Матрос империи. Начало (СИ) - Четвертнов Александр. Страница 2

Ей попадало за эти отношения от отца. Он гневался и определял ее домой под замок, но не мог долго сердиться на единственную и любимую дочь и она снова появлялась в гимназии. В одиннадцатом классе, я узнал, что у нее есть жених - Граф Юдин обручил ее с каким-то дворянином из столичных миров. Узнал я это от самого графа, который долго распинался, что аристократка в двадцатом поколении, и жалкий простолюдин не могут быть вместе. Что наши отношения - это блажь школьного возраста. Что у нас нет будущего. Отдельно он и по мне проехался, что после перенесенных травм, я ни за что не смогу развить свой индекс выше двадцати, что он никогда не обречет свою дочь на жизнь с таким, как я, и, что наши отношения закончатся её замужеством за дворянина. В общем, оскорбил по полной программе, но ни как не смог повлиять на наши отношения. Единственное, чего он добился, так это того, что теперь мы знали, он нам точно не друг.

Мои же родители повторили, что союз простолюдина и аристократки граф не допустит, и, благословили.

В свете всех этих событий, мы с Лирой планировали сбежать. Планировали, что мне необходим высокий индекс, чтобы пойти на гражданскую государственную службу, сразу получить чин, пусть и самый низкий, но он давал бы защиту от ее отца. Провести для нее эмансипацию и жениться по согласию двух свободных граждан империи. Жить вместе, на зарплату чиновника, пусть и не большую, но независимо от ее отца, да и мои родители помогли бы первое время.

И вот, громадье наших планов рушилось, и как я, мог быть столь наивным? Взрослый же мужик, но туда же, потерял голову, как какой-то безусый сопляк. С индексом одиннадцать мне не светит никакой чин, только вне табеля, а он не дает ничего. Розовые стекла брызнули осколками, и на меня сквозь прорехи, во весь оскал смотрел реальный мир, заставляя все мои, все наши мечты забиться в дальний уголок души и трепетать от страха.

На выходе из поликлиники я увидел Лиру. Она стояла не далеко от входа и нервно переминалась с ноги на ногу. Увидев меня, любимая кинулась в мою сторону.

- Ростик! - Лира подбежала ко мне, и, зарыдав, упала в мои объятия. - Ростик, беда!

- Что такое, Лира? - Я обнимал свою возлюбленную, целовал ее то в щеки, то в лоб, то в губы, пытаясь успокоить. - Не плачь, любовь моя. Что произошло?

Мы сидели на лавочке, в парке перед поликлиникой, я платком снимал слезы с ее милых щечек, любуясь тонкими чертами ее прекрасного лица, дышал ароматом ее русых волос, и не понимал, о чем она говорит.

- Постой, как убьет? Меня? За что?

- Это все из-за выпускного, Ростик, ты не понимаешь, он в бешенстве! - Воскликнула Лира, и снова зарыдала.

- Ну же, душа моя, успокойся, - я взял Иллирику за плечи и заглянул ей в глаза. - При чем здесь выпускной?

- Не выпускной, а то, что было после!

- Как же он мог узнать?

- Я..., у меня..., - немного растерялась Лира. - У меня сегодня была медкомиссия, я не могла утаить!

Дела. Позавчера у нас был выпускной, праздник, после которого, мы с Иллирикой отправились искупаться в океане при звездном свете. И, в общем, у нас случилось то, что бывает между всеми подростками, когда они влюблены и долго встречаются. Над нами властвовал Амур. Все это вышло само собой, я не напирал, она была не против, одним словом Любовь. А сегодня у Лиры была медкомиссия. И страшный женский доктор, конечно же, все сообщил ее папаше, который пришел в бешенство, заявил, что я обесчестил его дочь, нанес оскорбление его роду, и он удавит меня, как уличную дворнягу. Спасало меня только то, что граф не знал, где меня искать. Сегодня, мы должны были явиться в гимназию, чтобы забрать документы об окончании, вот там его люди меня и караулили. Но и дома, на ферме, скорее всего, меня ждет засада.

- Домой тебе тоже нельзя, ты просто не дойдешь до вашей земли. - Сказала Лира, подтверждая мои мысли. - Что нам делать, Ростик?

Еще никогда я не думал так четко и быстро. Бендер, который Остап, был бы мной доволен - различные варианты действий проносились в моей голове, и отметались, как негодные. Прятаться в Великом Новгороде не получится, рано или поздно найдут, в Малом Новгороде тем более. А больше у нас и нет городов на планете. Податься в рабочие поселки при шахтах? Лиру туда не заберешь, да и там найдут, чуть позже, но все же. Вариант гражданской службой отметается, чин из табеля, а с ним и иммунитет от графа, мне не получить. Остается два варианта. Вызвать графа на дуэль, и победить, что невозможно в принципе, у него индекс развития наверняка выше двадцати. Значит, либо умереть, либо покинуть планету. Но куда уезжать? Вот так с ходу нам никто не продаст билеты, Лире нужно согласие родителей, так как в империи совершеннолетие начинается с восемнадцати лет, но, девушки из аристократии, могут быть свободны в своих действиях только с двадцати пяти, а до этого возраста они находятся на попечении рода, если не проведено эмансипации. Чем именно это обусловлено никто уже и не помнит, но этой традиции больше тысячи лет. Все никак не отменят, хоть и порываются. Улетать нелегально? Так нет связей.

- Ростик, любимый, тебе надо бежать. - Взволнованно зашептала Лира, прижавшись своими нежными губами к моему уху. - Мне ничего не будет, папа не сможет меня тронуть, а тебе надо бежать, я не переживу твоей смерти.

- Куда? - В отчаянии простонал я. - Один, без тебя? Я не смогу, лучше умереть.

- Умереть ты всегда успеешь, молодо-зелено, поживи еще. - Неожиданно раздался голос деда, заставив нас вздрогнуть.

Дед, в парадной форме, при орденах, стоял рядом с нами, опираясь на трость, и хмуро смотрел на меня.

-Да, внучок, заварил ты кашу.

- Воислав Драгомирович, он не виноват, это все я. - вскинулась Лира.

- Конечно ты, все беды от женщин. - Улыбнулся дед. - Но если бы не вы. Дас, если бы не его бабушка, внучка, я бы сейчас был с обеими руками и на своих ногах.

-Дед...

- А ты помолчи, если бы Иллирика не позвонила к нам домой, и не рассказала все, то меня бы здесь не было, а ты бы точно, готовился к закланию, как молодой бычок. - Перебил меня дед, - лучше дай сюда свою диагностику, какой там индекс?

- Одиннадцать, - протянул я ему документ, обернулся к Лире и меня прорвало. - Прости, душа моя, я подвел тебя. Это не то, на что мы рассчитывали, я пойму, если ты не сможешь быть со мной...

- Ростик, дурак, - не дала мне договорить Лира. - Я люблю тебя, хоть ноль там будет, я всегда буду с тобой.

- Хватит целоваться, нацелуетесь еще. - Дед отвлек нас друг от друга. - Чего сидишь, бычок? Пошли решать твою проблему.

- Но как? - не понял я.

- Армия, внучек, армия. Определим тебя в матросы, они и без всяких табелей под защитой императора, раз в году отпуск, зарплату платят, образование сможешь получить.

Точно. Армия. Вот то решение, которое постоянно от меня ускользало. Но, как же Лира? Она же не сможет со мной, получается, я сбегаю, и бросаю ее здесь. Я посмотрел на нее:

- Лира...

- Я люблю тебя Ростик, и буду ждать.

Кажется, мы целовались целый час. Как будто пытались надышаться перед смертью. В этих поцелуях смешалось все, и горечь расставания, и нежность, и страсть, и любовь, и тоска, и радость. От лавины нахлынувших эмоций у меня увлажнились глаза. Я, еле касаясь кончиками пальцев, гладил волосы, шею, лицо своей возлюбленной. Целовал ее уста, ловил своими губами ее слезы, и утешал:

- Я люблю тебя, я вернусь, ты только жди. - Шептал я. - Душа моя.

- Я дождусь, любимый. Люблю тебя. - Повторяла Лира. - Мой светлый, Люба мой.

Я сидел в пассажирском кресле транспортного шаттла, ждал отправки на орбиту и думал. Думал, как быть дальше, как выйти из сложившейся ситуации, желательно, без потерь, а еще лучше с выгодой. В голову то и дело лезли мысли о случившемся, не давая сосредоточиться на главном.

Вот Лира уезжает домой, а мы с дедом едем на вербовочный пункт. Вот перед ним тянутся по стойке смирно все сотрудники, даже глава пункта - местный военный комиссар. Вот меня опрашивают, обещают пристроить в артиллерию или пехоту, но дед противится, и настаивает на морской пехоте. Комиссар, даже не думает, сразу же соглашается, при этом постоянно косится на дедовы ордена. Вот оформлены все документы, говорят, что сами заберут свидетельство об окончании гимназии. Вот мы уже в комнате ожидания, где по видео связи я прощаюсь с родителями: плачущую маму обнимает отец, сестры выглядят потерянными, и, кажется, тоже сейчас разревутся, брат смотрит твердо и сурово. Вот прощаемся с дедом, перед трапом на шаттл.