Реальность 7.11 (СИ) - Дернова Ольга Игоревна. Страница 54

— Значит, она умерла? — скороговоркой повторила Гелия. Её вмешательство было таким внезапным, что я вздрогнул.

— Худшим из возможных способов. Рита Серебрякова может порицать меня за молчание, но мне показалось, что я не вправе… — Уло тяжело вздохнула и после короткой паузы произнесла:

— Должно быть, вы хотите узнать всю подноготную? Предупреждаю, история выйдет длинная.

— Мы не торопимся, — отрезала Гелия. Таким стальным голосом, что Иттрий, промямливший: «Но я ведь просто…», заткнулся на полуслове. А мне подумалось: этот день такой нескончаемый, потому что в него умудрились втиснуть половину местного прошлого. Не нанесённое ни на какие карты, оно ещё обитало внутри Купола, подглядывало из-под половиц Ритиного дома, клубилось в водяных потоках подземных туннелей. Прошлое намывалось по крупице, но, набрав достаточную массу, само стало притягивать нужную информацию. Оно начинало исподволь влиять на меня. Хотя в те часы перед перезагрузкой никто, включая Святую Машину, не смог бы представить, как далеко оно меня заведёт…

На полпути между изолятором и столовой, на истёртом пятачке коврового ворса, теснилась стайка щуплых мальчишек. Все — одинакового возраста и роста, а цвет волос, форма ушей и носа, разрез глаз у них были — как многократное повторяющееся эхо. Обычно в это время они уже принимали пищу. Но сегодня весь Купол напоминал растревоженный муравейник, и огам серии АКУ передавалось общее возбуждение. Ещё бы: впервые за неимоверно долгий срок под своды Фабрики ступили двое чужаков. Двое беженцев из городка, опустошённого Лже-Изменением. Об этом никто не сообщал в открытую, но между некоторыми оговодами велись тайные беседы о том, что Фабрика хотя бы в этом случае обязана взять на себя ответственность — и приютить выживших. Один из них, кстати говоря, был ещё мальчик, не намного старше, чем оги третьей серии. Может быть, это и притянуло их к изолятору. Уло, выехавшая из помещения первой, с удивлением посмотрела на них.

— Ого, да нас тут уже почётный эскорт дожидается…

Из-за её плеча высунулась рыжая мальчишечья голова — это пришелец из внешнего мира не сумел сдержать любопытства. Увидев стайку огов, он скривился так, будто съел что-то кислое.

— Смотри, мам, эти клоны и правда жуткие. Они все похожи друг на друга.

— Не груби, Рем, — попросила женщина, появившаяся последней. — Нельзя грубить, когда ты в гостях.

Уло усмехнулась. И сказала доверительно, адресуясь больше к сыну, чем к матери:

— Они не обидятся. Они похожи не только внешне, но и внутренне. И во всём подражают Протагонисту.

— Протагонисту? — переспросил рыжий. Он был довольно крупный для своих лет и стоял в позе, напоминающей боевую стойку: сжав кулаки и слегка набычившись.

— Это их… — Мистрис запнулась, подбирая точное слово, — их староста. Образно говоря. Попробуешь угадать, который из них?

Рем сделал несколько шагов вперёд и обвёл глазами сгрудившихся огов. Казалось, он придирчиво оценивает каждую деталь их облика: невыразительные бледные лица, и белёсые волосы, и блёклые глаза, и одежда тоже девственно-белая, одинаковая, только красные номера на комбинезонах были у каждого свои.

Внезапно мальчик фыркнул.

— Они как насекомые.

— Почему? — заинтересовалась Уло.

— Ну, этих тоже не отличишь друг от друга. Один муравей похож на другого муравья — и так далее.

— Значит, для тебя они как муравьи?

— Ну, может, не муравьи… скорее, как тля. Да, точно, это белая тля, а чёрные и рыжие муравьи её охраняют.

— И всё это происходит в гигантском муравейнике, — с улыбкой закончила Мистрис. — Значит, вот кто я такая. Хозяйка тли и муравьёв. Лидия, твой сын — большой фантазёр.

— Да, только он ошибается, — откликнулась женщина. Она была невысокая, соразмерно сложенная, но кисти рук и стопы чуточку крупноваты; волнистые каштановые волосы собраны на затылке в небрежный узел. В её фигуре, в самом звучании голоса было что-то уютное, домашнее, отчего даже голые стены Фабрики как будто начали излучать тепло. Продолжая говорить, она двинулась вперёд и очутилась перед огом, который несколько отличался от остальных.

— Они всё-таки не насекомые, а дети. А это их командир.

Хозяйка Фабрики засмеялась.

— Учись у своей матери, мальчик. Она угадала правильно.

Рем насупился и с отвращением глянул на низкорослого ога. Тот, похоже, был совершенно заворожён обликом Лидии. Рем неожиданно разозлился.

— Пошли, мам, — он потянул мать за руку. — Нечего здесь торчать! Мы ведь хотели посмотреть наши комнаты.

Уло сочувственно наблюдала за сменой Ремовых настроений. От вмешательства её удерживало любопытство: хотелось получше разобраться в реакциях АКУ-3000. Но и настраивать рыжеволосого мальчика против обитателей Фабрики тоже не следовало.

— Иди обедать, Три Тысячи, — распорядилась Мистрис. — Слышишь меня?

Ог отреагировал с запозданием, но всё ж таки подчинился, и вся его бледная свита стронулась с места, как намагниченная. Уло проводила стайку клонов задумчивым взглядом.

— У него нет имени? — поинтересовалась Лидия.

— Нет, — сказала Уло. Рем за её спиной злорадно хихикнул. — Человеческие имена и клички кажутся огам бессмысленными. Как и человеческие разговоры.

Она и вправду так думала. Однако через пару дней Лидия разыскала Мистрис в одной из лабораторий.

— Он читал про насекомых! — выпалила она. — АКУ-3000. Не такой уж он и безучастный, как вам кажется!

За этим занятием Трёхтысячного застукал Рем. Рыжий не совсем понял, почему взрослые подняли такую шумиху, но принял в ней самое активное участие. Он без конца дразнил и шпынял безответного ога.

— Значит, тебе нравится быть тлёй? — спрашивал он. И приплясывал вокруг Трёхтысячного, напевая противным голосом: — Тля, тля, мерзкая тля!

Мать, услышав эти дразнилки, вышла из себя. Она не может запретить Рему вести себя по-хамски, сообщила она. Но, дав огу такое прозвище, он повёл себя как старший брат; неплохо бы ему принять за это ответственность. Что касается её, Лидии, то ей имя «Афидман» очень даже нравится, и уж теперь она не успокоится, пока не приучит ога отзываться на это нелогичное и глупое сочетание звуков.

И ведь добилась своего. По крайней мере, частично. Когда его окликали Рем, Уло или Лидия, ог поднимал голову на шум. Хотя, по мнению Мистрис, назначение нового имени оставалось для него по-прежнему тёмным. Скорее, это была дань вежливости людям, которых он подпустил к себе настолько близко, насколько мог.

Куда поразительней выглядела его способность вступать в диалог. Уло знала, что Лидия ведёт с ним длительные беседы. Конечно, напрягала голосовые связки в основном она; Афидман же, склонив голову на плечо, внимал и впитывал. Казалось, что огромная невидимая машина в его голове старается одновременно обработать всё, что могла предложить собеседница: малейшие изменения её мимики, прихотливую мелодию звуков, все возможные значения слов, смысл, стоящий за ними, и потаённые движения души, скрытые даже от говорящей. Лучше всего он отзывался на те речи, содержание которых гармонировало с эмоциями собеседника. А вот противоречивые броски человеческой натуры заводили его в тупик. За Ремом, с его наклонностью к фантазированию и непредсказуемыми капризами, ог наблюдал с большим интересом, но без особой симпатии.

Что касается Рема, то его отношение к огам за время жизни на Фабрике претерпело несколько метаморфоз. Первоначальное пренебрежение вскоре сменилось ревностью и неприязнью. Ну, не хотел он входить в роль старшего брата, хоть ты тресни. Уло, чтобы отвлечь мальчишку от его разочарований, разрешила ему пользоваться местной сетью. Тут-то и обнаружился набор тех редких, поистине уникальных качеств, которыми обладал Рем.

Парень оказался прирождённым эмпато-хакером — человеком, способным обеспечить себе полное и достоверное слияние с цифровой реальностью. Очень скоро в пределах Фабрики ему сделалось тесно, и Рем начал совершать вылазки в городскую сеть ТСМ. Мистрис, узнав об этом, едва не запретила ему подобные развлечения — боялась, что Рем принесёт с собой какой-нибудь вредоносный вирус. Но мальчик, поднаторевший в сборе информации, сам поставил себе диагноз. «Не волнуйся, Уло, — объяснил он. — У меня внутри работает Аргенома. Ничего со мной не случится. Я, можно сказать, неуязвим…» Это была большая новость, вызвавшая у Мистрис противоречивые эмоции. Можно было только диву даваться, что две такие полезные способности, как эмпато-хакерство и работающий синт, сосредоточились внутри такого ветреного человека. Следовало как можно быстрее прибрать его к рукам. И Уло пустила в ход все возможные средства — от тонкой лести до продуманной системы поблажек. В обмен на них мальчик добывал для неё полезную информацию из внешнего мира.