Секретарь для злодея (СИ) - Коуст Дора. Страница 19

Смотрел на нее с улыбкой, впервые за последние два года ощущая умиротворение. Оно расстилалось в груди, оплетало израненную душу. В это утро все казалось другим: безмятежным, ярким, живым. Делаешь вдох и понимаешь, что он впервые полный, впервые не отдает горечью на губах, впервые не опаляет легкие, а наполняет их.

И чужое сердце под ладонью бьется, возвращая к жизни, вызывая желание прикоснуться губами к ее приоткрытым губам. Сорвать с них короткий поцелуй. Украсть его мимолетом, чтобы не нарушить ее сон, ее покой. Жизнь внутри тебя кипит, заряжает оптимизмом, силами. Кажется, что ты вновь можешь свернуть горы, вновь готов завоевывать целый мир. Понимал, что этой ночью ко мне вернулось что-то утраченное. То, что я уже успел забыть, а теперь невыносимо боялся, что оно исчезнет, она исчезнет, забрав с собой остатки моей черной жизни.

Осторожно переложив Марину на подушку, я накрыл ее одеялом и все-таки прикоснулся к ее губам, ловя спокойное дыхание. Аришка что-то ворковала сама с собой. Уже проснулась, но плакать не собиралась. Лишь улыбнулась беззубым ртом, когда я взял ее на руки и пошел вместе с ней вниз, желая накормить девчушку. Умывались вместе, завтракали тоже вместе. Девчушка будто делилась со мной какой-то историей, а я подыгрывал ей, отвечая, переодевая ее для прогулки.

Не хотел будить Марину. Она все еще не выздоровела, хоть и не кашляла ночью. Определенно становилось лучше, но Георгию Владимировичу я все-таки позвонил. Договорившись с ним о том, что врач приедет к нам после обеда, я собрал борсетку и вышел вместе с автолюлькой, в которой лежала Аришка. Девчушка пыталась затащить в рот ремешок, но сместить его не получалось.

— Птенчик готова к прогулке? — поинтересовался я, закрывая дверь.

До офиса ехал медленно, стараясь лишний раз не увеличивать скорость. Наверное, в любой другой день я бы хотел как можно быстрее добраться до работы, но в это утро я наслаждался даже пасмурным небом и мелким крапающим дождиком.

Офис встретил меня неоднозначно. Косые взгляды провожали до самого лифта, который для нас с Аришкой придержали. Мне же никак не удавалось скрыть плавающую улыбку, что то и дело ложилась на губы. Все внимание было отдано нам двоим, но здороваться со мной не спешили.

— Доброе утро? — поинтересовался я, оборачиваясь к притихшим подчиненным.

— Доброе утро, Павел Викторович, — раздался нестройный хор голосов, в котором слышались и смятение, и любопытство, и настороженность.

Среди сотрудников я заметил Ивана, который особого интереса по отношению к автолюльке не проявлял. Встретившись со мной взглядом, он неловко и даже нервно кивнул, но улыбка уже сошла с моего лица, уступая место презрению, злости и… Ревности?

Оценивал его и не находил ничего интересного. Как Марина могла связать с ним свою жизнь? У него же на лице написано, что он трахает все, что движется. Даже сейчас разглядывает чью-то задницу, а не смотрит на экран, как остальные.

Тут же вспомнились копоративы, на которых он отжигал то с одной, то с другой своей коллегой или с девчонками с других отделов. Да мудак был нарасхват, но раньше это не вызывало во мне никаких эмоций. Каждый развлекается так, как хочет, но сейчас… Сейчас очень сильно хотелось подпортить ему физиономию, а заодно и настроение. Знал бы он, что в автолюльке его дочка. Смог бы и дальше безмятежно стоять? Попытался бы отобрать? Ощутив на себе мой взгляд, Иван дернулся и окончательно стушевался. А вот это уже интересно. За что он чувствует передо мной вину?

Лифт остановился, и я вышел прямиком в секретарскую. Ольга Николаевна уже была на месте — строго по часам. Она поливала фикусы, которые жили в напольных горшках рядом с креслами и диваном для посетителей. Увидев нас с Аришкой, женщина приветливо улыбнулась.

— И кого же это к нам в гости сегодня принесли такую сладкую? — поинтересовалась секретарь, отставляя пульверизатор на подоконник.

— Аришка в гости пришла, — непроизвольно улыбнулся я, но тут же стал серьезным. — Удалось что-то узнать?

— Я на стол вам положила. Решила, что лучше напечатаю, чем буду вслух материть этого засранца. Совещание собирать?

— Лучше по скайпу. Я ненадолго, — кивнул я на девчушку, которую Ольга Николаевна уже вытаскивала из люльки. — После совещания скажу, кого вызвать.

— На ковер? — поинтересовалась женщина беззаботно.

— Скорее уж к ногтю.

Совещание прошло быстро и без эксцессов. Я объявил о том, что через три дня здесь будут корейцы. Особые распоряжения собирался дать позже и каждому лично. Не мог позволить себе, чтобы хоть что-нибудь пошло не так. От этой встречи будет зависеть слишком многое. Мне нужно пробраться на корейский рынок. Если мы прочно осядем там, с другими будет значительно проще. Да и компания повысит свой статус.

— Ольга Николаевна, я скинул вам на почту список. Вызывайте по очереди, — вышел я в секретарскую, где кроме секретаря оказалась еще и Лариса. Женщина склонялась над автолюлькой, рядом с которой сидела Ольга Николаевна.

— Привет? — эффектно выпрямилась Лариса, направляясь ко мне походкой от бедра. — Я не знала, что у тебя есть дочка, — остановилась она, с томной улыбкой заглядывая мне в глаза.

— А разве мы переходили на ты? — поинтересовался я с усмешкой. — Вы по делу?

— Нет, я просто… — удивилась женщина, старательно подбирая слова.

— Тогда свободны.

Смятение, обида, злость и гордость промелькнули на ее лице калейдоскопом эмоций. Задрав нос выше головы, блондинка ослепительно улыбнулась и развела плечи, максимально выпрямляя спину.

— Как скажете, Павел Викторович, — неопределенно хмыкнула Лариса, одним резким движением поворачиваясь ко мне спиной.

Она словно по подиуму вышагивала. Огромные каблуки впивались в начищенный пол, отражаясь от стен гулким эхом. Дверь открылась и закрылась с грохотом, от которого Аришка вздрогнула, а Ольга Николаевна удивленно выдохнула:

— Вот змея! Напугала деточку. Простите, Павел Викторович. Никак не удавалось ее выгнать, — покаянно выдала секретарь, забирая Аришку, и не думающую плакать, из люльки на руки.

— Ничего, Ольга Николаевна. Я сейчас… — ответил я, не глядя на женщину.

Уверенным шагом сократив расстояние до двери, я вышел в коридор, что соединял секретарскую и комнаты отдыха для подчиненных. Здесь имелся второй лифт, к которому Лариса и направлялась чеканным шагом.

— Лариса Евгеньевна, — окликнул я ее, останавливаясь у двери.

С трудом удерживал эмоции под контролем. Чистейшая ярость поднималась в груди, затапливая сознание, затмевая разум. Медленно обернувшись полубоком, Лариса тряхнула пружинами светлых локонов, лукаво улыбнулась и кошачьей походкой вернулась обратно, бесстыдно вторгаясь в мое личное пространство. Ладони ее легли поверх моего пиджака, но я стерпел, понимая, что необходимо поставить ее на место.

— Я так и думала, что ты так повел себя из-за этой старой грымзы.

— Лариса Евгеньевна, — протянул я мягко, с силой сжимая ее запястья и отцепляя ее руки от себя. — Я хочу, чтобы вы меня выслушали и приняли к сведению то, что я скажу. Если вам абсолютно все равно, с кем, где и когда трахаться, это ваше личное дело. Тот факт, что вы решили порадовать меня минетом в своем кабинете и раздвинули после этого ноги, не дает вам абсолютно никаких привилегий. Вы по-прежнему моя подчиненная, а я по-прежнему ваш начальник. Свою благодарность за подставленное вами… хм… плечо, я вам уже выразил. Продолжения не последует. Я ясно изъясняюсь?

— Отпустите, — прошипела она. — Мне больно!

— Я ясно изъясняюсь? — повторил, не собираясь реагировать на ее напускные слезы.

— Ясно! — вспылила женщина.

— Свой характер вы можете показывать в другом месте, как и хлопать дверью. Знаете, что такое испуг у ребенка? Вылечить его крайне сложно, но если моя дочка после сегодняшнего вдруг начнет плохо спать, то вместе с ней плохо спать будете и вы. Я вам полугодовую командировку устрою на север, это ясно? Свободна.