Особое обстоятельство (СИ) - Магдеева Гузель. Страница 58

Мы разговаривали полчаса, не меньше, но вскоре паузы начали становиться все больше, а некоторые темы пошли уже по второму разу.

— Мне пора, — решив первой закончить беседу, я поднялась, — проводишь?

— Конечно, — с легким кивком Матвей открыл дверь передо мной, — и пока не забыл, у меня есть для тебя сюрприз.

— Сюрприз? — переспросила я удивленно.

— Я восстановил ту картину, которую ты купила. Пойдем, — мы свернули в еще одну комнату, судя по всему, мастерскую. Здесь пахло красками, а на мольберте лежало несколько недописанных холстов. Замерев на секунду, Коган решительно шагнул к полотну, разворачивая его ко мне. Картину он и вправду восстановил, и на мой взгляд, она стала даже лучше, чем была.

— Супер! Я смогу забрать ее? — хлопнув в ладоши, я повернулась к художнику.

— Да, но есть еще одна, — и он достал вторую, чуть поменьше, а я присвистнула, разглядывая ее. На ней была изображена девушка с длинными темными волосами, прикрывающая грудь букетом розовых пионов. Из одежды на ней была только белая юбка, спущенная низко на бедра. И хоть он рисовал по памяти, мой портрет получился идеальным.

— Матвей, — протянула я, не находя слов, зачем?

— Сначала, чтобы не забыть, как ты выглядишь. А теперь — подарить тебе.

Он приблизился, нагибаясь вперед, но я повернула голову и поцелуй, задуманный им в губы, прошелся по касательной, задев только щеку.

— Поосторожней, художник, — предупредила я шутливо, но голос выдал меня с головой.

— Я все понял. Заберешь сейчас или когда будет удобно?

— Сейчас никак, — развела руками, отступая назад и увеличивая пространство между нами, — но я их обязательно заберу.

— Договорились.

Фирма Тимура находилась в двух кварталах отсюда. Я решила пройтись пешком, старательно избегая луж, и придумывая, с чего начать разговор. Свое имя он так и не вернул, поменял только фамилию, и теперь Тимура считали двоюродным братом погибшего Валерия Кайгородова, которому по наследству свалилось большое счастье.

На проходной охранник поинтересовался, куда я иду, и долго не мог дозвониться до секретаря Кайгородова.

— А Вам назначено?

— Да, — нагло соврав кивнула я, и в конце концов, мужчина махнул рукой, пропуская меня через «вертушку». В лифте я несколько раз одернула черное платье, норовящее подняться вверх, и быстро, пока не открылись створки, поправила грудь в вырезе платья. Зеркала не было, но я надеялась, что выгляжу не хуже, чем в нашу первую встречу.

Длинный коридор оказался пустым, и я шагала, выискивая семьсот семнадцатый кабинет. За мощной дверью слышались голоса, а я замерла, прежде чем открыть ее. Стукнув по косяку для приличия, распахнула широко, ожидая увидеть там Тимура, но его не было. Секретарь, напуганная резким звуком, теперь поправляла блузку с недовольным лицом, а парень, от которого она отпрыгнула, взирала на меня с удовольствием.

— Кайгородов у себя?

— Да, но…

— Скажите ему, что Тина приехала, — я отвернулась к шкафу, где в стеклянной дверце отражалась девушка, набиравшая по внутренней связи своего руководителя.

Но прежде чем она успела задать ему вопрос, раскрылась дверь в глубине кабинета, и начальник объявился сам. Тимур держал в руках папку с документами, и на ходу перелистывал их, обращаясь к секретарю:

— Кристина, вот здесь не хватает…

Подняв голову, он оборвал себя на полуслове, а я спрятала руки за спину, чувствуя, как меня трясет от его взгляда. Сколько раз я проигрывала в голове нашу встречу за эти полгода — не счесть, но все равно была не готова.

Девушка, которую по иронии звали так же, как и меня, забрала из его рук бумаги, переводя любопытный взгляд на нас.

— Привет, — первой поздоровалась я, на что Тимур лишь кивнул, предлагая жестом зайти в кабинет. Я прошла мимо, едва задев его плечом и ощущая, как от знакомого мужского запаха кружится голова.

Только не падай, Тина, такого позора ты не переживешь.

В кабинете я села на свободное кресло, не дожидаясь приглашения, и прокрутилась на нем дважды, прежде чем Кайгородов занял свое место.

— Красиво, — заговорила, лишь бы не молчать.

— Если ты проделала сюда такой путь только ради того, чтобы сделать комплимент моему дизайнеру, то это была странная идея.

— Я хотела увидеть тебя.

— Помнится, в прошлый раз я предупреждал, что откручу тебе голову, когда мы встретимся снова, — напомнил мужчина, откидываясь на кресле и складывая пальцы замком. Сегодня на нем был синий костюм и черная рубашка с узким галстуком, а на глазах — очки. Он снял их, аккуратно определяя в очечник, а я улыбнулась, вспоминая его педантичность.

— Ты прямо сейчас собираешься это делать или повременишь?

— Тина, — начал Тим и замолчал, словно подбирая правильные слова, — если тебе нечего больше добавить, то не отнимай ни мое, ни свое время.

— Я думала… думала, может тебе, есть, что мне сказать, — вышло по-дурацки, словно я сейчас стою на коленях и выпрашиваю у него милостыню.

— Нет, — быстро ответил он, а я переспросила еще раз:

— Нет?

Он посмотрел на меня синими глазами, к которым я так и не смогла привыкнуть. Без карих линз, которые он носил все время, что мы были вместе, Тимур казался строже и холоднее, а может, дело вовсе не в них.

Я поднялась, снова поправляя задравшееся до колен платье, ощущая горький привкус разочарования. Послушав Макса, я придумала себе лишнего и теперь расплачивалась за пустые фантазии. Может, Тимур и заплатил за меня, спасая жизнь, но вовсе не ради того, чтобы я прожила ее рядом с ним.

— Что ж, тогда не буду тебя задерживать. Пока.

— Прощай, — сказал он мне в спину, и я все-таки запнулась, сбиваясь с шага, когда эти слова ударили в меня. Такие, как он, не прощают, — как я могла забыть?

До номера я ехала, сдерживая слезы, а уже внутри разрыдалась в голос, сжимая зубами уголок подушки и прячась в одеяле.

Задерживаться в городе больше не было смысла. Все, что я хотела сделать, было готово, и отправив смс Матвею,я попросила передать его картины в доставку, чтобы те привезли полотна прямо мне в номер.

Оставался еще один человек, с которым я могла бы увидеться, но Лешин номер, один из последних, что у меня оставался, давно стал недоступным, а на письма Белогородцев перестал отвечать еще месяца три назад. Я надеялась, что он выйдет на связь, но Пашки брат предпочел снова оставаться в тени. Такие, как Леха, привыкают быть одиночками, возможно, поэтому он и решил, что общаться дальше нет смысла.

Разглядывая собственное задумчивое лицо, нарисованное маслом, я вздохнула и начала бронировать самолет. Мне повезло: ближайший рейс вылетал сегодня ночью, и уже завтра я могла бы обедать в привычном кафе в Барселоне, а вечером забрать из садика Адриану и Даниэля.

Вещей у меня было немного, и сборы заняли всего пятнадцать минут. Оставшееся время я решила провести в номере за просмотром телевизора и умудрилась вздремнуть под скучный российский фильм.

Стук в номере выдернул из сонной одури. Я потянулась, решив, что пришла уборщица, и проморгавшись, чтобы восстановить зрение, пошла отпирать дверь.

Тимур стоял, прислонившись к косяку и прятал руки в карманы идеально выглаженных брюк со стрелками.

Я удивленно взирала на него, не спеша пропускать внутрь.

— Я что-то забыла у тебя? — сказала первое, что пришло в голову.

— Мы так и будем разговаривать через порог? — вопросом на вопрос ответил Тим, а я посторонилась, пропуская его. Своей высокой фигурой он, казалось, занял все пространство номера. Я пялилась ему в спину, пока Кайгородов оглядывал номер, покачиваясь с носка на пятку.

— Как теперь тебя зовут?

— Тина. Алевтина.

— Дурацкое имя.

— Ценное замечание, — холодно ответила я, скрещивая руки в защитном жесте. — Если тебе нечего больше сказать… — копируя его интонацию, начала я, но он перебил:

— Коган? — и кивком головы указал на картину с моим портретом. Я кивнула, недовольная тем, что Тимур не дал мне договорить, и подошла ближе. — Видимо, ему не до конца переломали пальцы.