Роза для бессмертного принца (СИ) - Юраш Кристина. Страница 26

— Трое? Ты, я и он… — сказал Шаэсса, — Неужели есть кто-то еще?

— Да. Есть. Но мы не знаем, кто… Но он есть. И он был первым.

— А Дивайн? — спросил удивленный Шаэсса.

— Он был вторым. Мы чувствуем присутствие друг друга. Сначала я не задумывалась над этим, но когда мы говорили с Дивайном, он сказал, что он тоже чувствует еще одного. Ты пока слишком юн, чтобы понимать это. Но Дивайн тебе поможет. Он будет твоим наставником. Вместо меня…

— Мама, ответь мне… Мне важно это знать. Правду ли сказал мой отец перед смертью?

Мать улыбнулась и сказала:

— Я не буду отвечать на этот вопрос.

— Почему?

— Ты иногда бываешь таким глупым, Шаэ… Но твое любопытство поможет тебе достичь многого… Ты — мой сын. Ничей больше. Я отдала тебе право жить вместо меня.

— Я не справлюсь, мама… Что мне делать? — Шаэсса уткнулся лицом в покрывало, расшитое серебряными нитями.

— Будь собой. Природа дала тебе все, что посчитала нужным. И этого достаточно. Знай, что в любой ситуации тебе есть к кому прийти. А теперь оставь меня… Я не хочу, чтобы ты видел, как я ухожу… — в ее глазах стояли слезы.

В тот день в Шаэссе что-то сломалось. Он с ненавистью взглянул на этот камень, который отнял жизнь у его матери, и чуть не отнял его собственную. И тогда он понял… Понял, чего он хочет. И чего сможет достичь. Безумная идея стала целью… Сначала это была просто мысль, которую он обдумывал раз за разом, загадка, которую он хотел разгадать. А потом часть мозаики встала на свое место, пока Шаэсса прокручивал ее в голове. Тогда, и именно тогда он осознал, что возможно, он не один в своих поисках, и что ему не хватает опыта и некоторых знаний для воплощения своих замыслов в жизнь. И последние слова матери указали ему путь.

Глава X. Цепные псы

Алетиш тем временем маялась от одиночества. Она изучала картины, проводила пальцами по точным мазкам, словно пытаясь запомнить каждую черточку, каждый изгиб. Когда она добралась до страшной картины с человеком с розовыми глазами, она побоялась к нему даже прикоснуться. Во сне он сошел с картины, чтобы убить ее. Почему под его взглядом хочется прогнуться? Почему он режет, словно нож? А какие глаза у Шаэссы? Какой у него взгляд? В нем есть что-то такое же неприятное. Только этот не скрывает, а у Шаэссы это можно заметить, но не сразу. У них у обоих глаза холодные… Или может ей так кажется?

В коридоре послышались шаги. В комнату вошел мужчина и предложил ей еду. Алетиш отодвинула тарелку, поиграв ложкой, словно веслом, положив ее на бортик. Аппетита не было совсем.

— Я бы на твоем месте поел. Через час мы выезжаем, — и дверь захлопнулась.

Алетиш съела половину тарелки и оделась. На ней была жемчужного цвета курточка, с красивыми пуговицами, брючки и элегантный платочек, цвета крови, на шее, но он неприятно натирал, поэтому проще было намотать его на руку. Время тянулось невыносимо медленно. Девочка решила, найти Шаэссу во что бы то ни стало. Без него ей было очень плохо.

Через час ее вывели во двор. Анвеориты спорили о том, стоит ли дать карету или же обойтись телегой.

— Карету мне жалко гонять через пол страны. Вы же знаете, какая там дорога? — причитал один из жрецов.

— Если в телеге вести — сбежит. Или мало ли что с ней случится? А пока она находится на территории Людей Анвеора, мы несем за нее полную ответственность, — возразил другой.

— Перед кем? — фыркнул первый. — Перед королем чужой страны? Если бы она была ему так дорога, то он бы забрал ее, драгоценную, с собой. Пусть он там правит, а мы сами разберемся, что к чему. Шаэсса, конечно, оказывает нам посильную помощь в борьбе за дело Света, но сможем ли мы на него надеяться в час решающей битвы?

— Не будь таким подозрительным. Серый Дом, конечно, не дом Света, но все же подспорье в будущей военной компании!

— А какие у нас гарантии? Он что-нибудь обещал? То-то же. Не стоит надеяться. Они для нас чужие.

— Не думаю, что все документы, которые Шаэсса подписал, позволят ему безнаказанно нарушить условия.

— Слишком легко он со всем соглашается. Слишком легко он все подписывает…

— Слушайте, а может, вы все-таки вернетесь к разговору о «телеге и карете». Причем, я надеюсь что слово «карета» будет звучать чаще, чем «телега»? — не выдержала Алетиш, скривившись.

От неожиданности анвеориты вздрогнули, и обернулись к девочке. Вид у них был кислый, словно только что они рассказали государственную тайну вражескому шпиону.

— Мне говорили, что она совсем, ни «бе», ни «ме»… — начал первый.

— Не дождетесь! — сказала Алетиш и пнула камень.

— Тоже мне, принцесса отыскалась! — хмыкнул один из спорящих, тот, кто настаивал на «телеге».

— Посмотрим, как гонору поубавиться, когда она приедет, — сказал второй.

* * *

Шел мерзкий, холодный дождик, проникая за шиворот, он неприятно стекал по теплой спине и моросил по лицу. Алетиш смотрела во след удаляющейся карете, глядя как ее колеса с налипшей грязью проворачиваются в огромных лужах.

Перед ее взором возвышалось некрасивая и невысокая цитадель, напоминающая кусок грязи, налипший на землю. Из крепости вышли двое.

Алетиш удивилась, что эти двое были явно не анвеоритами и явно не старцами. Одной из них была девушка, с черными прямыми и идеально расчесанными волосами и волооким взглядом синих глаз. Одета она была в легкую курточку и брючки, заправленные в высокие сапоги. Она прыгала по кочкам, минуя особо глубокие лужи, так легко, словно делала это каждый день по сто раз к ряду. Вторым был юноша. Его волосы тоже были черными, даже отливали синевой, а глаза казались двумя углями. Его брови срослись на переносице, что придавало ему выражение лица достаточно хмурое. Он медленно шел, не замечая луж, прямо по воде, да и чего ему было переживать: одет он был не в пример беднее своей спутницы.

— Новенькая? — спросила девушка, приближаясь к Алетиш, — Руки в ноги и быстро в Улитку!

— В какую улитку? — поинтересовалась Алетиш, рассматривая девицу.

— В крепость! Дубина! — девица скривила губы, и сказала, обращаясь к юноше, который молча стоял и смотрел на горизонт.

— Оникс! Проводи нашу гостью, иначе я убью ее ненароком. Ненавижу людей, которые не понимают с первого раза!

Они двинулись по воде. Алетиш почувствовала, как сапоги промокают, как курточка липнет к телу, как волосы облепили лицо. Она отплевывалась от прядей, норовящих залезть ей в рот и чувствовала неприязнь к новому месту и тем людям, которые ее встретили.

Крепость назвали «улиткой» вовсе не просто так. Если взять панцирь безобидного слизнячка и распилить на две половинки, а одну из них положить на землю, то получится точная схема данного произведения архитектурного искусства. Прелестью данной конструкции было то, что для обороны Улитки требовалось совсем немного людей. Петляя одинаковыми коридорами, периодически поворачивая, процессия двигалась к тому месту, где были видны отблески огня.

— Пополнение наших рядов, други мои, — девица шутливо кивнула на Алетиш.

В комнате собралось человек шесть. Присутствующие с явным интересом стали рассматривать незнакомую девочку.

— У нас не принято спрашивать и расспрашивать о том, кто ты, откуда ты и как тут очутилась. Наши правила: ты берешь себе новое имя и начинаешь новую жизнь, — сказал долговязый юноша, со светлыми волосами и глазами, но очень смуглой кожей. — Агат, к вашим услугам. С Чароит ты уже знакома. Это — та красавица, — он послал девушке воздушный поцелуй, — на что та явно не ответила, — которая тебя встретила. Ее спутник, наш друг, Оникс, угрюмый малый, но как лучник просто незаменим. Это, — Агат указал на девушку, в пряди волос которой, были вплетены разноцветные нити. Ее глаза были оливковыми, а нос напоминал птичий клювик, — Это наша умница Берилл. Если бы не Бер, то мы бы давно умерли от голода. Так, кто у нас еще забыт? Как же так! Это Алмаз. Он просто хороший парень… Не обижайся… Какое ты себе имя возьмешь, девочка?