Танцы минус (СИ) - Стрельникова Александра. Страница 37

Помню, как радовалась, когда отец сделал их для меня. Мне так нравился мой собственный, личный нож, сделанный под мою слабую детскую руку! Метательные ножи отличаются от обыкновенных в первую очередь тем, что не имеют рукоятки в классическом понимании этого слова. Ведь обычный нож предназначен для того, чтобы действовать им, держа его в руке. Стало быть рукоятка его должна быть анатомически удобной. Потому и делают на профессиональных ножах всякие изгибы и ложбинки — под пальцы. Рукоятка на метательном ноже требуется только по двум причинам — для правильной развесовки, и просто для того, чтобы не порезаться. Поэтому рукоятка метательного ножа — это просто его продолжение. Она плоская и железная — выкована единым полотном с лезвием.

Свой нож нахожу в самом дальнем и нижнем углу сундука и радуюсь ему, как родному. Ремешки, которые по отцовской задумке должны крепить нож к моему бедру, замотаны вокруг мягких кожаных ножен. Распутываю их и понимаю, что я повзрослела. Теперь они годятся мне разве что на голень… Задираю штанину, примеряю. А что? Неплохо! Если один ремешок закрепить прямо под коленом, а второй на икре, очень даже неплохая конструкция получится. Пожалуй, возьму ножик с собой. В случае чего что-то отковырять или подцепить будет чем.

Пока я копаюсь в нашем с папой овеществленном прошлом, вздыхаю и роняю на него непрошеные слезы, в нашем балаганчике начинается суета. Цирк готовится к вечернему шоу. Сейчас здесь царит атмосфера вечного праздника — блестки и стразы, перья и атлас. Мимо пробегает Михаил Степанович, оставляя за собой в воздухе шлейф застарелого перегара, замешанного на запахе новой порции «топлива», которую наш шпрехшталмейстер привычно залил в свой организм перед началом представления.

Тигры и львы будут находиться на арене совсем недолго. Времени у меня будет в обрез. Главное, чтобы меня не застукали. Если все пройдет тихо, то даже если я не успею обыскать все клетки за один присест, можно будет совершить и второй заход, во время следующего представления.

Момента, чтобы начать действовать, дожидаюсь все в том же укромном уголке. Здесь хорошо слышно все, что происходит на арене. Да мне особо и слышать не надо. Знаю, что выступление дрессировщика с тиграми будет в самом начале второй части представления. Так бывает у нас всегда. Просто потому, что за время перерыва, пока зрители курят или просто дышат свежим воздухом на улице, рабочая бригада как раз успевает установить по периметру арены решетки и выстроить зарешеченный тоннель, по которому животные будут выходить к зрителям.

Все так и происходит.

Дожидаюсь начала второго действия и покидаю свое убежище. Клетки пусты. Все. Кроме одной. Старик Цезарь поднимает свою величественную голову с лап и немного высокомерно смотрит на меня. Странно… Цезарь всегда был звездой шоу Ерлана. Заболел? Но мне не до разрешения этих вопросов. Времени в обрез. Захожу в первую же пустующую клетку. Торопливо расчищаю пол от опилок — сначала в центре, потом по углам. Ничего. Блин! Осматриваю доски, которые образуют своеобразный фундамент каждой клетки. Он высотой сантиметров в пятнадцать. Как раз потенциальное место для тайника. Все они прибиты гвоздями — шляпки глубоко вогнаны в прогнувшиеся доски и сразу видно, что их никто и никогда не вынимал. Со второй клеткой все точно так же. И с третьей. И с четвертой. И с пятой. Бли-и-ин! Наконец, остается только та, в которой сидит Цезарь. Подхожу робея.

— Ну что старичок ты мой? Сидишь? Уже не берут тебя на арену? Болеешь? А, Цезарь?

Бормочу все это, пытаясь успокоить то ли его, то ли себя. Лезть в клетку ко льву? На такое я была способна в десять лет, когда ума в голове было совсем мало, зато цирк воспринимался, как самое безопасное место на земле, родной дом, в котором даже львы — друзья и братья…

Как быть? Осматриваю цоколь его клетки — все так же, как и в остальных. Глубоко забитые здоровенные гвоздищи, которые не выдерешь, мне кажется, даже при помощи монтировки. Подхожу к двери клетки. Как все-таки трудно решиться… И вдруг за спиной:

— А ты чего тут делаешь?

Оборачиваюсь. Один из тех двух парней, которые помогают Ерлану убирать клетки и кормить животных. Интересно, видел он то, как я ковырялась в других клетках?.. Улыбаюсь ему успокаивающе.

— Со старым приятелем болтаю. Что это Цезарь не на арене? Заболел?

Парень подходит ближе, по-прежнему глядя на меня зло и подозрительно. Не узнал? Зато его узнает Цезарь. Здоровенный зверь решительно поднимается на лапы и направляется к дверце клетки, через которую появившийся парень наверняка обычно дает льву еду и возле которой сейчас стою я. Невольно делаю шаг в сторону и тут вижу… Нет, я на самом деле вижу это! Встав, Цезарь своими здоровенными лапищами сгреб в паре мест слой опилок. И там, в свежей доске пола я совершенно явственно улавливаю блеск головки новенького шурупа. Даже вижу, что это шуруп не на шлиц, а на крест. Неужели я была действительно права?..

Теперь нужно срочно позвонить. А потом ухитрится как-то проверить свою догадку. Может Приходченко что-нибудь придумает? Например, натравит на цирк ветеринарных врачей и санэпидстанцию. А те с присущей им предприимчивой зловредностью уж как-нибудь найдут причину, по которой Цезарь будет вынужден покинуть свою старую клетку…

Парень по-прежнему смотрит злобно. Пожимаю плечами и поворачиваюсь, чтобы уходить. И почти утыкаюсь во второго помощника Ерлана. Этот, похоже, совсем не расположен миндальничать.

— Тебе вопрос задали, курица. Что ты тут трешься?

При другом раскладе за курицу огреб бы тут же, но позиция больно не выгодна — второй-то у меня как раз за спиной. Потому приходится вступать в переговоры.

— Ты в этом цирке, петушок ты мой задиристый (оскорбляю осознанно, курицу простить никак не могу), сколько времени? А я всю свою жизнь. И что-то не припомню, чтобы дядя Ерлан издавал указ, по которому я не могла бы в любое время прийти и поболтать с его питомцами. Я льва не кормила ничем, и даже не трогала, какие проблемы?

Смотрит волком, сопит. Зря я его петухом обозвала. Эх зря! А все характерец!

— За петуха ответишь.

— А ты за курицу.

Смотрит мне через плечо, словно советуется: затеваться или нет? Понять ход его мыслей не сложно: затеешься, шуму наделаешь, ненужное внимание привлечешь, не затеваться — ну очень обидно, понимаешь. И где себе Ерлан таких помощников нашел? Или это не столько помощники, сколько «крыша»? А может и вовсе начальство?.. А вдруг дядю Ерлана просто шантажируют, угрожая чем-то? Вот конкретно эти двое шантажируют и вынуждают принимать участие в их наркобизнесе… Как бы хотелось на это надеяться… Очень уж скверно думать, что твоего родного отца убил человек, которого ты всю жизнь любила действительно как родного дядю.

Пока я размышляю, двое моих противников, видимо, приходят к какому-то решению. Потому как синхронно подхватывают меня под локотки и волокут к выходу. Видимо, решили разобраться со мной где-нибудь на нейтральной территории. Заорать? Или подождать и посмотреть, что из их затеи выйдет? Как любил говаривать отец: «Не суетись под клиентом. Он начинает нервничать, потеет и в итоге соскальзывает…»

Однако вытащить меня на улицу парни просто не успевают. На их пути вырастает… Нет, лучше бы это был Егор с его пистолетом, но мужа моего как обычно в нужный момент рядом не оказывается. Это Яблонский. С улыбкой в пол лица и бутылкой пива в руке.

— Ребята… А чегой-то вы тут делаете?

Парни застывают в тяжелой задумчивости. Совершенно непонятно, как им поступать со мной дальше. Яблонский ждет. Я тоже. Наконец, они созревают.

— Слышь, мужик, вали отсюда подобру-поздорову.

— С чего бы? — миролюбиво интересуется Яблонский и не двигается с места.

— А с того, что я тебе все зубы пересчитаю, если не свалишь!

— Фи! Как грубо! — возвещает Иван и даже передергивает плечами от омерзения.

Он явно издевается, и этого парни снести не могут. Тот, что все это время и беседовал с Яблонским, отпускает мой левый локоть и начинает надвигаться на Ивана. Тот же, что справа, перехватывает меня поудобнее и норовит волочить дальше. Вот только если раньше я шла с ними практически добровольно, то теперь проявляю неуступчивость. Упираюсь обеими ногами. Он звереет и разворачивается ко мне, чтобы вложить малость ума, и тут же получает коленкой в пах. Джекпот!