Леонтоподиум. Книга I-II (СИ) - Васильева Алиса. Страница 12

— Ну и зачем ты пришел к человеку, сына которого вчера убил?

— Я забыл про Карла, — честно ответил я.

— Ты чертов придурок, — покачал головой Павел, плюнув рядом со мной, и развернулся, чтобы уйти.

Мне стало неприятно.

— Да не убивал я его. Вот и не вспомнил, — пробормотал я, пряча глаза.

Павел остановился.

— Как так не убивал? Тебя ведь послали за Карлом.

— А я его упустил. И Рада за это лишила меня своего покровительства.

Павел тяжело вздохнул.

— Ходил к Мирославе? — спросил он после недолгого раздумья.

— Да.

— Ясно. Попробуешь сбежать?

Я рассмеялся.

— Куда мне бежать? Попробую сдохнуть.

— Мне жаль, братишка, — тихо сказал он.

— А мне не особо, — пожал я плечами.

— Сиди здесь.

Павел зашел в бар и вернулся через несколько минут с бутылкой портвейна. Не говоря ни слова, он поставил бутылку рядом со мной, прибавил к ней почти целую пачку сигарет и также молча взмыл вверх, к самым крышам домов, над которыми не было неба. На скамейку упало белое перо. Крыльям Павла я тоже всегда завидовал. Но впрочем, какая сейчас разница? Я надел наушники и включил на полную громкость «Кристу».

Вот так я и сидел на скамейке, пил в одиночестве портвейн и курил сигарету за сигаретой. Опять захотелось есть, но я не смог заставить себя встать и пойти искать еду. В целом ночь была очень даже приятной. И через несколько часов я с удивлением понял, что пережил ее безо всяких последствий, не считая похмелья от дешевого пойла.

Хотя голова и стала ватной, я изо всех сил боролся со сном. Мне казалось, что стоит закрыть глаза, и Леонтоподиум примется за меня. Может, именно так все и происходит? Может, эдельвейсы нападают во сне? Когда сон стал прижимать мою голову к скамейке, я поднялся и побрел по городу.

Я все пытался убедить себя, что вот-вот сейчас все начнется. Ну, может быть, через пару шагов. Или когда я дойду до угла улицы. Город почувствует, что на мне больше нет защиты, потянется ко мне и начнет жадно пить мою жизнь. Я чувствую апатию? Черта с два. Наоборот, меня душил гнев. Ну и подташнивало с похмелья. Я прошел еще сотню шагов, уже понимая, куда именно я иду. Глупо обманывать себя. В глубине души я прекрасно знал, что город меня не тронет. Даже Леонтоподиум не захочет связываться с болотной ведьмой, а по всему похоже, что она дала мне свою протекцию. Как же я так влип?

Покачиваясь, я дошагал до окраины Леонтоподиума. Передо мной стоял пограничный столб с проржавевшей табличкой «Топи Риды», а дальше начиналось то, что звалось Кардусом. Межа была засыпана солью, а прямо за столбом эдельвейсы Элеоноры сменялись кровавыми чертополохами болотной ведьмы. В топях всегда была ночь. Я переступил межу, сделал несколько шагов по землям Кардуса и упал. Сон одержал победу нокаутом.

Проснулся я от того, что почувствовал чей-то взгляд — равнодушный, но колючий. Рядом сидела девочка лет семи с ангельским личиком и пушистыми заячьими ушами и хмуро меня рассматривала. Жесткие старушечьи глаза никак не вязались с ее невинной внешностью.

— Вставай, тебе пора работать, — сообщила она мне.

— Ты еще кто такая? — спросил я.

Мне казалось, что уж я-то, коренной житель Леонтоподиума, знаю в нашем городе всех. Такую своеобразную штучку я бы точно заметил. Хотя бы потому, что дети в Леонтоподиуме — большая редкость. Невинные сюда не попадают, а последним родившимся в Леонтоподиуме ребенком был Шива.

— Что, ослеп с похмелья? Я Зайка. — Девчонка пошевелила ушами, демонстрируя, что они настоящие. — Пошевеливайся, госпожа Рида велела взять тебя на работу.

Зайка отпрыгнула на несколько метров.

— Гоу-гоу! Госпожа Рида не любит ждать!

Я поднялся, подобрал косу и последовал за ней, а вернее, за ее ушами, мелькающими среди чертополоха. Получается, что у Риды есть помощница? А я думал, ей, как и Еве, нельзя иметь свиту. Похоже, я многого не знаю о Кардусе. Например, я понятия не имел, что в Кардусе есть луна. В Леонтоподиуме, за неимением неба, нет и светил, а вот над топями сейчас висел громадный желтый блин. И это притом, что никогда раньше, пробегая через топи к Леонтоподиуму, я ничего подобного не замечал. Похоже, Рида обзавелась собственным светилом, работающим только для ее приближенных. Интересно, а тут всегда полнолуние? Что характерно, и гула тоже нет.

Я почувствовал присутствие еще одного человека. Метрах в сорока справа кто-то двигался. Я на всякий случай пригнулся и прислушался. Человек умирал, его сердце билось нечетко, дыхание было слабым. Движимый любопытством, я подошел поближе. У корней одного из деревьев лежала женщина, почти полностью покрытая репейниками. По всей видимости, она провела на болоте не меньше недели — ее одежда были измазана и изорвана. Явных ран на ней не было, умирала она, скорее всего, от истощения. У меня во рту появился неприятный привкус — чертополох что-то вытягивал из несчастной. Нет, не энергию, это не было похоже на то, что делают эдельвейсы. Не энергия, что-то другое.

— Ну и чего ты тут корни пустил? — услышал я недовольный голос Зайки. — Зацвести планируешь?

— Кто это? — спросил я.

— Просто какая-то дуреха, которая последовала за белым кроликом, — неприятно усмехнулась Зайка, — мне-то откуда знать? Я с ними со всеми не знакомлюсь.

— За белым кроликом? Так это ты ее сюда заманила?

— Конечно.

— А зачем? — спросил я.

— А ты думаешь, где Леонтоподиум берет время?

Время! Вот оно что. Я ведь и раньше слышал, что Рида снабжает город временем. Вот, значит, как именно это происходит.

— Шевелись! Рида не любит ждать!

Зайка снова исчезла в чертополохе. Я поплелся за ней, и через некоторое время мы вышли к каким-то развалинам.

— Давай к колоннам, — скомандовала Зайка. — А мне пора на работу, а то и так из-за тебя опаздываю!

Недовольно глянув на циферблат карманных часов, девчонка проворно юркнула в заросли. Хорошо, что она ушла. Зайка мне не понравилась.

Я никогда не забирался так глубоко в болота и даже и не предполагал, что тут когда-то были строения. Подойдя поближе, я оглядел живописные руины. Судя по всему, раньше это был храм — сохранилась дальняя стена и две колонны: черная почти полностью, белая — примерно на две трети. Между ними стоял куб, заросший мхом. На колоннах мох не рос. Кто-то снова приближался ко мне. Очень тихо: я услышал его, когда он был всего метрах в двадцати. Высокий, тощий мужчина в широкополой шляпе, из-под которой торчал длинный нос, в поношенном пальто и с желтым зонтом под мышкой. Этого персонажа я у нас тоже никогда не видел, но, как и Зайка, он был насквозь местным, на это я был готов поставить свой единственный плащ. Неужели он тоже из свиты Риды?

— Приветствую, друг! — выдал он, приблизившись.

Неожиданное заявление для Леонтоподиума.

— Ага, — отозвался я.

Мужчина дружелюбно улыбнулся. Это ненормально. Такая улыбка в Леонтоподиуме признак либо слабости, либо безумия, не говоря уже о том, что дружелюбие в целом — социально неодобряемое поведение.

— Меня зовут Грун, — представился он, приподняв шляпу.

— А меня нет, — буркнул я, на всякий случай незаметно качнув метлу-косу.

Лезвие бесшумно выдвинулось. Для того чтобы справиться с большинством жителей Леонтоподиума, мне не нужно оружия, но вот Кардус с его обитателями я, как выяснилось, совершенно не знаю. Слабаки в Городе эдельвейсов надолго не задерживаются, а этот тип явно провел тут не один десяток лет.

Грун неодобрительно покосился на мою метлу.

— Да ладно тебе ерепениться. Не напрягайся. Ты — Веселый Алик, тебя в Леонтоподиуме все знают.

— А вот о тебе такого не скажешь, хотя ты в городе не новичок, — заметил я.

— Это точно, — не стал отпираться Грун, — Рида запрещает мне и дочери покидать болота, а местные жители не слишком жалуют топи. Вот и получилось, что мы с Зайкой не особо популярны.

Прозвучало это объяснение вполне правдоподобно.

— Значит, вас в свите Риды двое? — спросил я.