Падь (СИ) - Штиль Жанна. Страница 54

Со стороны ворот послышался призывный свист.

— Это охрана не спит? — спросила Наташа.

— Да, — сев напротив девчонки, Герард задумчиво продолжил: — Не знаю я, как с тобой поступить.

Девушка снова тяжело вздохнула. Боль тяжело резанула в груди, заслезились глаза.

— Значит, идти тебе некуда. Была бы простая девка, а то ведь из благородных, обучена грамоте, языкам. Леди.

Она замерла. Решалась её участь. Молчала, не перебивая, чтоб не навредить себе неосторожным словом.

Бригахбург продолжал:

— Ладно, будешь при графине компаньонкой, а там посмотрим. И не перечь ей. Неспокойно стало в замке с твоим появлением.

Ну вот, она так и знала. Не Фрося виновата, а она. Конечно, разве титулованная особа может быть виновата? Графиня скоро станет женой его сына и матерью будущего наследника. Хотя, она, Наташа, раз из благородных — сам сказал «леди» — значит, не так уж всё и плохо? Русинка. Леди. Нескладно, но ей понравилось. Леди из будущего. Загадочно и волнующе.

— Что молчишь? — не дождавшись ответа, граф подвинулся ближе, заглядывая в блестящие от слёз глаза русинки. — Сына моего долго лечить будешь?

Она решила не лгать. День больше, день меньше.

— Ещё дня четыре, а там уже и не понадоблюсь. Сами справитесь.

— Смотри-ка, не солгала, — удивился Герард. Другая бы наплела не́весть чего, а эта… — Доставай, показывай, что там у тебя в сумке.

— Что у меня в сумке? — почуяла неладное девушка.

— То, в коже, — видя её замешательство, повысил голос: — Я помню. Мне самому достать?

Наташа расстегнула сумочку, выкладывая содержимое на подоконник. В ярком свете луны матово блеснула зажигалка, пластины с таблетками.

— Нет его, — судорожно вздохнула, пряча глаза, сдерживаясь от желания глянуть на серебряное зеркало у окна.

Граф, привстав, недоверчиво провёл ладонью по беспорядочно рассыпанным предметам.

— Спрятала, значит… От меня спрятала, — усмехнулся он. — Доставай.

— Не для того прятала, чтоб доставать, — прозвучало с вызовом.

Сиятельному не хватало воздуха:

— Как ты смеешь мне перечить, врать, изворачиваться? Совсем ничего не боишься? Я похож на глупца? — Бригахбург, вскочив, выругался сквозь зубы: грязно и зло.

— Я всю правду сказала, — солгала она, млея от страха.

— В Салернскую школу кто хотел идти учиться? — склонился к ней граф, хватая за подбородок, рывком поднимая её голову. — Сирота безродная? Где ты труды Платона читала? Ты знаешь, где я их читал? Скольким языкам ты обучена? — Его голос гремел в ушах. Хотелось зажать их и не слышать отрывистых гневных слов. Хотелось зажмуриться и не видеть тяжёлого искромётного взгляда.

Наташа, отбив его руку, подскочила с места, торопливо собирая предметы в сумку.

— А это? — Герард дёрнул девчонку за косынку, хватая край платья. — Думаешь, не знаю, сколько такое одеяние может стоить и откуда прибыла ткань? А это? — ткнул пальцем в «стрекозу». — Думаешь, не знаю, сколько это может стоить? Или зерца́ло, что ты только что спрятала в сумку? У кого такое есть ещё?

Хлопнув мужчину по руке, девушка, не мигая, уставилась на него. Он, оказывается, не поверил ни одному её слову! И что теперь?

Бригахбург раззадорился сильнее, не обратив внимания на её хлопок:

— Осла из меня делаешь? Я не знаю, что ты там спрятала, но это доказывает твоё происхождение. А хочешь, — навис над ней, — я тебе расскажу, как всё было на самом деле?

Наташа с интересом посмотрела на него: что он себе напридумывал? Услышать его версию стало любопытно. Конечно, мобильник можно отдать. Просто отдать и всё. Пусть бы покрутил его в руках, обнюхал, разбил. Вот именно — разбил. А он бы разбил. Этого она не хотела больше всего!

— Ты — жена титулованной особы, пусть и иноземка. Хитрая, коварная и непослушная. Тебе надоел муж. Может, ты его убила или отравила? И сбежала подальше, обставив побег, как смерть. А что, неплохо задумано. Искать и призывать к ответу не будут. Денег прихватила с собой, украшений. Может, у тебя и была наёмная охрана. Только нарвалась на бандитов и в плен попала, всё потеряла. А тут мы. Не учла одного — жить одна не сможешь, привыкла к другому. Нужна охрана, прислуга, кров и еда. Что ты можешь, избалованная и взбалмошная? Посмотри на себя! — граф тряхнул её за плечи. — Как собираешься жить без покровителя?

Плечо прострелило болью. Девушка дёрнулась:

— Руки убрал!

— Вот! — словно обрадовался мужчина иноземным словам. — У меня есть раб — русич. Велю привести его, и тогда посмотрим, какая ты русинка! — рассмеялся он. — Молчишь! Правильно делаешь.

Наташа, запустив пальцы в корни своих волос, нервно почёсывала затылок. В минуты волнения детскую привычку трудно было контролировать.

Его сиятельство рванул девчонку на себя, толкая к выходу:

— Идём.

Грозный его вид и слова напугали. Вырвавшись, она бросилась к двери в надежде убежать, спрятаться. Куда? Об этом не думала. Страх перед расплатой гнал вперёд.

Бригахбург настиг беглянку у двери и со спины обхватил руками.

— Я недооценил тебя, маленькая ведьма, — шепнул ей на ухо, сжимая руками, словно обручем.

Наташа пыталась выскользнуть из захвата его рук. Стиснув зубы, с силой ударила каблуком балетки по пальцам его ступни.

Граф выругался, не ослабляя хватки, приподнял её. В два шага оказался у стены, прижимая к ней строптивицу всем телом.

Она горящей щекой чувствовала прохладную резную поверхность панели. Сзади к спине прижималось гибкое мужское тело. Это было волнующе и страшно одновременно. Его дыхание обжигало затылок. Возбуждающая волна прошлась вдоль позвоночника. Девушка закрыла глаза, расслабляясь.

Он тотчас, чувствуя это, развернул её, склоняясь к лицу:

— Ну, и что мне с тобой делать? Как наказать? — одной рукой крепко удерживал её за талию, чуть отстраняясь, другой поднял лицо за подбородок. — Одно твоё слово и наказания не будет.

— Какое слово, — гулкий стук собственного сердца отдавался в ушах.

— Ты знаешь, — в его потемневших глазах разгоралось вожделение.

Её замешательство граф принял за подчинение. С неудержимо нарастающим желанием приподнял русинку, с силой прижимая к стене, проталкивая колено между её ног. Подол платья, сминаемый нетерпеливыми руками, пополз вверх.

Наташа, упершись руками в его плечи в попытке оттолкнуть, увернулась от настойчивых губ мужчины:

— Вы ведь не насильник, ваше сиятельство, — дыхание сбилось, дышать стало трудно.

— Какое же это насилие? Ты ведь этого хочешь не меньше меня, — он уткнулся губами в ложбинку между шеей и плечом, целуя, тяжело втягивая воздух. — Я слышу твой сладкий запах.

Предательская дрожь охватила её тело.

— Не смейте меня трогать! — шипела яростно. Выбраться из капкана его рук не представлялось возможным.

— А что ты мне сделаешь? — непреодолимое желание обладать ею здесь и сейчас мутило разум. Руки гладили бедра, настойчиво проникали под платье.

«Насиловать будет», — обожгла мысль Наташу. Злость накрыла мгновенно. Собрав всё мужество, хорошо сознавая последствия поступка, она ударила Бригахбурга по лицу.

Резкий звук пощёчины отрезвил мужчину. Отпрянув и тряхнув головой, огорошено смотрел на девчонку, посмевшую поднять на него руку. Потянулся к поясу с оружием. Глубоко вдохнув, задержал воздух — только бы не сорваться.

Потеряв под собой опору, Наташа соскользнула по стене на пол и подтянула колени к груди. Скрестив дрожащие руки, спрятала под подмышки, облизала пересохшие губы.

Герард, тяжело дыша, взъерошив волосы, отошёл к ложу. Опоясался ремнём с оружием. Русинка сидела у стены на полу, как загнанный в угол зверёк, не спуская с него настороженных блестящих глаз. По щеке катилась слеза.

— Вставай, — выдавил из себя его сиятельство.

Она вздрогнула. В глазах промелькнул страх.

— Сама пойдёшь или тебя понести?

— Куда?

— А ты как думаешь? В подвал… или на ложе. Как скажешь.

— В подвал, — покачнулась, мягко уплывая в сторону.