Белый край (СИ) - Острожных Дарья "Волхитка". Страница 34

Воспоминания затягивали его, и улыбка стала блаженной. Как хотелось рассказать о себе, вспомнить забавную историю, только бы продлить мгновения близости.

— А вы коллекционер или любитель книг? — спросила я и сцепила руки за спиной, как шкодливый ребенок. Пусть видит, что меня радовала беседа и не сдерживается.

— Ни тот, ни другой, я лишь ухаживаю за тем, что оставили предки.

Нэмьер взглянул на меня с хитрым прищуром. Он будто ждал интересного ответа — было принято хвалить книги и свою начитанность, а брат лорда не собирался этого делать. Может, и врал.

— Но вы приходите сюда и берете книги. Что это, как не интерес и любовь?

Я улыбнулась и подняла брови. Мне его не подловить, но легкая беседа радовала сильнее, чем мысли об отъезде домой. Калсан пропал, Эделина говорила без умолку или ставила меня в тупик вопросами, а сейчас мы просто говорили, как старые друзья.

— Я признаю важность книг, но эти ценны для меня, как память. Память о былом. — Улыбка Нэмьера медленно исчезла. Будто сладкие воспоминания разбились, и остался один мрак.

Он с хлопком закрыл книгу, и воздух прорезало эхо. Я вздрогнула и поняла, что мирная беседа кончилась. Теперь передо мной стоял высокородный господин, брат лорда, которого следовало опасаться. Он убрал книгу на место, и резкие движения напоминали удары молотка о дерево — так и чувствовалась сила и желание разломать все.

— Тебе удобно на новом месте? — спросил Нэмьер.

Его тон изменился, стал твердым. И как я купилась на доброту во взгляде? Он считал себя выше, а если и говорил искренне, то как с подушкой, в которую плачутся.

— Да, очень, благодарю за заботу.

Взгляд опустился сам собой, теперь казалось непростительным глазеть на хозяина. Я снова заметила висящий лиф и пятна на рукавах — ну почему все так? Почему здесь одевались странно, и моя одежда не подходила? Этот кошмар никто не видел, но я-то о нем знала и чувствовала себя отвратительно.

— Это не забота, а попытка искупить вину, — вздохнул Нэмьер.

В голосе мелькнула грусть. Он поставил руки на талию и замолчал, будто решая, что со мной делать. От страха сжались внутренности — я неправильно ответила, выдала себя? Нет, брат лорда не знал Бригиту, он не догадался бы.

— Калсан был прав, мне не стоило оставлять вас в той каменной пустыне. Но мне казалось, что там никого нет. На вас действительно напали разбойники? Быть может, солдаты короля? Вряд ли им стоит верить.

Вот и все, попалась. Дура, обрадовалась беседе — Нэмьер только успокаивал меня, чтобы потом ударить.

— Разбойники, — пискнула я.

Голос не слушался, и стало еще хуже.

— Ты уверена?

Теперь Нэмьер скрестил руки на груди. Снова раздался жуткий шорох, будто змеи шипели. Наверняка он знал об этом и мучил меня, сбивал. Нельзя, я хотела выстоять и выбраться отсюда, так хотела, что разозлилась. Пусть идет к Калсану, что за радость терзать простую деву? Глава тоже хорош — спрятался и свалил на меня этого хитреца.

Сердце странно забилось. Оно будто напитывалось желчью и росло, давило изнутри. Теперь я зашипела:

— Так сказал Калсан. Он наложил чары, и я все забыла. Сказал, так будет лучше.

Не уверена, что было такое заклинание. Пусть сам додумывает, или справится у главы — им двоим будет проще договориться.

— Так вот что за чары на тебе, — воскликнул Нэмьер, — а мы с братом уже начали волноваться.

Он снова показался беззаботным. Наверняка лгал, нельзя было поддаваться, я даже стиснула кулаки и впилась ногтями в ладони, чтобы боль отвлекала.

— Надеюсь ты понимаешь, что их придется снять? — спросил Нэмьер. — Я не позволю Калсану ворожить здесь.

Уверена, он чуял обман и хотел докопаться до правды. А если и впрямь мог убрать заклинание? Это станет концом, глава отвернется от меня и не будет помогать семье. Нужно было что-то придумать, быстро!

Ничего не приходило в голову, боги, что говорить? Молчание затягивалось, а Нэмьер тихо ждал.

— Да, но позже, прошу. — Я взглянула на него, не пряча страх. Пусть видит его, вдруг пожалеет. — В моей памяти хранится что-то плохое, иначе глава не сделал бы такого. Я боюсь своих воспоминаний.

Как близко это было к правде. Меня и впрямь ужасало то, что откроют чары. Только бы согласился, прошу, только бы согласился.

Спустя вечность, Нэмьер тяжело вздохнул и кивнул. Боги, от счастья все тело размякло, но пристальный взгляд напротив сулил грозу. Брат лорда не отступит, думаю, он просто не мог снять чары Калсана и придумает что-то новое. Можно отступать сколько угодно, но когда-нибудь за спиной окажется стена.

Остаток дня пролетел за мгновение. Я почти не запомнила того, что делала, ведь все время думала о Нэмьере. Его визиты и намеки представлялись танцем кота вокруг мыши, но была в них и прелесть. Наверное, из-за улыбки или искренности: было приятно видеть, как такой статный господин проявлял чувства. Тоска по отцу делала его уязвимым, так и хотелось утешить.

Он открылся мне, эта мысль согревала. А вдруг Калсан угадал, и я понравилась Нэмьеру? У него явно были дела, однако он нашел время для разговоров и не стал посылать других. Не верилось, за всю жизнь на меня позарился только Ласвен, а масляные взгляды и улыбки не в счет. Под чужой внешностью я оставалась собой, поэтому не стоило и надеяться. Эта была его хитрость, но мечтать о тайном смысле было приятно.

Он дарил покой и помог задремать вечером, но когда сознание почти ускользнуло, в голове раздался голос Калсана. Боги, надеюсь, он не подслушивал. Это мои мысли, они сокровенны, а этот колдунишка ничего не чтил. Только посмеется…

«Я просил избавить меня от ярмарочных кличек», — рыкнул глава.

Он велел мне идти в северное крыло замка, где были мужские комнаты.

«Сейчас? Ночь ведь, и меня отстранили от работы с управляющим. Как объяснить прогулку в таком месте?»

«Мои духи помогут. Замок спит, если все сделать быстро, то никто не узнает».

Калсан чеканил слова — это была не просьба. Почему я? Он мужчина, гость хозяина, поэтому справится лучше. Закутаться бы в одеяло и отправить все в пекло, но голос главы никуда не денется. Пришлось вставать и влезать в платье, приготовленное на завтра, с легкой юбкой и огромным вырезом. Такие не носили без плотной нижней рубашки, моя закрывала грудь до ключиц.

Я привыкла ко льду и снегу, к блеску и тусклому огню. Но теперь усталость не мешала думать о них и вспомнить, как это ненормально. Звезды за окнами прятала темная дымка — облака, легкие, как одеяние призрака. Так и чудилось, будто оно двигалось.

В мужские комнаты вела лестница, перед которой стоял настоящий призрак. Я приняла его за слугу и замерла, но он не двигался. Застыл на полушаге и извивался… нет, это тени скользили по его спине.

«Не бойся, этот только слуга», — сказал Калсан.

«Что с ним?»

Я ждала, но бедняга не шевелился. Тени опутывали его веревками, того и гляди рванут вверх, натянутся, сдавят горло.

«Ничего, мои духи держат его. Он этого не вспомнит, но они не смогут владеть им долго, поэтому торопись, забери поднос и иди наверх».

Духи — какое красивое название для мертвецов. Оно прятало суть, и я без страха подошла к слуге. Детское лицо с маленьким носом показалось знакомым. Присматриваться не хотелось из-за глаз — донельзя живых, будто их вырезали у человека и приделали кукле.

Юноша и впрямь держал поднос, но очень крепко. Хвала богам, на нем стоял один-единственный кувшин, я забрала его и поднялась по лестнице. Наверху оказался коридор, окна, двери — все как в том, что я убирала целую неделю.

Дремота отступала, и впервые возник вопрос, к чему все это. Подумалось о Нэмьере, но он не мог жить рядом со всеми, наверняка его комнаты были отдельно. Как и лорда. К кому еще мне идти, зачем?

«Увидишь», — отозвался Калсан.

«Я не буду этого делать».

«Ты расторгаешь наш договор? Печально». — Он даже не скрывал насмешку.

Боги, мне и впрямь не отказаться. Придется идти в неизвестность по указке главы — хуже и быть не могло.