надо? Валите нахрен, суки грязные!

– Выброшенное на берег – для всех – робко напомнила перепоясанная старым кожаным ремнем женщина в некогда синем застиранном платье и короткой куртке поверх. Она стояла впереди группы, что старательно пыталась спрятаться за ее не столь уж и широкой спиной. Впрочем, прятались не все – высокий широкоплечий парень с топором на плече стоял в вызывающей позе за ее правым плечом и явно был готов к любому развитию конфликта.

Низушки пришли за мясом. Низушки голодны.

– У вас уши дерьмом забиты, дритсеки? – изумился пузанчик – Я же сказал! Валите нахрен пока что! Таково мое веселое повеление! Вернетесь, когда мы уйдем и заберете что останетесь.

– Вы оставляете лишь грязные кости! – в глазах спокойно стоящей женщины мелькнуло и погасло злое пламя – Остатки мяса вываляны в песке и затоптаны! И заплеваны! А нам жрать?

– А вам – жрать! – подтвердил пузан.

– У нас тоже есть право на мясо! На нормальное мясо. Мы не возьмем много – хотя бы килограмм пятьдесят. Этого хватит на…

– Я же сказал!

– Но…

– Вы не участвовали в убийстве хоггов! Поэтому – подберете остатки. Заодно избавитесь от костей.

– Наш погиб в пасти косатки!

– Да в сраку твои трудности, Хросса! Я сказал – вам жрать то, что мы оставим! Забыли свое место?!

Парень с топором свирепо набычился. Шагнуло было вперед, но в его грудь уперлась крепкая женская рука. Предводительница открыла рот… и медленно закрыла. Пузан победно осклабился. Хотел сказать что-то еще, но понял, что низушки смотрят не на него, а куда-то левее… повернувшись, он вздрогнул, едва не ткнувшись сальным носом в жвала призма нависшего над его плечом.