Избранные Ориона (СИ) - Терешкова Анна. Страница 35

«Оружие одолжи!», — мысленно воззвала я к печати, и о-о-о чудо, на сей раз мне подчинились с первого раза.

В руках сквозь всполохи золотого пламени материализовались клинки из многослойной стали, на эфесе красная филигрань, по лезвию змеились символы на древней латыни. Прекрасное оружие, что вскоре окрасится в багровый.

Прежде чем мои и ее союзники успели опомниться, Альбина сделала резкий выпад и бросилась в мою сторону, нанося тяжелый удар обеими секирами.

Увернуться от первого удара не составило труда, она двигалась предсказуемо и опрометчиво, в лоб. Острая сталь вонзилась в стену, дав мне шанс атаковать. Мощный удар с разворота ногой в живот отбросил противницу назад.

Я двигалась легко и быстро, знала, как атаковать, куда ударить, чтобы обездвижить, видела наперед ее движения, словно телом и разумом управлял кто-то другой.

— О-о-о, так она одна из десяти, — хмыкнул Астарот, пристально за мной наблюдая. — София Лувил, я полагаю?

И только сейчас я осознала, что выдала себя с потрохами. Отступать было слишком поздно, к тому же, как выяснилось спустя пару минут, к моему превеликому разочарованию дралась альбиноска лучше меня, да и магию умело использовала. Огненный фаербол, сформировавшийся у нее над ладонью, несколько раз вспыхнул, меняя окраску пламени с красного на черный, и только после этого помчался в мою сторону.

Увернуться от магической атаки мне удалось, но от секиры нет.

Бок обожгло острой болью, кофта в том месте стала липкой от расплывшегося алого пятна крови. Однако закончить бой и принять поражение я даже не подумала. Краем глаза заметила двинувшихся в нашу сторону Алекса и Артема, прежде передавшего Шикову Альберту. Но охотников остановила странная мерцающая завеса и глумливая улыбка Ориаса.

— Девочки сами разберутся, — оскалился он, заведомо зная, кто одержит победу.

И это явно была не я.

— Ориас, неужели ты все еще не понял? Твой герцог против моего короля не сможет выстоять, — в тон рыжему ответил Баал.

Материализовавшееся в его руке древко копья увивала металлическая лента. Наконечник — клинок имел вид заточенного с одной стороны широкого фальшиона. От обуха наконечника отходил параллельный шип. Резкий выпад, и оружие со свистящим звуком разрезало слабо осязаемую стену вдребезги.

— Не двигайся, — приказал Ориасу Артем. — Иначе я позволю копью вдоволь напиться твоей крови, — без тени улыбки предупредил он.

После нескольких удачных выпадов мне наконец удалось ранить вражескую подстилку. На ноге и бедре девицы появились кровоточащие раны.

«Я один из семидесяти двух духов, — раздался рокот в мыслях, — даже в нынешнем положении ты сильнее простой полукровки, в твоих руках мое оружие, — подчеркнуто сообщил дух».

Но полностью осознать его слова и обрадоваться хорошей новости он не позволил, жестко продолжив:

«Однако мой сосуд потерпит поражение. Страх забрать чью-то жизнь лишит тебя твоей собственной. Не отняв ее у противника, победы тебе не одержать!».

Споткнувшись от его слов на ровном месте, пропустила атаку со стороны альбиноски. Вовремя скрещенные мечи послужили неким щитом, предотвратив новую рану от секиры, однако мощного столкновения со стеной избежать не удалось. В глазах на мгновение потемнело, но хруст сломанной руки я услышала очень отчетливо, да и вогнать мне в голову секиру, белобрысой не позволил Артем, принявший удар на свое копье и мгновенно атаковавший в ответ.

Стерву нехило свернуло пополам, и та кубарем покатилась к ногам Влада, там же она и потеряла сознание, истекая кровью. Однако Астарот даже не взглянул в ее сторону.

— Больно, — приглушенно простонала, пытаясь отогнать обморочное состояние и сфокусировать взгляд на Владе.

Но увидеть я смогла лишь его удаляющуюся спину, прежде чем он полностью исчез за плотной завесой белого тумана.

— София! — встряхнул меня за плечи Алекс. — София!

Сил сопротивляться обмороку больше не осталось, сознание медленно, но верно погрузилось в зыбучую темноту.

ГЛАВА 19

— Ну же, Мак, — обессиленно произнес Сол, — я хочу увидеть ту прекрасную улыбку, что пленила мое сердце.

— Разве могу я улыбаться, зная, что твое сердце бьется последние минуты? — безжизненно ему ответила.

Видя, как жизнь в любимых глазах постепенно угасала, мое сердце разрывалось на части.

— Нам стоит улыбнуться этой жизни, Македа, — поднеся мою ладонь к своим губам и легонько коснувшись пальчиков поцелуем, произнес он с ликующими нотками в голосе.

— Ты умираешь, Соломон, — шепотом ответила, позволив ему стряхнуть одинокую слезу, скатившуюся по моей щеке.

— Но в этот раз я обыграл судьбу, она не получила твою жизнь, моя прекрасная Македа. Кто знает, быть может, в следующей жизни, мы сможем вновь переродиться и вместе быть до самого конца.

Сладкие слова обволакивали как нежный шелк. В них было столько веры, что невозможно не поверить.

— Из каждой нашей прожитой жизни мы оставляли себе лишь имя и свою любовь, — в голосе послышались горькие нотки. — Мы перерождались уже множество раз, столетие за столетием. От самого начала нашей первой встречи, великий царь Соломон, — наконец, ему улыбнулась.

— С самой нашей первой встречи, моя прекрасная царица, — мягко произнес он в ответ и после недолгого молчания хрипло попросил: — Твой кулон… ты можешь вернуть его мне?

Рука непроизвольно потянулась к шее, где была застегнута цепочка с кулончиком в виде двух ключиков.

— Ты сказал — это ключи от твоего сердца и мира, которыми теперь обладаю я, Соломон.

— Я верну тебе их, как и всегда, — пообещал он. — Эти ключи не могут принадлежать другой, только тебе, любовь моя.

— Ты снова дал обещание, — согласно кивнула, сняв с шеи цепочку.

В глазах Сола уже погасли краски, он не видел моего лица, не видел капающих слез. Грудь вздымалась очень слабо, осталось совсем немного времени.

Я старалась сдержать срывающийся плач, как вдруг в наступившей тишине послышался его слабый, но такой же приятный на слух голос, а звучали слова стихов, которые он когда-то написал для меня:

— Положи меня, как печать, на сердце твое,

Как перстень, на руку твою:

Ибо крепка, как смерть, любовь…

Его слова эхом разносились по заброшенному особняку, где время словно остановилось, а тишина прислушивалась к каждому его вдоху:

— Люта, как преисподняя, ревность,

Стрелы ее — стрелы огненные,

Она пламень весьма сильный…

С последним выдохом прошептал Сол.

— Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее, — закончила за него, тихо всхлипнув.

Полную луну и звезды затянули черные тучи. Моросивший дождь проникал в расщелины крыши, окропляя наши тела. На его губах играла мягкая улыбка, лицо было расслабленным, а выражение умиротворенным, словно он видел счастливый сон. Но жизнь покинула тело, осталась лишь оболочка… душа уже воспарила ввысь.

Вложив в безвольную ладонь Сола кулон, я прикоснулась к еле теплым губам поцелуем. После прижалась к его груди, чтобы в последний раз ощутить все еще теплые объятия.

Боль в висках нарастала сильнее. Сознание и мысли, как разбросанный пазл, пытались собрать себя в единую картину.

В тот момент, когда я увидела Сола в реальности, кто-то словно щелкнул переключатель. Сложилось впечатление, будто режиссер неумело смешал два фильма, где основой сюжетной линией стали мои нынешние воспоминания и те, из далекого прошлого.

Они не были игрой разума или манипуляцией духа. Влад и я — реинкарнации когда-то живших правителей.

Великий царь Соломон, считавшийся магом и обладателем кольца, управляющего семидесятью двумя демонами Гоетии. И царица Савская, Македа, чье имя означает «огненная». Женщина, которую Соломон любил больше жизни.

Тысячелетие за тысячелетием наши души рождались вновь, сохраняя в себе обрывки памяти и чувств. Однако в этой жизни что-то пошло не так. Эмоции, принадлежащие мне нынешней и прошлой разрывают на части, пытаясь сосуществовать вместе, пытаясь стать одним целым.