И в конце, только тьма (СИ) - О'. Страница 22

Когда мы только попали в беду, то попытались ловить рыбу. Никаких багров - они остались на яхте. Поэтому я наточил несколько палок, и мы втроем, стоя по колено в воде, пытались пронзить копьем первое, что попадалось под руку. Я усвоил одну вещь: рыбы быстрее, чем кажутся. Единственное, что Бертону удалось пронзить копьем, была моя нога. Слава богу, парень чертовски плох во всем, что касается спорта, а иначе он мог нанести серьезные повреждения. Потом появились акулы, и на этом все закончилось.

Мы проводили все свое время в поисках еды. Все равно больше делать было нечего. На самом деле делать что-либо было пустой тратой энергии, а когда вы голодны, вам нужна вся энергия, которую вы можете получить.

На берег выбросило дохлую рыбу. Эта штука была раздута и пахла сырым океаном, но будь я проклят, если не пускал слюни. Если бы у нас был костер, я бы, наверное, ее приготовил. И я до сих пор жалею, что не съел ее сырой, не рискнул, хотя она не была уж слишком гнилой. Но когда я вернулся на следующий день, она исчезла, смытая обратно в море.

К тому времени голод стал слишком сильным. Вы понимаете, о чем я говорю? Мы могли бы насытиться кокосами, бананами и любым диким растением, которое выглядит немного съедобным, но когда доходит до дела, этого просто недостаточно. Не тогда, когда настоящий голод захватывает тебя и гложет твой желудок, вызывая головокружение и дурноту. Настоящий голод делает тебя слишком слабым, чтобы двигаться. Так что да, я был слаб, но и дети тоже. Принцесса лежала на песке в тени пальмы и просто отказывалась двигаться, изображая драматизм, как будто она ждала, что кто-то обмахнет ее веером и накормит очищенным виноградом.

Она тощий ребенок. На ее костях нет мяса. Но Бертон полноватый, крупный для своих десяти лет. Если бы он не был таким вычурным и женоподобным, он действительно мог бы играть в футбол или что-то в этом роде. Глупый ребенок, все время уткнувшийся носом в книгу. Неудивительно, что он толстый. Он почти не двигается.

И даже думать об этом... этом решении было нелегко. Но я должен был смотреть на всю картину в целом. Мы все умирали с голоду и, вероятно, в любом случае вряд ли протянем слишком долго.

Однако потом думаешь, а что ты можешь взять? Часть с настоящим мясом - его живот - ну, явно это не подходит. Я имею в виду, что не хотел убивать мальчика. Может быть, рука, но мне пришлось бы взять ее целиком от плеча, потому что на запястье или даже предплечье не так много мяса. Это было бы нечестно - забрать всю конечность. А вот одну часть?

В наши дни с протезами творят чудеса.

Забавная штука - эти дети. Они не ослушаются, не в лицо тебе, когда стоят перед тобой и ты говоришь им, что делать. Конечно, они проказничают за твоей спиной, потому что никогда не предполагают, что их застукают. Так что я думаю, они решили, что риск того стоит. Я всегда так делал, когда был ребенком. Но когда они стоят перед тобой, они не смеют ослушаться. Когда я говорю Бертону что-то сделать, он слушает. Он может скулить и дрыгать ногами, но не смеет пошевелиться. Не смеет ослушаться.

Мы сидели на песке, прижавшись друг к другу, глядя на океан.

Затем я рассказал им о своих планах.

- Что? - сказал Бертон, по-собачьи склонив голову набок, как будто это помогало ему лучше слышать. - Но почему я?

- Ну, - терпеливо сказал я, - если не ты, то кто?

Он посмотрел на сестру, потом снова на меня.

- Никто.

- Нам надо поесть, Бертон.

У него отвисла челюсть. Затем он улыбнулся. Когда я не улыбнулся в ответ, его улыбка быстро угасла.

- Папа шутит, - сказала ему Принцесса.

Но Бертон знал, что я не шучу. Я видел это в его глазах.

- Нет, Папочка, - заскулил он, на его глаза навернулись слезы. - Я не хочу потерять ногу!

- Не всю ногу, а только ее часть.

- Она ведь отрастет снова, правда, Папочка? - с надеждой спросила Принцесса.

Я надеялся, что она шутит. Как ребенок может быть таким глупым?

- Они не отрастают снова! - всхлипнул Бертон, сжимая в руке пригоршню песка. На секунду мне показалось, что он собирается бросить его в меня.

- Если мы не будем есть, то в любом случае умрем с голоду. Это лучшее решение. Это единственное решение.

- А как насчет тебя? - воскликнул Бертон. - Почему моя нога?

- Как я смогу заботиться о тебе и твоей сестре, если у меня не будет ноги? Пошевели мозгами, Бертон.

Они плакали и качали головами, но ни один из них не сбежал. Я не знаю, может быть, они посчитали, что я смогу их поймать, но мне так не кажется. Я думаю, что они у меня очень хорошо выдрессированы, и не осмелятся выкинуть такую херню. Хотя я знаю, как много детей убегает в наши дни.

Бертон был сыт бананами, так что он не голодал, как мы с Принцессой, но даже фрукты заканчивались. Этот парень будет есть грязь, если я позволю ему. Поэтому, он не прислушивался к голосу разума, голод еще не овладел им.

Бертон сопротивлялся, хотя ни разу не попытался бежать, даже когда выскользнул из моих рук и приземлился на землю. Он просто лежал на боку и рыдал, как девчонка. И даже когда я связал ему руки, чтобы не дрался, он так и не попытался убежать. Часть меня хотела бы, чтобы он это сделал. По крайней мере, это означало бы, что у парня есть яйца. Тогда, может быть, однажды, когда какая-нибудь сука попытается заманить его в ловушку брака, он будет достаточно силен, чтобы избежать ее.

Жаль, что не было способа вырубить его - удар дубинкой по голове не помог, только оставил ужасные вмятины. Было непросто, одновременно пилить и пилить эту конечность и пытаться удержать его неподвижно, не обращая внимания на крики. Наконец он потерял сознание, и это немного облегчило задачу. Даже Принцесса пыталась заставить меня остановиться. Сначала мольбы и крики, потом плач, потом удары палкой по спине. Удар наотмашь по лицу заставил ее наконец оставить меня в покое.

Я отнял его ногу ниже колена.

Так много крови. Проклятое лезвие ножа тупилось, пока я пересекал большеберцовую кость, заставляя меня останавливаться и точить его о камень столько раз, что я со счета сбился. Кусочки жилистой плоти свисали ниже его колена после того, как я отнял остальную часть ноги. Отвратительно. Я завязал колено как можно туже, используя пояс как жгут. Если бы мы могли развести костер, я бы его прижег. Все это было чрезвычайно утомительно.

Много еды на его голене. Никакой мускулатуры; ни сухожилий, ни мышц. Обычное сочное сало.

Дети отказывались его есть, поэтому я забрал немного оставшихся кокосов и бананов, пока они не сдались. Я даже привел им в пример группу Доннера [12], сказал им, что люди делают такие вещи, чтобы выжить. Принцессу вырвало после того, как я сунул ей в рот кусок мяса. Похоже, нелегко это - есть его в сыром виде. Но я справился, так почему же они не могут? Но когда они решили, что достаточно проголодались, было уже слишком поздно. Большую часть съел я, а остальное испортили мухи. Тупые дети так ничего и не получили, за исключением одного куска, который организм Принцессы отказался удержать. Я имею в виду, белка. Конечно, они знают, что не могут жить без белка. Вы можете жить без многих вещей, даже фруктов и овощей, но вам нужно мясо.

Итак, они вернулись к бананам и кокосам. Принцесса нашла длинную палку и дала ее брату, чтобы тот использовал ее как костыль. Ему не потребовалось много времени, чтобы освоиться. Удивительно. Я не думал, что он способен делать что-нибудь еще, кроме как перевернуть страницу.

Их мать планировала эту поездку, а потом погибла, свалившись за борт. Ее жирная задница упала в Атлантику как раз в тот момент, когда я потянулся к ее глупому горлу. Не то чтобы я действительно убил бы ее. Я просто пытался напугать ее, заставить заткнуться. Она только и делала, что кричала на меня. И всегда с придирками. Вряд ли я скучал по ней, но иметь ее рядом было бы намного лучше, чем слушать этих детей весь день, заботиться о них, кормить их, следить, чтобы они вытирали свои задницы. Я стал чертовски заботливым Папашей.