Его маленькая предательница (СИ) - Елена Рейн. Страница 4

Тонула в острых ощущениях, плавилась под его руками.

Его ладони на моей спине, бедрах, ягодицах. Не было спасения от обжигающих прикосновений. Олег сильнее вдолбил в свое напряженное тело, давая ощутить всю мощь его возбуждения, наглядно демонстрируя, как он хочет меня.

Выдала тягучий стон и вцепилась ему в шею, кусая, лаская языком, желая оставить яркий след на память. Мужчина только тяжело дышал, а потом поднял на руки, отчего обхватила его ножками, и потом уложил на кровать, любуясь мной.

Столько огня и восхищения, отчего я выгнулась дугой, призывая к действиям. Медведев потянулся к тумбочке и через секунду разорвал упаковку от презерватива, раскатав резинку по всей длине своего орудия, что делал уверенно и сексуально.

Олег сжал свой горячий член и навис надо мной, чего я с нетерпением ждала. Обхватила его ножками, и тут же почувствовала, как головка уперлась в складочки, желая пройти в лоно. Думала, он ворвется в меня, но мужчина наклонился и захватил сосок в рот, жадно всасывая, покусывая, вызывая острые ощущения. Я металась по покрывалу, сдирая его ногтями, чувствуя, что от каждого его прикосновения у меня мутится разум.

— Олег, — умоляюще выдохнула, на что мужчина сжал грудь, а потом медленно начал входить.

Вцепилась в могучие плечи, с наслаждением ощущая его мучительное вторжение. Член был огромным, и мои стеночки плотно обхватывали его, что доставляло огромную массу сладостных впечатлений.

Не терпелось… Горела от невыносимой потребности ощутить его в себе.

Внезапно Медведев остановился, сдерживая себя, и я разочарованно застонала, не понимая, почему он не двигается. Взглянула в его темно-коричневые глаза и увидела огонь. Пожирающий и такой опасный, что стало нечем дышать.

Закрыла веки на секунду и облизнула пересохшие губы.

Так не пойдет. Я хочу узнать все, без его уступок и поблажек. Шире развела ноги и подняла таз, сильнее прижимаясь к его паху. Я нагло требовала продолжения, пусть сердце останавливалось от страха.

Пронзительный рывок, и мужчина вошел полностью, отчего закричала от острых ощущений, не в силах совладать с эмоциями. Было так безумно, невероятно, отчего с требованием смотрела на него, желая как можно глубже почувствовать каждое его движение во мне. Открыла рот, чтобы попросить, но ничего не успела сделать, когда он начал резко со всей силы двигаться во мне, лаская грудь, бедра, сжимая их.

Сатанела, всхлипывала, подстраиваясь под каждый его толчок, пока не почувствовала, как распадаюсь на тысячу осколков, слыша гортанный стон мужчины.

Невероятно.

Пришла в себя, тяжело дыша мужчине в лицо, как и он, не слезая с меня. Надо же… а ведь не раздражает, хоть он и громадный мужчина. Весело улыбнулась и прошептала:

— Не надейся, что это все. Ночь наша.

Медведев довольно ухмыльнулся и пробубнил:

— И дни, и ночи. Теперь не отпущу.

Я лишь счастливо засмеялась, стараясь не думать о том, что я обманщица и должна его предать. Пусть я и отказалась от этого варианта, но было неприятно на душе. Но это потом, а сейчас… хочу хоть немного быть счастливой.

«Сейчас существовали лишь я и он…» — подумала и потянулась к его манящим губам.



Глава 3

Солнечные лучи нежно касались лица. Открыла глаза и посмотрела в широкое окно. Оказывается, у Медведева шикарная новостройка с евроремонтом. Пустая, но отделанная на сто процентов, что и не нужно никаких вещей было. Натяжные двухуровневые потолки, фальшстены с нишами, обработанные декорированной штукатуркой, паркет. Не сомневалась, дизайнеры работали с особым вдохновением, подстраиваясь под суровый взгляд Олега. И получилась удобная пятизвездочная берлога медведя. Как-то так.

Мужчины не было. Но посмотрев на тумбочку, увидела сообщение на листке тетради:

«Пошел на пробежку. Не теряй, красавица».

Удивительный мужчина! Спал всего три часа, а пробежку не пропустил. Я бы не смогла совершить такой подвиг для своего здоровья.

Не выспалась. Медведев не давал даже малюсенькой передышки, соблазняя вновь и вновь, увлекая в чувственный мир удовольствий.

Приложила пальцы к вискам и потерла, закрывая глаза, пытаясь привести мысли в порядок. Ночь прошла волшебно и горячо. Столько страсти и нежности, что до сих пор не могла отойти.

Как же трудно сейчас уйти, но нужно. Притом быстро.

Поднялась и в темпе начала собирать вещи, одеваясь по пути. Забежала в ванную и уже через пять минут выходила из дома, после того как написала на том же листке:

«Я потом сама позвоню. Удачи».

Грубо. Подло. Мерзко. Но что еще было написать? Проклятье.

Прислонилась к кабине лифта, уговаривая себя, что так лучше и правильно. Нечего подставлять такого классного мужчину. Не мужика, а именно мужчину! А без моей западни Олег справится с этими выскочками. Я не сомневалась. Только нужно, чтобы он ко мне не подходил, пусть и не могла представить, что мы больше не увидимся. За этот месяц он стал родным. А после вчерашней ночи я даже не могла спокойно думать о нем.

Влюбилась? Да нет, глупости. Такое чудо не случается столь быстро, да и… я ведь обманула его, познакомилась с целью соблазнить и привести в ловушку. Разве можно в этой ситуации мечтать о светлой любви?

Хотелось реветь, но нет. Я старалась не позволять себе такой роскоши. Это для тех, у кого есть варианты, или нужно подумать, осмыслить, а я знаю, что делать — звонить дяде и просить о помощи.

Неужели не поможет?

Должен. Я очень на это надеялась. Ведь мы родные. Хотя порой чужие ближе родных.

После смерти родителей нас передали бабушке, но она не выдержала такого «счастья» и начала обзванивать всех родственников и просить, чтобы забрали нас и дали ей дожить спокойно. Со слезами на глазах упрашивала, объясняя, что сил нет, умоляя пожалеть ее. Она вроде как не знала, на что подписалась. Легче помереть. Всем и каждому рассказывала о том, как тяжело с нами. Мне и сестре было обидно, ведь тихо себя вели. Даже Алла, переживая, что нас отдадут в детдом, молчала, боясь и слова сказать.

Никто не помог женщине, и она увезла нас на десять лет из города в деревню, предоставив квартиру родителей своей второй дочери. А мы там… в гнилой избушке, как беспризорники бегали, никому ненужные, предоставленные сами себе.

Готовить и шить сама научилась, как и все по дому. Бабушка только ахала и охала, ежедневно причитая о своей скорой смерти. Поэтому рассчитывала лишь на себя. Я занималась хозяйством, училась и ухаживала за младшей сестрой. Но не усмотрела…

Характер у Аллы был завистливый, хотелось ей быть богатой и знаменитой только за то, что ноги длинные и мордочка красивая. Разница у нас четыре года. Поэтому, как только получила аттестат, поступила в институт, устроилась на подработку в кафе и увезла сестру в город.

Тетка была не рада. Наша трехкомнатная квартира ей очень нравилась. И ее семейке из шести человек тоже. У них только мать работала, а все дружно на шее висели. Получился скандал, и Шамусина пригрозила мне, что заявит в органы опеки на то, что я незаконно воспитываю сестру, когда бабушка в деревне. Мы договорились. И я терпела их семью четыре года, пока сестре не исполнилось восемнадцать.

Братец двоюродный — амбал еще тот. Ненавидел меня люто, а вот на Аллу прямо слюни пускал. Я, конечно, не крокодил, симпатичная, но среднего роста, а сестра в отца — модель длинноногая, и все при ней. Получилось так, что с Виталиком мы не понимали друг друга с того времени, как я вернулись в свою квартиру. Аллу-то все любили, а меня нет. И пусть, нечего мои продукты есть. Они в то время мне очень тяжело доставались. Эти бесконечные смены в ресторанах и кафешках просто убивали меня.

Хотела устроить сестре особый праздник в ее день рождения, планируя различные мероприятия, собирая деньги на подарок, но вышло все не так, как я мечтала. За несколько дней до совершеннолетия вытащила обкуренную Аллу из-под двоюродного братца, и на следующий день выгнала родственничков, пугая статьей. Тетя проклинала меня, вспоминая родителей, которые, по ее мнению, рыдали с небес, наблюдая, как я обращалась с родными. Они уходили с вещами, при этом целуясь с понимающей Аллой, а я придерживала дверь, поторапливая всех понимающим взглядом.