Падь (СИ) - Штиль Жанна. Страница 43

На площадке третьего этажа заметила выходившую из левого крыла коридора скромно одетую немолодую женщину с двумя детьми.

Белокурая девочка лет восьми, увидев незнакомку, остановилась, с любопытством рассматривая её, задержав взгляд на одежде.

Мальчик лет пяти нерешительно шагнул в её сторону.

Женщина, видимо их няня, сразу же подскочила к нему, схватив за руку, остановила:

— Господин, вам туда нельзя.

Он насупился, но руку вырывать не стал.

Наташа улыбнулась ему и озорно подмигнула, на что он вскинул голову и приоткрыл рот от удивления. Дети барона. На отца походят, особенно девочка.

Иноземка завернула за угол, направляясь к кабинету.

У окна в своей любимой позе с недовольным видом стоял Бригахбург. На нём была одета светлая свободная рубаха с широкими закатанными по локоть рукавами, заправленная в плотно обтягивающие узкие бедра замшевые коричневые штаны тонкой выделки. Кожаные чулки, похожие на ботфорты, перехвачены под коленями ремешками с небольшими серебряными пряжками. На ремне кинжал в ножнах. «Хорош, — промелькнула у девушки мысль, — и снова чем-то недоволен».

Юфрозина — в светло-сером платье строгого покроя — сидела у стола. Гладко зачёсанные волосы, как и в прошлый раз, венчал серебряный гребень. Пронзив вошедшую девку неприязненным взором, она поджала губы:

— Могла бы поторопиться.

— И вам доброе утро, — улыбнулась Наташа приветливо, переводя взгляд на графа. Она не будет обращать внимание на провокации монашки. С сожалением отметила, что на её приветствие никакой реакции от присутствующих не последовало. Видя, что хозяин не в настроении, она всё же надеялась, что при невесте сына он не станет обсуждать её инцидент с бароном.

Герард кивком головы указал иноземке на стул напротив графини и, усевшись за стол, переводил задумчивый взгляд с одной на другую. Остановил его на девчонке: красивая, ведьма. Поспешно отвёл глаза, чувствуя, как приятная тёплая волна затапливает тело. Торопливо вдохнул, медленно выдыхая, успокаивая участившееся дыхание.

Наташа рассматривала полки со свитками и дощечками на них. С каким бы интересом она изучила их поближе!

Юфрозина, отметив, что девка не сочла нужным присесть в виде приветствия, немигающим взором уставилась на фибулу в виде стрекозы, пытаясь определить, какие именно драгоценные камни её усыпают, и сколько может стоить такое сокровище? В который раз её посетила мысль, что девка не простая. Вот и книксен не делает. Содержанка какого-нибудь высокородного господина. Оттуда и украшения. Недобро усмехнулась. Она видела, что незнакомка красива, слишком красива, чтобы игнорировать её. Волосы… Разве можно так укладывать волосы? Глаза, губы… Как есть блудница! Тьфу! Графиня пожевала губами, сглатывая набежавшую слюну.

Бригахбург, перехватив недобрый взгляд невесты сына на иноземке, вспомнил о непонятном предмете из её сумки, назначение которого та обещала рассказать. Как он мог об этом забыть? Впервые за утро его губы тронула едва заметная ухмылка.

Дверь отворилась, и всем стало понятно, кого ждал хозяин.

— Вот ты где, — выдохнул Дитрих и, бегло взглянув на хмурого брата, остановился в дверях. Накалённая обстановка чувствовалась во всём: в настороженной позе иноземки, напряжённом взоре графини, ухмылке брата. Его милость развернулся, собираясь уйти: — Ладно, я потом тебя найду.

— Стой! — громыхнул ему вдогонку Герард. — Ну-ка, вернись! Идём сюда, — кивнул он на место рядом с собой.

Барон нехотя вошёл в кабинет.

Юфрозина поднялась, подавая ему руку для поцелуя.

Обернувшись к Наташе, он заговорщицки подмигнул ей, беря её прохладную ладонь. Она встала, смущённо опуская глаза. Оценивающим взглядом он мазнул по её фигуре.

— Вы прелестны, — промурлыкал, целуя ручку.

Пока Дитрих выполнял светский «ритуал», его сиятельство не спускал с него прищуренных глаз.

— Откуда у тебя синяк? — он с пристрастием изучал лоб брата.

Графиня, не понимая, о чём идёт речь, проследила за взглядом Бригахбурга.

Наташа присмотрелась к барону. Над его левой бровью у линии роста волос, прикрытая непослушной чёлкой, синела гематома со ссадиной посередине. Потерпевший машинально дотронулся до неё, морщась:

— Откуда? В конюшне споткнулся, — отвёл он глаза.

Герард повернулся к девчонке. Та вся сжалась, вопросительно уставившись на него.

— Откуда у тебя синяк? — сверлил он её злым взглядом.

— Какой синяк? — выпрямилась Наташа, вжимаясь в спинку стула. — Нет у меня синяка.

— А это что? — его сиятельство ткнул пальцем в уголок её губы. — Тоже в конюшне упала? Погром в кухне вы учинили?

Наташа притронулась к губе. Значит, про кухню Бригахбург ничего не знает. Он, что, её допрашивает? Да ещё пальцем тычет!

— А причём здесь я? — разозлилась она. — Как только погром, так сразу я! У вас в замке духи, привидения шастают, так тоже я виновата?

— До тебя у нас привидений не было, — подозрительно осматривал брата Герард.

— Если бы я была причём, то здесь ходил бы мёртвый бандюган с кинжалом в горле, а не чёрная тётка! — выкрикнула Наташа. — Я женщин не убивала!

— Так это была женщина? — красавчик вопросительно глянул на «дознавателя», удовлетворённый сменой темы разговора.

— И ты туда же! — буркнул сиятельный.

— Мужчины платья не носят. Или у вас носят? — разглядывала братьев Наташа, довольная, что так ловко увела разговор в другую сторону. А ведь собиралась помалкивать. С такими наездами разве можно мириться?

Юфрозина, вытянув шею, переводила взор с одного говорящего на другого, пытаясь понять, о чём идёт речь.

— Всё, хватит! — хлопнул граф ладонью по столу. — Я ещё с вами разберусь. Особенно с тобой, — глянул на девчонку.

Она вздрогнула. Мурашки нестройным маршем пронеслись по телу.

— За что? — только и смогла выдавить из себя.

— А ты не понимаешь? — взгляд хозяина замка давил на плечи. — Должного почтения не оказываешь, перечишь во всём, ведёшь себя неподобающим образом.

Он даже представить не мог, насколько прав в том, что она действительно многого не знает, но уступать Наташа не собиралась. И каким таким неподобающим образом она себя ведёт?

— Это вы о чём?

Дитрих заинтересованно прислушался, подавшись вперёд. Видя плохо скрытый интерес брата к иноземке, он не хотел добровольно признаваться в своей ночной выходке и портить с ним отношения. Теперь многое зависело от того, что скажет бунтарка. Он-то сможет выкрутиться. Ему поступать подобным образом не впервые.

— Ты всё мне расскажешь. И не вздумай лгать — будет хуже. За ложь всякого ждёт наказание.

Девушка замолчала, переваривая услышанное. Что за наказание? Наказание — это не смерть, но иное бывает хуже смерти. Колёсики фантазии раскручивались с неимоверной скоростью. Всё окружающее стало неинтересным и бессмысленным. Как могли наказывать в такое время? Голодом? Сажали на цепь в подвал к крысам? Порка? Да что же это такое? Не замок, а змеиное гнездо!

Из задумчивости её вывел громкий голос хозяина. Он смотрел и говорил, обращаясь к ней:

— Сейчас нужно решить вопрос с графиней, — перешёл он на англосакский язык.

Целое утро Бригахбург слушал Юфрозину и пришёл к выводу, что больше не хочет её видеть. Она выдвигала ряд требований. Её плохой англосакский не позволял точно определить, какой характер они носили. Венгерка постоянно сбивалась на родной язык, путая слова. Не в силах терпеть её сумбурные излияния, он потребовал привести иноземку. Настроен Герард был решительно и не знал, что он предпримет, но вопрос прислуги для невесты сына должен решиться без промедления. Поняв, что угрозами от девчонки ничего не добьётся, граф решил сменить тактику.

— Ты меня слышишь? — он строго посмотрел на строптивицу, зная, какое действие оказывает его пронизывающий взор на окружающих.

— Что вы от меня хотите? — в её голосе сквозило раздражение. Она сжала зубы, чтобы не ляпнуть ничего такого, что разгневает господина графа ещё больше. Быть наказанной всё же не хотелось.