Медицинская академия им. Макоши. Спецкурс (СИ) - Кутузова Елена. Страница 16

Но и эти мысли держала при себе, потому что разговоры становились все интереснее. Так, в верховьях какой-то большой реки зарядили дожди, а на юге раньше времени пришли заморозки. Ночью такой иней намерзал, что двери к порогу примерзали, приходилось отогревать, чтобы открыть.

Значит, не помогла моя удача? Все зря?

О, это сладкое чувство злорадства. Конечно, мне было жаль людей, но не князя. А нечего похищать без разрешения! Чай, не в средние века живем.

Мозг услужливо подсказывал, что здесь как раз и в средние, а, может, и еще раньше, но я не пожелала прислушиваться. Потребовала встречи в Зареславом. Пусть отправляет домой, все равно не нужна!

Но князь был другого мнения:

— Несмотря ни на что, с твоим появлением осень выпала мягкой и теплой, мы успели убрать поля и засеять озимые. Лесные звери нагуляли жир. Сено уродилось хорошее, зимой не будет падежа скотины. Нет, нельзя тебя отпустить. Если тоскуешь — скажи девкам, пусть развлекут.

— Да чем они развлечь могут? Песенку спеть? Станцевать? — это была плохая замена моей обычной жизни и оставаться в золотой клетке желания так и не возникло. — И потом, где доказательства, что такая осень пришла из-за меня? Может, совпадение?

Зареслав разозлился. Кулак впечатался в стол. Стоящая на нем посуда подпрыгнула, жалобно звякнули серебряные ложки:

— Думаешь, мне не доложили о твоих попытках сбежать? О том, что весть стараешься подать нелюдям, руны охранные с окон стираешь, да плат защитный каждый раз скинуть хочешь? Так вот — не выйдет! Не отпущу.

И тут же, словно растеряв весь запал, князь упал на лавку и обхватил голову руками:

— Ну что тебе надо? Чего ты желаешь? Только скажи! Уборов драгоценных? Достану! Яств тонких, вин заморских? Привезу! А хочешь, терем выстрою? Высокий, цветной, с золочеными петухами на крыше? Сад разобью, поболе того, что здесь? А?

В голосе звучала такая надежда, что стало больно. Захотелось успокоить этого отчаявшегося мужчину, обнять, погладить по голове, по золотым кудрям…

Но цена была высока. Я не желала платить за покой князя собственной жизнью. И чтобы не расплакаться, развернулась на каблуках и выскочила из трапезной.

Не выйдет, говоришь? А вот дудки! Все равно сбегу! Надо только повнимательнее слушать — челядь при мне уже не стеснялась обсуждать дела княжества. Не может быть, чтобы не нашлось ни одной зацепки!

6.1

Время шло, девушки продолжали болтать, я — слушать, и искать способ если не сбежать, то подать весточку.

А потом начались изменения: князь велел мне присутствовать при «важных беседах». Для этого в палате возвели фальшивую стену из деревянной решетки и задрапировали ее тканью. Мне поставили кресло и столик, на котором разложили разные вкусности.

— Сиди тихо, — напутствовал меня Зареслав. — Разговоры здесь, конечно, не для женских ушей, ко очень нужна удача в решениях. Смотри, чтобы никто ничего не заподозрил.

Я кивнула и превратилась в слух.

Дела оказались еще страшнее, чем рассказывали служанки.

Дожди в верховьях вызвали небывалый подъем реки. В это время года ее курица вброд переходила, теперь же, набрав силу, вода снесла половину большого села, оставив людей без крова и средств к существованию. И это осенью! Бедолаги даже землянки вырыть не могли: почва настолько раскисла, что как болото засасывала уцелевшие дома.

Юг же, скованный ранними заморозками, страдал от пожаров: угольки выпрыгивали из печек так, словно их кто выкидывал. Даже крохотная искра порождала буйный огонь, который не могли потушить. Он угасал сам, оставив вместо двора пепелище.

Если такое случалось постоянно, то теперь понятно, отчего Зареслав решился меня похитить, хотя это ничуть его не оправдывало. Мог же по-хорошему!

А держался князь молодцом. Я даже по-другому на него взглянула: пока рядом были подчиненные, управляющие и бояре, он выглядел уверенно, четко отдавал приказы, иногда предлагая невероятные варианты действий.

Кажется, в такого Зареслава я могла бы влюбиться. И даже согласиться переехать к нему насовсем. Женой, хотя и рановато мне об этом думать, шестнадцать лет всего!

Но вот закончился совет, вышел последний посетитель, и князь грузно осел в своем кресле, уронив голову на скрещенные на столе руки. Захотелось подойти, пожалеть, погладить по золотым волосам.

Но Зареслав уже выпрямился, губы упрямо сжались:

— Антонина, выходи. Устала?

— Немного, — я подсела к столу. — Можно спросить?

— Конечно, — он держался молодцом, но по тому, как заострились черты лица, по повороту голову, по напряженным плечам было видно: князю тяжело.

— Почему ты не просто не пришел за помощью? Не рассказал? Не попросил? В гости не позвал, в конце концов?

— А ты бы согласилась? Зная все это?

— Не знаю, — ответила честно, Зареслав сейчас тоже не лукавил.

— То-то и оно, что не знаешь. Я не имел права рисковать. Поэтому… вот так.

— Только не сильно помогла твоя самодеятельность. Наводнения, заморозки, пожары… Не помогает моя удача. Отпустил бы, а, князь?

— Нет, — ответил он глухо. На меня не смотрел, вперив взгляд в открытое окно. Со двора доносился лязг железа и задорные выкрики — там тренировались воины.

— Не подходи! — запретил Зареслав, когда я решила посмотреть поближе. — Защита стоит, но кто его знает, на что ты способна.

Я уселась обратно и снова спросила:

— Что делать-то будешь?

— Ехать надо. Вместе с тобой. Видимо, твоя удача на расстоянии бесполезна, — и, обрывая мою усмешку, добавил: — Это несложно: повозку можно защитить от ненужных взглядов, да и дом, в котором остановишься, тоже.

В это я поверила сразу — кто помешает покрыть магической резьбой все деревянные части телеги, или в чем там меня повезут? А остальное расписать волшебными узорами так, что и Баба Яга не найдет? И все же… дорога — не княжеский терем. В пути может появиться возможность подать весточку тем, кто меня ищет. А они ищут, судя по тому, как сторожко здесь следят за рунами и узелками.

Но князь тоже это понимал:

— Пообещай, что не попытаешься бежать!

Я даже онемела от такой наглости! Украл, запер, а теперь еще что-то требует вместо того, чтобы нормально договориться!

— Обещаю, что сбегу при первой же возможности! — врать не хотелось, да и разозлил он меня.

— Хорошо, — кажется, князь не ожидал ничего другого, — тогда… поторгуемся?

Как князь умеет это делать, я уже знала — успела насмотреться — наслушаться, сидя за занавеской. Даже интересно стало, что он может мне посулить!

— Давай! — уселась поудобнее, готовая ответить отказом на любое предложение.

— Чего ты сама хочешь? Только не проси отпустить!

— Тогда — ничего.

Зареслав нахмурился:

— Не годится. Антонина, ты, вообще, понимаешь, что играешь с огнем? Я ведь и в темницу могу отправить, на хлеб и воду!

Я пожала плечами:

— Если взаперти, то какая разница?

Я блефовала, и сильно. Но за последнюю неделю сумела увидеть князя в различных ситуациях. И в гневе, и в отчаянии, и просто в благостном настроении. Он мог творить что угодно, отдавать самые жестокие приказы. Но ясно было одно: Зареслав — не подлец. И чувствует себя виноватым.

Давая на совесть, я не испытывала раскаяния: на войне как на войне, так, кажется, говорят?

— Проверим? — князь остался спокойным.

Я пожала плечами хотя внутри все сжималось от ужаса: а вдруг решиться? Да и не верила, что суме переиграть того, кого с детства учили править: хитрить, недоговаривать, а главное — держать лицо.

Зареслав вздохнул. Встал, прошелся из угла в угол, отчего половицы надсадно заскрипели. А князь остановился у окна, словно больше всего на свете его занимали дружинники.

Монотонно жужжала муха. Как надоевшая соседская дрель ранним утром. Я не шевелилась, боясь нарваться на вспышку гнева. To, что князь в ярости, выдавала напряженная спина.