Эндора (СИ) - Петровичева Лариса. Страница 16

Когда Эльдар и Катя рухнули с крыши, Гамрян первым стряхнул оцепенение и кинулся к козырьку. «Двадцатый этаж, — с какой-то новой для себя отстраненностью подумал он. — В лепешку…» Лиза, бросившаяся за ним, тяжело дышала, и ее взгляд никак не мог ни на чем сфокусироваться.

— Все..? — пролепетала она. — Господи, Геворг… Как же это?

Едва не падая следом за Эльдаром — ноги дрожали, и ботинки скользили на снегу — Гамрян смотрел вниз и никак не мог составить целостного впечатления: картинка рассыпалась грязно-серыми пятнами. В конце концов, он сумел взять себя в руки и понял, что внизу никого нет. На детской площадке по-прежнему возилась малышня, лепя снеговиков и с диким гиканьем съезжая с горок, — дети играли совершенно спокойно, и на их глазах двух человек не разметало по всему двору кровавыми ошметками. Гамрян, окончательно успокоившись и выровняв дыхание, еще раз оглядел двор — никаких следов ни Эльдара, ни эндоры. Обычный зимний двор.

— Ушли, — произнес он. Мгновенное облегчение, затопившее его душу, на мгновение озарило пасмурный мир ярким зимним солнцем.

— Как это «ушли»? — Рудин заглядывал вниз с таким старанием, что свита загарцевала рядом, опасаясь, что начальник свалится. Начальник же не испытывал никакого страха за жизнь: он склонялся над козырьком так, что Гамрян счел нужным все-таки аккуратно придержать его под локоть. — Что значит «ушли»? Гамрян, как это понимать? Что зна…

Он осекся и выпрямился. Видимо, понял до конца, каким могуществом обладает Эльдар. Гамрян с трудом сдержал торжествующую ухмылку. Рудина он недолюбливал уже много лет и сейчас не мог не наслаждаться ошарашенным выражением его постной физиономии.

— Эльдар отправил на тот свет Илью Мамонтова, — с нескрываемой гордостью сказал Гамрян. — Полагаю, что прыгнуть с двадцатого этажа и потом спокойно уйти для него пара пустяков.

Рудин издал что-то похожее на шипение змеи.

— Я этого так не оставлю, — сквозь зубы процедил он. — Слишком многое ему уже сошло с рук.

Гамрян кивнул — он не мог с этим не согласиться.

Кругом была непроницаемая тьма, но эта тьма не была пустой. Катя слышала, как над ней что-то заворочалось и затихло. Потом она ощутила мягкий толчок снизу, и ее осторожно повлекло куда-то вперед — сперва медленно, потом все уверенней и быстрее. Постепенно тьма начала терять непроницаемую густоту, из нее выступили очертания предметов, и в конце концов Катя увидела, что лежит на нижней полке в купе. Эльдар сидел напротив и читал какой-то детектив в пестрой мягкой обложке. Его лицо казалось мертвенно бледным в наступающих серых сумерках.

Снаружи кто-то уже требовал чаю, и за стеной спорили по поводу нижней полки.

— Куда мы едем? — негромко спросила Катя.

Эльдар даже взгляда от книги не поднял — видимо, чтиво было очень завлекательным, либо он просто не хотел смотреть на свою спутницу.

— В Ленинград, — ответил Эльдар. — Прибываем поздно вечером. Ты спи, спи. Тебе сейчас надо много спать.

Катя попробовала улечься поудобнее, и грудь сразу же пронзило такой болью, что перед глазами поплыли алые круги. Тело словно охватывали тяжеленные цепи — во всяком случае, именно так Катя обозначила свою боль: ты пытаешься вырваться из оков и не можешь, стянута так сильно, что и дышишь-то через раз.

— Мы ведь упали, да? — негромко спросила Катя: чтобы задать этот вопрос, ей потребовалась вся возможная выдержка. — Ты сбросил меня с крыши.

— Ну, почти, — откликнулся Эльдар. Его белую рубашку почему-то украшало темное пятно на правом боку: не то грязь, не то кровь. Катя искренне понадеялась, что это именно грязь, и он не ранен. — Мой знакомый помог открыть портал, и мы рухнули не на землю, а в щель в пространстве. Если говорить точнее, то Кать, ты бы правда поспала.

— Не хочу, — промолвила Катя и попыталась приподняться. Разумеется, ничего у нее не вышло — только нахлынула вязкая обморочная слабость и тошнота, и Катя без сил обмякла на полке. Эльдар перевернул страничку, задумчиво почесал щеку. Пятно вроде бы стало больше, но Кате это могло просто казаться из-за слабого освещения. Маленькая лампа, которую включил Эльдар, несмотря на все свои старания, была не в силах развеять растущую тьму. — Что со мной?

Эльдар наконец закрыл книгу и посмотрел на Катю. Отчего-то боль сразу же усилилась, словно под взглядом Эльдара цепи стали затягиваться еще туже. Кате казалось, что она слышит их скрип.

— Это путы Максимилиана, — нехотя объяснил он. — Заклинание, которое сдерживает в тебе эндору. Я понимаю, что это очень больно. Но мне не хочется плясать под твою дудку, пусть даже ты и не осознаешь, что делаешь.

Снова открыв свой детектив, Эльдар вернулся к чтению. Через пару минут устало добавил, не глядя на Катю:

Я очень трепетно отношусь к своей свободе, уж извини.

Катя смогла понимающе кивнуть и прикрыла глаза. Что ж, если это страдание — плата за возможность быть собой, Катей Дубцовой, студенткой, обычной девушкой, а не чудовищем, поднимающим мертвецов из могил, то она согласна заплатить даже больше. Она долго лежала молча, наблюдая за читающим Эльдаром. Книги ему хватило примерно на час, потом он вышел и вернулся с двумя стаканами чая. В стакан для Кати Эльдар высыпал пакетик какого-то желтоватого порошка, извлеченного из небольшой, туго набитой спортивной сумки, небрежно поболтал в чае ложечкой и приказал:

— Попробуй сесть.

Катя послушно попробовала. Удалось с третьей попытки, правда, в легкие вонзились тысячи раскаленных игл, желудок содрогнулся, и ее чуть не вырвало. Когда спазмы, выкручивающие внутренности, прекратились, Эльдар поставил перед ней стакан и посоветовал:

— Выпей, полегчает.

Катя выпила и не ощутила вкуса. Однако ей действительно стало легче — руки перестали трястись, как у алкоголички со стажем, а зрение окончательно обрело четкость, и Катя убедилась, что пятно на рубахе Эльдара — кровавое. Как он в таком виде выходил в коридор и не вызвал лишних вопросов, вот загадка. Хотя если они свалились с крыши небоскреба и не поцарапались, то удивляться нечему. Вообще нечему.

— Я не манипулирую тобой, — сказала Катя. — Я не хочу, чтобы кому-то было плохо. Знаешь… я никогда не мечтала ни о какой магии, хотела просто жить, просто учиться. Работу найти на следующем курсе… Встречаться с кем-нибудь…

Катя осеклась, поняв, что тот, с кем она всегда хотела встречаться, теперь, скорее всего, мертв. Она вспомнила Кирилла, звонящего в дверь Эльдаровой квартиры с какой-то тупой, механической настойчивостью. Что потом с ним стало?

— Кать, — произнес Эльдар, убирая книгу в плоскую сумку с ноутбуком, приткнувшуюся к стене, — я тебе верю. Но я не верю эндоре, которая мне чуть голову не оторвала.

— Я же не хотела, — промолвила Катя.

За окнами проносились леса, и луна, поднимаясь над растрепанной кромкой деревьев и обливая жидким серебром их макушки, делала картину очень пугающей. Кате казалось, что в мире за окном больше нет жизни, их поезд идет в никуда и никогда не остановится на конечной. Они так и останутся в этом крошечном купе, в этом таинственном полумраке, пассажиры за стеной будут визгливо требовать у проводника то водки, то чего закусить, не понимая, что и они сами, и проводник давным-давно мертвы.

— Я понимаю, — сказал Эльдар. Отпил чаю, поморщился.

— Почему именно Питер? — осведомилась Катя.

Когда-то давным-давно, еще в школе, она ездила туда с классом на экскурсию. Короткое воспоминание о прежних мирных и спокойных днях сжало сердце; Катя поняла, что готова расплакаться.

— У меня там, так сказать, конспиративная квартира, про которую никто не знает, — откликнулся Эльдар и провел ладонью по темному пятну на боку. — Надеюсь, это поможет нам выиграть время, — он несколько минут помолчал, потом продолжил: — В «Picasso» сегодня нашли крупную партию наркотиков. Через четверть часа после нашего впечатляющего побега. Очень вежливые люди отменили корпоратив у одной из компаний и прямо в моем кабинете, в сейфе, выкопали героин. Четыре килограмма. Я, конечно, тот еще дурак, но чтобы хранить наркоту на рабочем месте?