Не разделить огонь души (СИ) - Иртэк Нэм. Страница 23

— А это не опасно? — Триана вдруг подумала, что свободная от контроля стихия способна причинить много бед.

— Опасно прятаться от мужа, который вернулся и жаждет встречи со своей женой, — вдруг раздался голос Канстаэла, подошедшего со спины и обнявшего Триану. — В отличие от этого огня, мой самый настоящий и он нужен твоему, как и ты мне, моя зеленоглазая звезда.

Зажмурившись от охватившего ее счастья, Триана улыбнулась, положив ладони на руки мужа, обнимающие талию.

— Лунира хотела рассказать мне об освоении Нурриана и всего, что с этим связано для людей.

— Полагаю, Канстаэл справится лучше. А мне, пожалуй, пора, — Лунира приветственно кивнула оллундцу и быстро покинула балкон, радуясь, что Триана не стала устраивать мужу сцен.

Госпожа Ним, как теперь привыкала именоваться молодая жена, развернулась лицом к мужу и посмотрела в ему глаза.

— Твой огонь гораздо красивее, чем этот. Я соскучилась. Очень.

— Я тоже, — Канстаэл вздохнул. — Хочешь поговорить о родной планете?

Радуясь появлению ставшего таким близким и нужным Канстаэла, Триана совсем забыла о тех неприятностях, что пережила сегодня. Огненные глаза сияли только для нее, а тепло вновь вернулось, заставляя кровь бежать по сосудам быстрее. И, конечно, она совсем не думала сейчас о Нурриане.

— Нет. Ты устал, наверное? Хочешь есть или спать? — не могла перестать улыбаться Триана в то время, как Канстаэл покрывал поцелуями ее лицо.

— Какая заботливая у меня жена. Я устал, но не настолько, чтобы не отнести тебя на наш остров. Хочешь, чтобы он ожил?

Разве могла Триана отказаться от подобного предложения? С Канстаэлом она была готова отправиться оживлять остров, на войну или туда, куда он позвал бы, лишь бы оставаться рядом, не ощущая больше холода разлуки. И вскоре после того, как радость встречи была выпита жаркими объятиями, крылья Канстаэла вновь распахнулись, чтобы унести маленькую нуррианку в сторону долины Огня.

Ночь еще топталась на пороге, не решаясь полностью вступить в права, и в который раз за последнее время Триана по-новому увидела Оллунд, такой разный и пока еще незнакомый. Местами он был зеленым от обилия растительности или серым от пыли, гуляющей между остатками скал, или вот таким золотым, игривым и зовущим. Остров оказался гораздо больше, чем представляла его нуррианка, они с Канстаэлом потратили не менее часа, пока обошли его. И по мере того, как Триана знакомилась со своим будущим домом, она вспоминала все, о чем хотела поговорить с мужем.

— Это правда, что оллундцы отдают свое тело Огню после гибели любимых?

Канстаэл остановился и прижал к себе очень серьезно настроенную Триану.

— Есть много вещей, которые трудно понять всем, кто не был рожден Огнем. И возвращаясь к нему, мы не умираем, а сливаемся с ним, но не так, как при ритуале, а полностью. Это пламя — души оллундцев, которые вскоре возродятся, поэтому не стоит воспринимать подобный уход как мученическую смерть. Если не осталось сил жить, Огонь — единственное спасение, а не трагедия.

— Ты хочешь сказать, что для оллундцев это естественное развитие событий? Но я вряд ли смогу изменить свое отношение к подобному. Странно, ты не веришь в богов, но утверждаешь, что души могут возрождаться. А что происходит с ними, если кто-то гибнет не на Оллунде?

— Не знаю. Мы просто верим в возможность новой жизни, а правды никто не знает, наверное. Всем нужна вера, она помогает преодолевать многое.

— Это правда, — вздохнув, согласилась Триана. — Если бы не Первая богиня, я могла бы никогда не встретить тебя. Помогла она или моя вера в чудо, уже неважно, главное, что теперь мы рядом.

Канстаэл обнял жену, закрыв крыльями от сильного ветра, который вдруг решил порезвиться на их острове, и вдруг предложил.

— А хочешь сотворить чудо сама? Мы же для этого прилетели, — дождался кивка Трианы и попросил. — Отпусти свой огонь снова, как делала это во время танца, помнишь?

Триана прижалась к мужу, позволив ему целовать себя так, что кровь снова закипала, а сознание уплывало, то плавясь, то взрываясь и собираясь снова, концентрируясь на новых и уже познанных в объятиях мужа ощущениях, но Канстаэл вдруг отстранился и попросил ее открыть глаза.

В последних лучах закатного солнца на пустынном острове, который состоял из подсохшей земли и камней, происходило невозможное с точки зрения нуррианки. Остров менялся, позволяя видеть таинство появления жизни. Густым ковром уже стелилась трава, а молодые кусты расправляли свернутые листья и уже благоухали распустившимися цветами, которые смотрелись восхитительно, мерцая в сгущающейся темноте.

— Как? Ты заранее посеял семена? Но почему они взошли именно сейчас и растут так быстро?

— Не буду говорить, что это дело рук высших сил, все объясняется довольно просто. Растения Оллунда, как и все живое, приспособлены к тому, чтобы не сгореть в его пламени. Оболочка семян настолько крепкая, что они могут ждать своего часа десятки лет даже в самом центре долины Огня. Но их жизненный цикл не может начаться без воздействия тепла, которое рождается душами оллундцев. Мы с тобой позволили прорасти тем семенам, что так долго томились в плену земли, из которой создан остров. И чем сильнее наши чувства, тем быстрее они набирают силу.

Канстаэл замолк, а Триана, наконец, решилась.

— Можно говорить о любви, но оказывается, ее возможно и показать. Значит, я не напрасно поверила в наш брак, хотя сегодня сомнения возникли. Прости, но я должна сказать. Трудно не понять, что нуррианка для тебя не идеал. Я не такая, к каким ты привык, не только внешне, еще слишком холодная… Канстаэл, сегодня я виделась с Кларине.

Оллундец перестал улыбаться, слушая Триану, и помрачнел, о чем говорил потухший свет его глаз. Он отпустил жену и сел на траву.

— Значит, она уже вернулась. Я очень виноват перед Кларине.

— Ты не сказал ей о том, что женился, — Триана опустилась рядом. — Боялся ее реакции и хотел скрыть?

— Нет, я не стал бы так поступать и хотел поговорить с ней. Но когда я прилетел с Нурриана, она улетела в другую галактику вместе с благотворительной миссией. А потом случилась твоя трансформация, я даже не думал о Кларине, совсем забыл узнать, вернулась она или нет. Но вина моя не в этом. Что ты знаешь, Триана?

— Вы дружили, она тебя любила, но без взаимности. А после ее спасения вы стали парой, расставшись несколько месяцев назад. Это если вкратце и без эмоций.

— Все верно. Я должен рассказать, что происходило, не хочу недопонимания. Кларине совершенно изменила нашу с Вилзэлом жизнь, когда появилась на базе. Она на всех смотрела свысока, не сближаясь ни с кем, и при этом умудрялась постоянно попадать в неприятности из-за своей чрезмерной даже по оллундским меркам доброты и стремлению к справедливости. Однажды, после того, как она одна защищала от нападок каким-то чудом оказавшихся на дикой территории ахзашцев гнезда фаяксов и едва не убила пару белокрылых, мы решили взять над ней шефство. Вилзэл и я выступили свидетелями о нападении на охраняемую законом огненную птицу в заповеднике, хотя и успели только к финалу той битвы. Яйца фаяксов очень дороги и молодые охотники за легкими деньгами решили заработать на их продаже. Решающим фактором в пользу версии о намерении именно разорить гнезда стало то, что ахзашцы пытались применять к нашей Кларине свои чары для нейтрализации. Да и не должны они были находиться на территории заповедника, если бы являлись обычными туристами. К счастью, мы подоспели вовремя, она была уже на грани, но еще боролась со своим телом. Думаю, не появись мы тогда, пострадали бы не только птицы, но и одна оллундка. Жители Ахзаша не отличаются добродетелью и у них свои представления о допустимом.

— Неужели они воспользовались бы тем, что Кларине оказалась под воздействием? — даже уже слышав о нравах «ангелов», Триана не была готова к подобному.

— Не будем об этом, — одной рукой обнял девушку Канстаэл. — В тот раз все закончилось хорошо. И после разбирательства мы с Вилзэлом стали единственными друзьями Кларине. Нам, конечно, было интересно, почему она избегает общения. И она честно призналась, что с детства поняла — основное ее достоинство, это женский пол. И все, когда смотрят на нее, видят лишь внешность, а не ее саму. Женщин-оллундок слишком мало и они редко добиваются чего-то, рано становясь женами и матерями, у них просто не остается шансов, хотя исключения все же имеются. Вот и наша подруга решила, что должна не только стать женой и матерью, но и кем-то, кто помогает другим. Разочаровавшись несколько раз в приятелях, Кларине перестала сближаться даже с теми, кто, я уверен, так как на базе все друг друга знают, имел в отношении нее самые серьезные намерения и не стал бы препятствовать ее карьере. Не знаю, почему она выбрала меня, но наша подруга вдруг решила, что влюблена. Я не чувствовал, что могу сделать ее счастливой, мой огонь всегда оставался спокойным, когда мы были вместе. Я честно сказал ей об этом, но она не поверила. Потом работа забрасывала меня на разные планеты, мы стали реже видеться, и я понадеялся, что все уладится. И все же, когда я узнал, что Кларине пропала, не смог остаться в стороне. Ее удалось спасти, хотя огонь в ослабленном теле почти угас к тому моменту. А еще я увидел надписи, которые она нанесла на руки… И я сдался, уступил своему чувству вины из-за того, что не смог уберечь нашу бедную добрую дикарку. Она же отправлялась помогать беженцам, когда попала в плен к пиратам, решившим пополнить партию рабов на той планете, где все произошло. И я решил вернуть Кларине смысл жизни, став ее частью. Мой огонь по-прежнему был тих, но постепенно здоровье возвращалось к моей подруге, она, как мне казалось, стала прежней. Я старался быть внимательным и ласковым, надеясь, что получив желаемое, Кларине поймет, что мы не можем быть вместе. Но шли годы, мы общались, когда оба оказывались на Оллунде, и она надеялась разделить со мной огонь. Так длилось до того момента, когда я решил, что уже достаточно обманывать ее и себя. Признаться, у меня была полная уверенность в том, что я вообще не способен полюбить и мое предназначение в служении на благо родного Оллунда и союза. Цель моей жизни спасать других, забывая о себе, так я думал до определенного момента. Кларине же мне снова не поверила, сказав, что будет ждать, а я просто решил оставить ее позади. Вот так все и было…