Натали. Игры памяти (СИ) - Гром Александра. Страница 24

На все эти удивительные вещи, я лишь растерянно хлопаю ресницами и недоумеваю: что происходит?!

— Натали, ты меня слышишь?

— Да, я тебя слышу, но ничего не понимаю.

— Я всё тебе объясню после того, как поговорю со своими гостями. Согласна?

Он обещал мне всё объяснить сначала после завтрака, потом после душа… и вот ещё одна задержка!

— Ладно, — произношу не очень довольным тоном, но Борису большего и не требуется, он тут же щёлкает выключателем.

В прихожей звенит звонок. Наверное, это и есть гости.

— Доброе утро, Виктор Петрович! — голос Бориса пропитан сарказмом. — Чем обязан?

От имени опекуна ноги подкашиваются: вот я стою, а секунду спустя уже сижу на коврике возле кушетки!

— Где она? — резким тоном спрашивает причина моего кошмара длиной в два года.

— Кто? — искусно разыгрывает недоумение хозяин апартаментов.

— Наташа! — цедит сквозь зубы его собеседник. — Кто же ещё?!

— Полагаю, уже на том свете, — любезно отвечает Борис.

Мамочка! Как хорошо, что я уже сижу!

— Её не оказалось в комнате!

— Интересно, — это слово Борис произносит спокойно и задумчиво, будто возмущение гостя его абсолютно не трогает. — Удивительная ситуация получилась! Я весь вечер подливал зелье в бокал вашей подопечной, как мы и договаривались. Это может подтвердить ваш любимчик Михаил. Когда девушке стало плохо, я повёз её в школу…

— Почему не взяли такси со стоянки, а нашли какого-то левого водилу? — перебивает рассказ Виктор Петрович. — На камерах номер толком не видно!

— С номером — это ваша проблема, и не моя беда, что на стоянке не оказалось ни одного автомобиля, в который я мог бы поместиться. Если это все претензии, я продолжу?

Борис даёт несколько секунд на возражения, но гость от них воздерживается.

— Камеры перед школой зафиксировали момент, когда мы подъехали, а те, что на территории и в корпусе, засняли, как Наталья Андреевна проходила мимо… Выходит, я всё сделал согласно уговору, а вот вы спалили целое здание просто так!

— Ничего мы не спалили! Так небольшое замыкание, там дыма было больше, чем огня, она должна была тихо задохнуться во сне. А её в комнате не оказалось!

— Это ваша проблема, — Борис упорно продолжает настаивать на своём. — Мне ещё ночью прислали сообщение о том, что моей работой довольны, и деньги за эту небольшую услугу уже перечислили на счёт. Поэтому если ваши специалисты поработали с камерами, вынужден разочаровать: вам это не поможет, а как раз наоборот. Внезапные сбои техники вызовут вопросы, а с кого спросить — долго искать не придётся.

— Откуда ж ты такой взялся на мою голову?!

Вопрос задумывался как риторический, но Борис считает нужным ответить:

— Откуда бы ни взялся, там, как говорится, меня уже нет. Вам нужен был новый мастер щитов, после того как вы уволили предыдущего, у которого внезапно проснулась совесть? Вы его получили! Какие ещё вопросы?

— О, Борис Аркадьевич! По вам у меня вопросов больше, чем ответов! Я тут порылся в вашем прошлом, так в нём одни чёрные дыры — прямо космос какой-то!

— Вы сегодня на редкость поэтичны, — с сарказмом отмечает блондин, — наверное, годы сказываются. Из уважения к вашим сединам позволю себе совет: не ройте слишком глубоко, вдруг выбраться не сможете.

— Ты мне угрожаешь? — шипит старший мужчина. Не знала, что он так умеет!

— Виктор Петрович, — вклинивается в беседу новый голос. Его обладатель мне незнаком, — позвольте, я сам поговорю с этим ублюдком!

Я жду ответа опекуна, но вместо этого слышу какой-то тихий звук, а после — судорожные вдохи.

— Ты сумасшедший! — в устах Виктора Петровича это звучит непреложной истиной.

— Ничуть, — отвечает на обвинение Борис, — я же его не убил. А вот в следующий раз, когда ваш помощник попробует высказаться по поводу моего происхождения, я сверну ему шею. И это не фигура речи.

Не знаю, как «гости» Бориса, но его словам верю.

— Бешеный нрав, — как-то отстранённо отмечает опекун. — Сколько веков прошло, а характер взрывной, как у демона, затесавшегося в родню. И на внешность от чистокровного не отличишь.

От рассуждений про демонов волоски на руках встают дыбом. Они же не могут говорить всерьёз, но и на психов не похожи… пусть и обсуждают мою смерть.

— Ну да ладно! — пожилой мужчина спешит переключиться на другую тему. — Ты мне вот что скажи, куда после школы подался?

— А вы настойчивый! — почти искренне восхищается Борис. — Всё ещё ищете способ свалить свою вину на меня или просто попытаетесь очернить в глазах руководства?

— Откуда такая уверенность в том, что вина целиком и полностью лежит на мне? — деланно удивляется его собеседник.

— Я тоже за вами наблюдал. И ваш непрофессионализм в некоторых вопросах даёт повод для сомнений.

— Непрофессионализм?

— К примеру, вы в течение двух лет пользовались одним и тем же амулетом для подавления воли вашей подопечной и для внушений ей нужных вам мыслей и эмоций. Это заставляет задуматься о вашей компетентности.

— А тебе про амулеты откуда известно?

— Может, проснулось наследие предков, а может, я просто разносторонне одарённая личность и люблю узнавать всё новое и неизведанное!

— И всё же, разносторонняя личность с тяжёлой наследственностью, ответь мне, куда ты отправился после школы?

— Домой. С вашим графиком работы пределом моих мечтаний давно уже является отдых.

— Не желаете ли написать заявление на увольнение по собственному желанию? — насмешливо интересуется мой опекун и как-то мечтательно добавляет: — Обещаю, оформим всё в лучшем виде.

Тут же вспоминаются предположения относительно того, как обставляют увольнение в нашей школе. Мне становится не по себе, а тому, кого на это дело подбивают, весело!

— О нет, Виктор Петрович! Только после вас, — посмеивается Борис.

После этих слов в прихожей воцаряется тишина. Наверное, моя версия увольнения всё же имеет право на существование.

— Если это всё, то попрошу вас удалиться. Я был рад вас видеть, и всё такое, но мне на пробежку пора, а вы меня задерживаете, пытаясь нагрузить своими проблемами.

Гости решают уважить просьбу хозяина. Не проходит и минуты, как за ними закрывается входная дверь.

Когда Борис идёт, его кеды поскрипывают по покрытию пола.

— Тук-тук! Ты ещё не в обмороке?

— Нет, — шепчу тихонько.

— Я могу войти? Мне нужно кое-что взять, чтобы пятно замыть.

— Какое пятно?

Мой писк мужчина принимает за разрешение. Медленно загорается свет, после чего Борис заходит в ванную.

— Этот идиот даже падать не умеет! — сетует он, то ли на самом деле не обращая внимания на моё состояние, то ли притворяясь. — Рассёк бровь об угол. Пол закапал!

Борис находит на нижней полке шкафа губку и какой-то бутылёк, который открывает уже над раковиной. Воздух в ванной наполняется острым запахом хлора.

Мужчина слегка смачивает губку водой из-под крана, а после щедро поливает хлоркой, ни капли не заботясь о собственных руках.

— Ты же кожу сожжёшь! — я вскакиваю с нагретого места.

— Ты уверена? — он ловит мой взгляд в зеркале, продолжая отжимать кусок поролона с таким видом, будто он пропитан обычной водой.

И тут я вспоминаю про демонов…

— Нет.

Бориса веселит мой ответ:

— Ты хорошо держишься. Или это шок?

Я растеряна. Пока соображаю, что сказать или о чём спросить, он выходит из комнаты. Следую за ним, чувствуя себя потерявшимся котёнком.

Кровь со стены и с пола в прихожей Борис оттирает с невозмутимым видом. Словно это вишнёвый сок.

— Что происходит? — я требую объяснений.

Жаль, слово «требую» звучит слишком громко. Я, скорее, испуганно прошу.

— А на что происходящее похоже? — Борис задаёт мне встречный вопрос.

— На какие-то шпионские игры. Вот только я не могу представить, за что меня пытаются устранить. — Тут вспоминаются его слова, вызвавшие всплеск недоумения, которое благополучно потерялось в остальных впечатлениях от беседы. — Ты сказал Виктору Петровичу, что нашу машину зафиксировали камеры, а я ещё каким-то образом на записях с территории и корпуса оказалась. Это не может быть правдой!