Невиновный клиент (ЛП) - Пратт Скотт. Страница 11

Почти сразу же после изнасилования, я начал слишком остро реагировать на всех, кто пытался задирать меня. В следующем году меня три раза исключали из школы за драки, а я был только в третьем классе. Я боялся остаться в одиночестве, и мне постоянно снились кошмары. Спустя какое-то время кошмары прекратились, но когда я был в восьмом классе, и только вступил в период полового созревания, я швырнул свой шлем в тренера по футболу, который схватил меня за маску и накричал за то, что я допустил ошибку в игре во время тренировки. Шлем попал ему в голову. Они выкинули меня из команды и из школы на один месяц.

В первый год обучения в средней школе, в то время, когда во мне бушевали гормоны, я чувствовал, что не могу ничего проконтролировать, включая собственное тело, я не спал в течение нескольких дней и впал в глубокую депрессию. Тогда в первый раз мне приснилось, что бурные воды несут меня вниз по реке к водопаду.

А потом, на второй год учебы в средней школе я познакомился с Кэролайн. Она была красивая, умная и веселая оптимистка, и сначала я просто не мог поверить, что она хотела иметь со мной хоть что-то общее. Но это было так. Она видела во мне то, что не видел я сам, и хотя я ее не понимал тогда, но был благодарен. Она широко улыбалась мне или смотрела на меня украдкой, подмигивала, отчего мое сердце таяло. Постепенно ночные кошмары прекратились, и в течение нескольких следующих лет, я узнал, что значит по-настоящему наслаждаться жизнью.

Я и Кэролайн были неразлучны в школе. Мы оба усердно трудились. Я был спортсменом, она — танцовщицей, и оба хорошо учились. Я и она работали неполный рабочий день. В выходные дни я расставлял продукты в супермаркете, а она давала уроки танцев для детей в студии, где училась. Ее отец был дальнобойщиком и редко бывал дома, а ее мать была почти так же лишена эмоций, как и моя, но Кэролайн никогда не жаловалась ни на кого из них. Мы были друг у друга, и этого казалось вполне достаточно.

Единственная серьезная проблема возникла по окончании школы. Кэролайн хотела выйти замуж, да и я тоже был не против, но было кое-что еще, что я хотел сделать в первую очередь. Мне было трудно ей это объяснить, но я хотел отправиться служить в армию и стать рейнджером. Кэролайн сказала, что я сошел с ума, и пытаюсь каким-то надуманным способом укрепить связь с мертвым отцом. Скорее всего, она была права, но это не имело значения, так как я уже принял решение. Через месяц после того, как окончил школу, я записался и отправился в тренировочный лагерь на той же неделе, когда Кэролайн поступила в колледж при Университете штата Теннесси в Ноксвилле. Она сказала, что будет ждать меня, и дождалась. Я писал ей почти каждый день, и приезжал домой каждый раз, чтобы увидеться с ней, как только мне давали увольнительную. Это оказались самые долгие три года в моей жизни.

К тому времени, как я уволился из армии, Кэролайн получила степень бакалавра свободных искусств. Мы поженились в методистской церкви, которую посещала ее мать в городе Джонсон-Сити, на той же неделе, когда я вернулся домой, а осенью я поступил изучать право. Кэролайн начала работать в танцевальной студии, принадлежавшей бывшей участнице группы поддержки «Далласских ковбоев». Она преподавала джазовый танец и чечетку, акробатику и хореографию для танцевальных концертов. Я специализировался на политологии и знал, кем хочу стать. Я учился на юридическом, и собирался стать прокурором. Я хотел отправлять таких людей, как мой дядя Раймонд, в тюрьму.

Мой брак с Кэролайн оказался лучшим решением в моей жизни. Она была так красива, так энергична, и, что самое главное, преподала мне самый важный для меня урок в мире — что значит любить. В ближайшие два года у нас родилось двое прекрасных здоровых детей, и Кэролайн помогала мне учиться воспитывать их. Она подталкивала меня, когда это было необходимо, сдерживала, когда мне это было нужно, делала все возможное, чтобы попытаться ослабить напряженность, которая сжигала меня изнутри.

К сожалению, из армии я принес больший багаж, нежели рюкзак. Рейнджеры — подразделение специалистов, преданные всей душой стране, гордящиеся тем, что способны воевать в любых условиях и в любой момент. На протяжении трех лет я тренировался по всему миру, но не участвовал в боевых действиях. За два месяца до истечения срока моего контракта, мой отряд был отправлен в Гренаду. Ужасающие образы коротких, но кровопролитных боев, в которых я участвовал, преследовали меня во время учебы в колледже и юридической школы. Я просыпался от крика посреди ночи, весь в поту, и моя жена мягко говорила со мной, стараясь успокоить.

Со временем мне удалось подавить воспоминания, как и в случае с изнасилованием Сары, по крайней мере, внешне. Мне даже посчастливилось получить отличные оценки и окончить колледж и юридическую школу, хотя все это время я работал неполный рабочий день и одновременно пытался делать все возможное, чтобы быть хорошим мужем и отцом. Я был так занят, что мне не оставалось времени думать о прошлом. Я полагаю, что на протяжении семи лет мне мало удавалось поспать.

К тому времени как я окончил юридическую школу, мой сын Джек пошел в первый класс. Когда я отправился на собеседование в офис окружного прокурора в округе Вашингтон, то с разочарованием обнаружил, что стартовая зарплата прокурора-новичка составляет менее 25 000 долларов в год, и мне потребуется, по крайней мере, десять лет, чтобы добраться до планки в пятьдесят тысяч. Казалось, что это пустая трата большой части времени и сил за такую жалкую зарплату. Кэролайн только что открыла свою собственную танцевальную студию, и мы понимали, что пройдет некоторое время, прежде чем она начнет достойно зарабатывать. Я полагал, что смог бы заработать, как минимум, вдвое больше, чем в офисе окружного прокурора, основав свою собственную практику, даже будучи новичком, так что я открыл свою фирму в Джонсон-Сити. Я сказал себе, что после того, как накоплю достаточно денег и приобрету опыт, закрою свой офис и начну работать в качестве прокурора.

Я сразу же начал браться за уголовные дела, думая, что этот опыт пригодится мне позже, когда пойду работать в офис окружного прокурора. Я прилагал такое же количество пота и усилий на свою юридическую практику, какое я прилагал бы, если бы решил стать спортсменом, солдатом или студентом, и очень скоро я стал довольно хорош в своем ремесле. Я обнаружил, что закон предоставляет достаточную свободу действий для проницательного и предприимчивого ума, и научился принимать даже самые убийственные доказательства и переворачивать их таким образом, что они становились удобны для моих доводов. Через пару лет я начал выигрывать судебные процессы. Победы в суде принесли мне известность, и вскоре я стал самым загруженным адвокатом по уголовным делам в этом районе. Хлынули и деньги.

Я защищал убийц, воров, торговцев наркотиками, проституток, белых воротничков, домашних деспотов и пьяных водителей. Единственными делами, от которых я отказывался, были случаи, связанные с сексуальными преступлениями. Я убедил себя, что я какой-то белый рыцарь, адвокат, защищающий права обвиняемого против давящего всех и вся правительства. Со временем я сделал печальное открытие, узнав, что многие сотрудники полиции и прокуратуры, которые находились по ту сторону баррикад, не сильно отличались от преступников, которых я защищал. Их не интересовала истина — их всех заботил только выигрыш. Тем не менее мысль о переходе в прокуратуру не покидала мою голову. Но деньги не позволяли мне сделать этот шаг. Я хорошо заботился о жене и детях. Я был горд тем, что являюсь главой семьи. Я испытывал гордость от того, что в состоянии дать своим детям материальные блага и возможности, каких не было у меня. И прежде чем я осознал это, прошло десять лет.

А потом появился Билли Докери. Билли, тридцатилетний маменькин сыночек, который обвинялся в том, что убил пожилую женщину после того, как ворвался в ее дом посреди ночи.

Он был длинноволосым, тощим, глупым, и заносчивым, он не понравился мне сразу, как только мы встретились. Но он клялся, что невиновен, обвинение против него было слабым, и его мать была готова заплатить большую сумму, так что я взялся за это дело. Год спустя присяжные признали его невиновным по окончании трехдневного судебного разбирательства.