Озимандия (СИ) - Терновский Юрий. Страница 15

На это её заявление лысый лишь шире открыл дверь и нагнулся к ней в кабину. Двое других, с непроницаемыми лицами, подошли и встали, один за его спиной, а другой, возле разбитого капота. Спокойные, уверенные в своей правоте товарищи, такие спокойные, что другим, случайно или не случайно столкнувшимся с ними, деваться было уже некуда.

— У нее есть деньги! — хозяин машины рассмеялся и обернулся к «непроницаемым». — Нет, вы слышали? Она говорит мне, что у нее е-есть деньги! У этой раздолбанной дуры, оказывается, есть деньги!

Губы качков слегка дрогнули, но выражение лиц не изменилось. Елене Сергеевне, наблюдающей за всем этим из кабины своей разбитой «Тойоты», вообще, показалось, что их все это как-то мало интересует. «Они и меня то, скорее всего не видят за стеклами своих очков, — вдруг решила она. — Так, муха на стекле. Была бы необходимость, уже бы давно прихлопнули». Мурашки пробежались по коже и ей вдруг, на какое-то мгновение стало страшно. Ее даже слегка передернуло от этой мысли. Женщина постаралась успокоиться, тем более что пока вели они себя довольно мирно, но страх не проходил, и она вдруг отчетливо поняла, что просто так от этих троих не отделается. Не для того эти хозяева жизни отрывали от своих сидений свои толстые задницы, чтобы вот так просто, без всякой компенсации, возвращать их потом на место.

— Понимаете, — начала она, — у меня пропала доч и я…

— Я имею к этому отношение? — лысый оскалился, демонстрируя белый ряд очень ровных и дорогих зубов.

— Нет.

— Тогда какого черта ты въехала именно в меня, тебе что, «мерсов» мало?

— Я задумалась, у меня пропала дочь, вы понимаете?

— Плевал я на тебя и на твою дочь, — лысый говорил еще спокойно, но было видно, что еще немного, и он сорвется. Лицо его покраснело, глаза, как у быка, налились кровью, а на бритых висках выступили вены, то и смотри, готовые прорвать кожу.

— Я заплачу, — женщина испугалась, теперь уже по-настоящему.

— Да?

— Да, — не выдержала Елена Сергеевна и тоже повысила голос. — Что вы здесь слюной то брызжите? Машинку ему поцарапали, видите ли, бедненький! А за оскорбления можно и ответить. У меня муж…

— Да блевал я на твоего мужа, а деньги засунь себе в… — морда лысого вплотную приблизилась к ее лицу. — Ты мне тачку угробила, понимаешь? На хрен мне твои вшивые бабки, сука драная. Ты за кого меня держишь?

Елена Сергеевна побледнела. Не разу в жизни еще с ней никто так не разговаривал, тем более не оскорблял. Она попыталась выбраться из машины, но его рука, покрытая густой рыжей шерстью, грубо вернула ее на место.

— Руки убери, нужен ты мне, держать тебя, — Елена Сергеевна, отстраняясь, ударила его по руке. — Козел потный…

Лысый вдруг замолчал, по-видимому, переваривая услышанное. До его, затуманенного справедливым гневом, сознания не сразу, по-видимому, дошел смысл услышанного. — Что ты сказала? — процедил он сквозь зубы.

— Что слышал, — Елена Сергеевна отвернулась и стала неподвижно смотреть перед собой в треснутое лобовое стекло. — Вызывайте милицию, я с вами разговаривать больше не буду.

— Ты знаешь, кто я? — побагровевшая морда пострадавшего снова оказалась перед ее лицом и гнилое содержимое его желудка противно ударило ей в нос. — Ты, шкура, знаешь, на кого наехала? — его тонкие пальцы больно впились ей в щеки. — Ты рожу то не вороти, ты на меня, сука, смотри, — и он стал с силой выворачивать ее голову в свою сторону.

Елена Сергеевна попыталась вырваться, но не тут-то было. Похоже, что отпускать ее он не собирался.

— Сидеть, сука, — рявкнул он. — Значит так, у тебя есть только два выхода и ни какая милиция тебе здесь не поможет. Или ты покупаешь мне новую тачку, взамен разбитой, которую можешь забирать себе или…

— За царапину на бампере? — женщина все же высвободила голову из его клещей и усмехнулась, явно ему не поверив.

— За разбитую новую, я подчеркиваю, новую машину, а не за бампер…

— Или… — подсказала она ему ход дальнейших мыслей, решив все-таки выслушать все его бредовые идеи.

— Или ты мне сейчас же на месте выплачиваешь пять тысяч баксов компенсации.

— Не много ли, за бампер то? — усмехнулась Елена Сергеевна. Поняв, с кем имеет дело, она решила не тратить больше на этого сумасшедшего маразматика свои нервы и успокоиться, по возможности, конечно. Стараясь не обращать больше на разошедшегося психа внимания, она достала из сумки мобильный телефон, и стала набирать рабочий мужа. Его помощь сейчас бы ей не помешала. Но позвонить ей не дали.

— Ты кому звонишь? — лысый перехватил ее руку с телефоном и сжал ее так, что у нее пальцы хрустнули.

— В милицию, — солгала она. — Пусть она с вами, козлами, разбирается. Бизнес у тебя, конечно, хороший, лохов на дороге ловить, но с меня, придурок, ты не получишь ни копейки.

Лысый позеленел.

— Что?

— Да пошел ты… — послала его от всей души Елена Сергеевна куда подальше. — Вычисти сначала свою вставную челюсть и убери из моей машины свое свиное рыл…

Сильный удар в лицо и ее голова чуть не слетела с позвоночника. Рука психа вцепилась ей в волосы и с силой рванула ее на себя. Секунда, и она уже валялась на асфальте рядом со своей машиной, а разъяренный обладатель вставной челюсти, все еще продолжая держать ее за волосы, лупил ее своими начищенными туфлями…

— Я тебе сейчас самой вставные челюсти сделаю, — орал он на всю улицу, нанося удар за ударом. — Ты у меня теперь, тварь, всю оставшуюся жизнь проведешь в кресле стоматолога. Ты у меня…

Кровь забрызгала ему брюки и даже попала на его рубашку, впившись красными точками в ее белую ткань. Несколько ударов и лицо несчастной превратилось в сплошное, красное месиво, но рассвирепевшему, вкусившему крови хозяину джипа этого уже было мало.

— Убью гадину, — он отпустил волосы и тут же нос его туфли со всей силы въехал ей в печень. Женщина выгнулась, захлебываясь в собственном крике и… замолчала.

— Сергей Иванович, хватит, — один из охранников все же не выдержал и встал между взбесившимся хозяином и его жертвой.

— Отойди, — лысый попытался оттолкнуть его.

— Сергей Иванович!

— Отойди, я сказал. Она меня сравнила с кидалой на дороге. Я, оказывается, деньги так зарабатываю. Пусти, я сказал…

— Она же женщина!

— Не понял, — лысый вдруг перестал бросаться на своего телохранителя, — Ты что, ее защищаешь?

— Она женщина, — опустил тот голову. — Я к вам не нанимался женщин избивать и вам больше не дам этого делать.

— Слышал, — лысый повернулся в сторону второго телохранителя. — Он ко мне не нанимался… Ты уволен, Улен Шпигель хренов, — Лысый рукой отстранил бывшего своего подчиненного в сторону, перешагнул через избитую женщину и направился к своей машине, потеряв вдруг, всякий интерес к происходящему. Второй телохранитель покрутил у своего виска пальцем, намекая, видимо, на отсутствие мозгов у первого и зашагал вслед за своим хозяином.

— Номер машины запиши, — бросил он через плечо указание крутившему у виска. — Эта дамочка от меня просто так не отделается. Заплатит как миленькая…

— Уже…

— Урод, — он со злостью воткнул передачу и двести пятьдесят лошадей рванули с места. — Хотя, конечно, жаль, телохранитель он был отличный, в отличие от некоторых…

— Куда уж нам колхозникам до столичных жителей, — охранник посмотрел на своего хозяина и улыбнулся. — А все-таки классно вы ее отделали, Сергей Иванович, стерву эту.

— Заткнись, — лысый стащил очки с переносицы и его тяжелый взгляд впился в телохранителя. — Если еще хоть раз вспомнишь про эту бабу, можешь искать себе другое место службы, уяснил?

— Понял, конечно, только вы же хотели с нее еще денег стрясти, я и номер записал машины, чтобы ее найти.

— Я передумал. Не было этого. Не-бы-ло…

— Как скажете, — охранник пожал плечами и молча уставился на дорогу. До самого конца пути никто из них больше так ни одного слова и не проронил. Один — все никак не мог отделаться от разбитого лица женщины, так и стоящего перед глазами и ее дикого, захлебнувшегося в крови крика, застрявшего в ушах. Второй же, тот, что был по главнее, про неё сразу и забыл. Хозяин положения на дороге был доволен, один вопрос сегодня был решен. И теперь он удовлетворенно гнал машину и посматривал на часы, спеша на заседание Думского комитета. Его рабочий день только начинался.