Возвращение (СИ) - Штиль Жанна. Страница 53

Неожиданно улица кончилась, упершись в массивные деревянные ворота с коваными узорчатыми металлическими накладками. Сбоку маленькая калитка со смотровым зарешеченным окошком. Услышав за спиной шум, девушка обернулась. Подъехавший на коне Эрих с беспокойством уставился на неё:

— Что-то случилось? Я звал тебя, — опустил глаза на её ноги.

Пфальцграфиня стояла в луже. Низ накидки, как и платья, напитался водой. Не отреагировав на пронзивший тело холод, она задумчиво сказала:

— Я знаю, что за этими воротами.

— Дом, — кивнул мужчина, соскакивая с лошади.

— Дом, в котором я когда-то жила. — Толкнула калитку. Заперто. — Я помню рисунок на воротах. — Не спускала глаз с окошка. — Мне нужно попасть туда. — Снова толкнула дверцу.

Наверное, она выглядела странно. Эрих, заглянув в её глаза и взяв под руку, потянул за собой:

— Ты промочила ноги, Вэлэри. Мы возвращаемся. Если хочешь посмотреть… Не сегодня.

— Ты не понимаешь, это дом моей семьи. Я хочу туда войти.

— Я понял. — Мягко направлял девушку к карете. — Я всё разузнаю о хозяевах и подумаю, что можно сделать.

Наташа словно очнулась:

— Да, теперь это чужой дом. — Тряхнула головой. — Нам нужно посмотреть следующий. Третий.

— Мы немного заплутали. Свернули не там. Завтра… Всё завтра. А сейчас возвращаемся.

Ночь принесла бессонницу и головную боль. Пфальцграфиня ворочалась на пуховых перинах, сбивая под собой простыню и терзая подушку, постанывая от бессилия перед плотной занавесью запрета — словно наложенного кем-то — на воспоминания. Да и чему удивляться? Ей тогда было четыре года. А так хотелось вспомнить! Хоть что-то. Мизер. Окунуться в секундную вспышку прежней жизни. И когда перед воспалённым взором всплыло очертание большого коттеджа, утопающего в меркнущей тёмной зелени, разбавленной яркими мазками августовских цветов, она не знала плод ли это уставшего сознания или приоткрылась завеса выпавшей из её жизни частицы прошлого. Под ногами мелькали широкие каменные плиты садовой дорожки, ведущей к чёрному ходу.

Дом…

Он не впустил её внутрь, закрыв свои глаза-окна тяжёлыми ставнями, оставив на узком крыльце перед запертой облезлой дверью, покрытой внизу бурым скользким налётом плесени.

Поздний зимний рассвет не спешил разгонять сумрак комнаты. Уставившись на низко свисающий полог, Наташа вздохнула: как только ей удастся проникнуть в родовое гнездо, её мучения закончатся. Почему душа так рвалась переступить порог — теперь уже чужого — жилища? Так ли уж важны детские воспоминания? Быть может, именно там она узнает нечто такое, что перевернёт её жизнь?

— Да-да, — на вопросительный нетерпеливый взор девушки, поспешно ответил Эрих, — мне удалось связаться с хозяевами дома. Сегодня после полудня они примут тебя.

— Что ты им сказал?

— Что с ними хочет встретиться женщина, которая когда-то жила в их доме. Разве не так? — насторожился он.

— Всё верно. Я только посмотрю и уйду. — Чувствовала нарастающее волнение. Будто от визита в коттедж зависела её судьба.

— Перед этим осмотрим последний вариант для таверны. На соседней улице. Правда, от центра далековато, но там значительно тише и уютнее.

— И воздух чище, — неожиданно согласилась Наташа. — Останется придумать название.

Хотелось заиметь таверну именно в этой части города. Почему? Да кто его знает! «Рублёвка» рядом!

— Название? — подключилась Хельга, перебирающая на столе образцы ткани, не понимая, зачем подруга настаивает на украшении окон полотнами. Да ещё в тон подушечек на скамьях и креслах, пологов над ложами. Слишком затратно. — Зачем название?

— Чтобы все спрашивали, как найти таверну «Пять звёзд», — напыщенно произнесла пфальцграфиня. — Её все должны знать.

— Почему «Пять звёзд»? — Эрих следил за руками графини, думая о своём.

— Это категория гостиницы. Её статус. — Она загибала пальцы, помахивая рукой. — Это чистота, комфорт, отменная кухня, санитарные удобства в каждом номере, напольные вешалки для одежды и местом для багажа. — Заметив, что её внимательно слушают, закончила: — Зерцала, тапочки и халаты, — добила онемевших слушателей с вытянутыми лицами.

— Где ты такое видела? — отмерла Хельга.

— Тапочки? — отозвался нотар.

— Мы разоримся, — стенала графиня.

— Халаты? — недоумевал Эрих.

— Электрическая розетка в номер и радиоприёмник с телевизором, — нервно рассмеялась Наташа, промокая кончиками пальцев выступившие слезинки. — И, конечно, минибар. Всё включено!

— Мини… что?! — в один голос прокричали графиня и нотар.

— Интернет! — Слова, слетающие с губ, когда-то такие привычные и земные, теперь звучали… иномирно, вызывая настороженность.

— Всевышний! На каком языке она говорит? — подняла взор к потолку Хильдегард.

— Похоже на бранные слова, — вздохнул мужчина, отмечая озорной блеск в глазах пфальцграфини.

Она, запрокинув голову, заразительно смеялась, раскачивая в руках тонкий длинный шест с крошечным колокольчиком на конце — гасильник, изготовленный по её заказу, — перед этим демонстрируя, как тушить свечи, изготовленные собственноручно и помещённые высоко на стене в трёхрогом экспериментальном держателе, пока заменившем настенный подсвечник.

— Это бизнес, — вздохнула девушка, успокаиваясь, поглядывая на увеличивающуюся в объёме «бухгалтерскую книгу». — Мне нужны счёты.

Эрих, закашлявшись, похлопал себя по груди:

— Нам пора. — Женщина часто настораживала его не только слетающими с её уст непонятными словами, но и тем, какое влияние оказывала на окружающих. Ей ничего не стоило привлечь к себе внимание лишь поворотом головы или вскользь брошенным взором. Было в её глазах что-то манящее, опасное, неподдающееся описанию, заставляющее его держаться от неё на расстоянии.

Последний дом как нельзя лучше подходил на роль таверны, и его владельцы постарались придать ему товарный вид. Здесь было всё: уложенный камнем просторный двор, огороженный высоким забором; конюшня на два десятка лошадей и колодец с поилкой; подсобные помещения и чудный ухоженный садик с вьющимися растениями, где в летнее время можно было поставить столики для отдыха и общения.

Двухэтажный, с маленькими каморами для прислуги на чердаке и чёрным ходом, он нуждался в минимальной перестройке. Серьёзных вложений требовало расширение кухни и, скрепя сердце, пришлось бы отказаться от умывальни в каждой комнате, ограничившись отделением ширмой угла для омовения и сделав туалеты для мужчин и женщин в разных концах коридора. Наташа прикинула: десяток номеров с повышенными удобствами для особо важных постояльцев, способных оплатить комфортное проживание, всё же можно оборудовать умывальней с нужником. Мысленно набросав план перепланировки, предвкушая конечный результат, она поперхнулась, услышав цену вопроса.

— Сколько?! — В горле запершило от возмущения. — Они, что, думают, мы Рокфеллеры? — В поисках поддержки глянула на Хельгу, покосившись в сторону двери.

Доверенное лицо хозяина, невысокий сутулый мужчина с болезненным цветом лица, заложив руки за спину и делая вид, что происходящее его не касается, прислонившись к дверному косяку, внимательно прислушивался к происходящему.

— Мой дом в центре стоит в два раза дешевле, — согласилась графиня.

— Он в три раза меньше, — Эрих развёл руками, — с крошечным внутренним двориком. Торговаться бесполезно. Представитель хозяина не имеет права вмешиваться в вопросы торга. Владелец приедет только через два месяца. Можем подождать.

— Ждать? Два месяца? — пфальцграфиня взялась за голову — А потом окажется, кто-то его уже купил, дав сколько просят?!

— И такое не исключается, — пожал плечами нотар, дивясь прозорливости женщины, указав глазами на тень в дверном проёме.

— Вэлэри, даже если он скинет немного, у нас всё равно не хватит на всё задуманное. Купим дом — не останется средств на его переустройство.