Обретая крылья (СИ) - Стар Дана. Страница 10

— Разве не видно? Воспитываю, конечно!

— Оммм… Мечтаю, получать такие наказания хоть каждый день, — облизывает губы, не сводя глаз с полупрозрачного лифчика, — Надо бы заканчивать, а то трусишки точно понадобятся.

На этот раз я почувствовала мощный бугорок под своей попой, настойчиво упершийся в одну округлую ягодичку. Немного смутившись, пересаживаюсь обратно на кровать, совсем не желая выпускать Мэта из чувственных объятий и терять вкус умопомрачительных губ. (На вкус они, кстати, как самый настоящий пористый шоколад, который при долгом посасывании, когда тает, оставляет приятные вибрации на языке).

— Наверно мне лучше одеться, — стараюсь сказать, как можно серьезней, но не получается, потому, что нахожусь на пике возбуждения, а мой голос звучит слишком уж эротично.

— Дд-а. Хотя, если честно, я бы хотел, чтобы ты наоборот, разделась, — отвечает, немного заикаясь, а сам глазками скользит по плоскому животу. Немного задерживается у пупка и останавливается на больничных штанах.

Не знаю, как быть… Что, если разочарую тебя? Ведь я ненавижу всех мужиков на свете. И боюсь секса… хуже, чем смерти.

Его руки лежаться на тонкую резиночку на бедрах, светло-салатовых штанов в коричневый горошек, и медленно начинают снимать оставшуюся одежду…

Но вдруг… я перехватываю настойчивые руки:

— Не надо. Закрой пожалуйста глаза. Не сегодня.

Мэт, дорогой. Мне очень страшно. Если бы ты знал на сколько…

Может когда-нибудь я преодолею свой страх… И ты мне в этом поможешь.

— Прости, малышка. Как скажешь.

Закрывает глаза, бережно снимает больничные штаны и помогает надеть чистые, а в этот момент сердце делает тройное сальто. Причем два раза. Потому, что его теплые ладошки скользят по чувствительной кожи моих стройных ножек, от чего я задыхаюсь, испытывая нереальное блаженство.

— Теперь блузку… — мурлычу, так пылко, будто сейчас получу оргазм, — Можешь открыть глаза.

Открывает глаза. Молча берет блузку и осторожно помогает всунуть руки в два отверстия. Как раз, когда левая рука находит рукав, ощущаю ноющую боль в области ранения, но прикусываю губу, чтобы Мэт не винил себя за неосторожность.

— Не больно? Как плечо? — замечает что-то неладное по кислому выражению лица.

— Все хорошо. Спасибо, — мило улыбаюсь, застегивая пуговички, а Мэт, тем временем, достает из пакета туфли-лодочки и надевает на ноги. От прикосновений к стопе, заметно вздрагиваю, будто получаю несильный удар током.

— Вот и все! Вещей у тебя немного, позже пришлю кого-нибудь. Хотя… лучше купим все новое.

— Зачем??? Не надо… Я за лечение еще много должна!

— Тсссс, — наклоняется и прижимает палец к моим губам, — Это я твой должник. И останусь им навечно.

С этими словами подхватывает на руку, крепко обнимает, и дарит самую очаровательную улыбку, за которую можно отдать все на свете.

— Мэт… я тяжелая! — хоть и замахала ногами, демонстрируя возмущенную реакцию, но, (по секрету), обрадовалась такому романтичному исходу событий, — На каталке доеду.

— Шутишь!? Да ты легче котенка новорожденного, не придумывай! — недовольно хмуриться, прижимая мою голову к твердой груди, — Чтобы моя женщина села в это убожество для инвалидов! Ни за что! Я буду носить мою девочку на руках столько, сколько понадобиться!

Хотела возразить, но поняла, что с этим человеком спорить бесполезно!

Проще звезду с неба украсть, чем переубедить Мэта Картера.

* * *

Впервые за полторы недели, я вышла на улицу и, наконец, покинула жуткие стены больничной тюрьмы, отчаянно надеясь, что больше туда никогда не вернусь.

Из клиники мы уехали в семь часов вечера. На улице нас встретил свежий легкий ветерок, блеклые лучи заходящего солнца и черный «Bugatti Veyron».

Не смотря на начало августа вечера становились прохладными.

Обещали несущественное похолодание. Это даже к лучшему. Не буду расстраиваться, потому что за лето всего лишь один раз была на пляже, и то в качестве наблюдателя.

Мэт донес меня прямо до машины. Усадил на переднее сидение, пристегнул ремнем безопасности и подложил мягкую подушечку под голову.

Божечки… как с маленькой возиться. Прям неловко становиться.

Приятно конечно, но как-то стеснительно в душе. Девушка-то я очень скромная, не балованная роскошью, поэтому каждый его поступок — словно дар небесный. Неужели судьба наконец услышала мои молитвы и сжалилась, послав настоящее чудо в человеческом обличии, чтобы именно через него, вернуть потерянные крылья?

Господи! Спасибо за все… Спасибо за Мэта! Пусть наше знакомство началось не с цветов и шампанского, а с виски и шантажа, пусть с самой первой встречи я сгорала от ненависти при одном его взгляде, то теперь все иначе. Люди меняются. И не те, кем по началу кажутся. Обычно при первых минутах знакомства, кажется, что человек очень хороший, а когда проходит время и узнаешь его настоящую сущность, понимаешь, как ты ошибался.

В моем же случае все произошло наоборот. Несколько месяцев назад, я нещадно проклинала, себя за то, что позвонила по дьявольскому объявлению, то теперь… ни капельки не жалею! Более того, в своей испорченной дерьмовой, жизни стараюсь найти плюсы… Ведь, если бы меня не изнасиловали, возможно я бы не встретила самого лучшего мужчину в подарок за свои страдания.

Немного покатались по городу и отправились к Мэту домой.

Оказывается, Мэт проживал в престижном районе, въезд в который осуществлялся исключительно по пропускам. Конечно, я догадывалась, что его дом — воплощение нереальной роскоши и богатства, но я даже представить себе не могла, что люди способны жить настолько красиво!

Просто у меня скудная фантазия. Естественно, ведь я ничего в жизни не видела, кроме больничных стен и насилия.

Мэт заглушил двигатель, выскользнул из машины и открыл дверь с моей стороны.

При лунном свете, смешанным со светом уличных фонарей, его глаза сверкали как самые прекрасные звезды на бархатном небосводе. Но причина такого ошеломляющего блеска вовсе не в освещении и не в природном даре. А в счастье.

Никогда еще он не смотрел на меня настолько яркими глазами, хотя и до сегодняшнего вечера, они были как два лазурных алмаза. Да и сам

Мэт выглядел другим. Нежным, добрым, романтичным, заботливым. И самым особенным.

Я чувствовала его энергетику.

Он был счастлив.

Счастлив, что я поправилась.

Счастлив, что я выжила.

* * *

Мэг помог выбраться из авто, перебросил мои руки к себе на шею, поднял словно пушинку и понес к главному входу в райские апартаменты.

В этот раз я не сопротивлялась и молчала как рыба. Потому, что на самом деле, сама желала оказаться в его теплых объятиях и послушать биение его сердца, которое действовало на мою расшатанную психику, как релаксирующая музыка.

— Ты куда меня притащил? На экскурсию? — заметив гигантское здание необычной формы, с синими окнами, примерно, в тридцать этажей, открыла рот, выражая таким образом бесконечный восторг своими вопросами.

Мужчина довольно ухмыльнулся, занося мое убогое тельце в эти хоромы:

— Нет, сладкая! Это не музей. А жилой комплекс! Так что… Добро пожаловать в скромное холостяцкое гнездышко, Мэта Картера!

— Невероятно. И на какой нам этаж? — челюсть продолжала неметь от восторга.

— На самый последний. У меня пентхаус, детка. И теперь он твой.

Ну а после этой фразы я язык проглотила.

В холе нас встретил консьерж, который сопроводил к лифту. Даже лифт в этом современном замке был шикарней всей моей ничтожной халупы, в тысячу раз. О этот Лифт…

Вашу ж мать!

Лифт не должен так выглядеть… Прям, как приёмная президента!

Мягкий красный диванчик, огромное зеркало в золотой раме, журнальный столик со свежей прессой и динамик с приятной музыкой.

Мда… я наверно точно умерла и попала в рай.

Наконец мы поднялись на самый последний этаж. Мэт пронес меня по небольшому коридору, освещенному старинными светильниками в форме свечей прямо до мощной лакированной двери из красного дерева.