Обожгись! (СИ) - Кутузова Елена. Страница 29
– Ты что-то придумал? – судя по тому, как он метался по спальне, в голове Пьра рождались идеи.
– Да! Для начала мы поменяем твой образ и… устроим фотосессию!
– Пьер! – еще не хватало, чтобы под видом помощи он меня под объектив своей камеры затащил.
– Что? Потом сделаем выставку в клубе. Для всех желающих. Поверь, перемены в давно знакомой женщине действуют, как глоток вина после долгого воздержания! Ну? Решайся!
Это было почти невозможно. Я… испугалась. И, как всегда, схватилась за телефон. Но мой якорь, моя палочка-выручалочка – Ванесса – снова не взяла трубку.
– Что-то случилось! – я откинула одеяло и села. Голова закружилась, пришлось упасть обратно на подшку.
– Ирма! Что… – испугался Пьер. Его побледневшее лицо подействовало на меня, как удар кнута:
– Ванесса целый день трубку не берет. А вчера… Я вспомнила вечер, встречи и заторопилась. – Ох, дура я дура! Надо было сразу к ней ехать!
– Да подожди ты! – Пьер прыгал по комнате на одной ноге, сторую пытался засунуть в штанину. – Может, дела у неё какие…
– Она всегда перезванивает! С Ваней беда! Эй, а ты куда?
– Думаешь, одну тебя отпущу? В таком состоянии…
Он легко вел машину, держа руль одной рукой. Второй – сжимал мою ладони. Так почти и не отпустил, пока мы не подъехали к дома Ванессы.
Консьерж, давным-давно получивший указание пускать меня в любое время дня и ночи, записал о визите в свою амбарную книгу и снова замер, уткнувшись в кроссворд. Очки на кончике носа слегка поблескивали, когда он наклонял голову.
Перед дверью мне стало страшно. В голове роились нехорошие мысли. Картинки рисовались одна страшнее другой: окровавленная Ванесса лежит в коридоре, так и не дождавшись помощи… Или сидит, привязанная к стулу скотчем. О том, что попасть не то, что в квартиру – в подъезд не так просто, я не думала.
– Ну?
Звякнули ключи – мы с Ванессой давно обменялись комплектами. Но открыть дверь я не решилась. Пьер протянул руку и утопил кнопку звонка. Он жал на неё снова и снова, пока из квартиры не послышалось раздраженное:
– Иду! Иду! И нечего так трезвонить!
Дверь распахнулась.
На пороге, кутаясь в желтый халатик, стояла Ванесса.
– Ты…
Я замерла. Всегда безупречная подруга выглядела так, словно… Я даже слов подобрать не смогла. Стояла, глотая воздух и смотрела то на взъерошенные, спутанные волосы, но на припухшие глаза, то на…
– Что стряслось? – недовольный голос подруги вывел меня из ступора.
– Ты… трубку не берешь… – я не говорила, мямлила и сама это понимало.
А тут еще за спиной Ванессы появился мужчина.
– И еще столько же… не возьмет! Ну и подружки у тебя, Вань! Из-под земли достанут!
Игорь, закутанный в простынь, как в тогу, выглядел божественно. Я невольно залюбовалась: он очень отличался от парней из клуба. Не уступал им ни в чем, но был… другим. Хорошо прокачанные мышцы скрывались под тонким слоем подкожного жира, отчего кубики пресса мягко выступали, сводя с ума.
И голос. Довольный даже гордый… В отличии от Ванессы, которая страшно смущалась. Я видела, как она прячет неуверенность за вздернутым подбородком и излишне громкой речью.
– Ну.. – не стала мешать, – Мы пойдем! А ты в следующий раз включай автоответчик!
Щелкнул замок закрывшийся замок, а я сползла по стене:
– Пьер… Я тут подумала, что было бы, не позвони ты в дверь. Я ведь и открыть могла!
Ох хмыкнул и подхватил меня под руку:
– Тогда… Пошли, заедим эту неприятность?
21
Нашел куда вести! Жевать салатик, когда вокруг все наслаждались жареной курочкой, нежнейшими капкейками и воздушным мороженым походило на мазохизм. Но я упорно игнорировала предложения заказать мне что-то покалорийнее:
– И кого тогда фотографировать будешь? Корову?
– Ну… – обиделся Пьер, – Дамы в теле весьма колоритны! А ты сейчас на себя наговариваешь!
Он не льстил. Жесткая диета и тщательно подобранные нагрузки принесли плоды. Я почти вернула свой идеальный вес и даже смогла влезть в юбку, котрую носила лет семь назад. Конечно, хранить вещь так долго сродни безумию, но тут я ничего не могла с собой поделать: любимые тряпочки лежали на специальной полочке в шкафу и доставались время от времени для ощупывания, осматривания и тяжелых вздохов о былой форме. Когда джинсовый костюмчик сел, как влитой, я скакала по комнате, пугая соседей восторженными воплями.
А может, Пьер на самом деле прав? Он прекрасный фотохудожник, на его снимках я должна выйти прекрасно!
– А знаешь… давай! Делай свою выставку! Только… если мне не понравится результат, ты удалишь все фотографии!
– Согласен! – он рассмеялся, как ребенок. Громко, открыто, ничуть не смущаясь посторонних.
Пьер отрывался. Что такое работа модели, я испытала в полной мере. А начиналось все вполне невинно:
– Нужно совместить приятное с полезным. Подобрать под антураж клуба… Пожарные ведь мужчины, да? А значит, на стенах их берлоги вполне уместны пикантные фото.
– Насколько пикантные? – насторожилась я.
– Ну… – задумался Пьер, – Пин-ап уже выходит из моды, но мне уже позволено не оглядываться основную массу.
– Значит, пин-ап? – насторожилась я. – Надеюсь, именно он, а не эротические картинки «с закосом»?
– Никаких закосов! Только классика! Ну, согласна?
Выбора у меня не было.
Пьер оказался сатрапом. Он часами выставлял свет, подбирал аксессуары. Если не нравился оттенок вещи – отменял съемку и все ассистенты носились, как угорелые в поисках нужного Мастеру.
Я, хотя со мной и обращались, как со звездой, тоже измучилась. Пьер решил снимать на пленку:
– Цифра современнее, да и простора дает больше, но пленка… Пленка дышит! Она живая!
От софитов становилось жарко. Пот размывал грим и приходилось делать перерыв, чтобы его поправить. А потом Пьер был недоволен тем, что поза чуть-чуть отличалась от эталонной:
– Посмотри! – тряс передо мной открыткой, – Посмотри, как она вывернула запястье! И ножку отставила на мысочек! Что, такого простого жеста не можешь повторить?
И я старалась. Вытягивалась, поворачивалась, отставляла…
А после, в редкие минут покоя, когда мы оставались наедине, Пьер сам пугался своей смелости:
– Прости. Я понимаю, что тебе тяжело. Но… стоит мне взять в руки фотоаппарат, и я теряю контроль.
– Ты просто одержимый!
– Да. Но одержим я тобой!
Фотосессии заняли место тренировок. И все-таки я скучала по клубу. Привыкшее к нагрузкам тело требовало движения. И как-то. Закончив занятие в Денисом, я подошла к пилону.
Стульчик, рогатка, крутка… Тело вспоминало что-то давно забытое. Мышцы сладко ныли и требовали продолжения. Базовые элементы дались легко. Я смотрела в зеркало и видела молодую женщину, грациозную, гибкую… И мне это нравилось. Старое чувство проснулось где-то в глубинах памяти и воспоминания захлестнули с головой.
Судороги в натруженных мышцах и боль. Такая, что с утра невозможно встать с кровати. Но приходится улыбаться и делать вид, что все в порядке – мама не должна догадаться о том, где я провожу вечера.
Тренировочная одежда одевается в ванной, прямо под школьную форму. И стирается, пока мамы нет дома.
Скандал. Ожоги от ударов узкого ремня. Синяки, пересекающие спину, бедра, руки… Так что долго приходится ходить в брюках и водолазке. Причем – под маминым конвоем. Шаг вправо, шаг влево… Объяснения, что полденс – это не стриптиз, не помогают. Я только раз за разом получаю по губам, а рука у мамы тяжелая…
Я так и не смогла вернуться к тренировкам. Зато теперь меня ничто не останавливает! Строгая родительница далеко и ей вовсе не обязательно знать, чем занимается примерная дочь.
Пилон отказывается покоряться. Раз за разом я срываюсь, соскакивая на пол. Растяжка… Она неплоха, но до идеала еще работать и работать… По дороге заезжаю в спортивный магазин и покупаю блины для штанги. Упражнение жестокое, но действенное. Правда, ходить какое-то время тяжело и на работе я предпочитала оставаться в «аквариуме». Бронислав справлялся и моего личного присутствия не требовалось.