Возвращение в Белоземицу (СИ) - Гольский Валентин. Страница 8

Уставшие и наплававшиеся, мы выбираемся на берег. Сразу становится очень холодно, Яна идёт впереди и возмущённо требует, чтобы я отвернулся и не смотрел, как она выходит из воды, но я не обращаю внимания, иду следом, разглядывая её блестящие в лунном свете ягодицы, спину и слипшиеся волосы.

– Ты всё-таки очень наглый тип! – говорит мне девушка.

Она заматывается в своё полотенце и протягивает мне предмет, который я поначалу даже не узнаю, настолько он мне кажется неожиданным.

– Ну давай, – поторапливает Яна, и я принимаю из её рук бутылку вина. Следом, мне вручают уже знакомый штопор.

– Откуда ты их берёшь?

– Это только ты, отправляясь на свидание, не способен позаботиться даже о вине.

– А у нас что, свидание? – задумчиво протягиваю я.

– Ещё чего, обойдёшься! – Яна показывает мне язычок и отправляется мыться, оставив свёрнутое рулончиком полотенце почти у самой воды.

Над рекой разносится незнакомый, но очень приятный аромат. Смотрю как девушка тщательно намыливает волосы, пена белыми хлопьями падает на воду. Иногда она забывается, поворачивается ко мне боком, и тогда вижу грудь Яны, высокую, с тёмными ореолами сосков.

– Химия… – говорю я скорее сам себе, чем спутнице, но Яна слышит меня и понимает.

– Это специальная зелёная линия косметических средств, – говорит она. – Безвредно для природы.

– Ну-ну…

Больше ничего не говорю, молча наблюдаю за тем, как Яна мылит тело. Мочалку, разумеется, она взять забыла, поэтому моется ладошками.

– Намылишь спину?

Нежно, стараясь помнить о том, что спина у неё обгорела, мою ей спину, хотя надобности в этом по моему никакой нет, сметана давным-давно смылась речной водой. Ладони скользят по её спине вниз, оставляя за собой белый, мыльный след. Касаюсь резинки её трусиков, и поднимаюсь к шее. Затем вновь вниз, с боков её тела. На этот раз, преодолев порог ткани, не мою, а скорее оглаживаю наружную часть бёдер, вновь поднимаюсь вверх. И вниз… Мои руки бегут по спине, и дрогнув в последний момент, всё же преодолевают полоску ткани, проходят по ягодицам девушки. Устремляются вверх…

– Хватит, – тихо говорит Яна. – Спасибо.

Она заходит в воду, не оглядываясь на меня, быстро смывает с себя пену.

Возвращаются звуки. Оказывается, мир продолжал всё это время жить, но я его почему-то не воспринимал. Квакают лягушки, шумит ветер в деревьях на берегу, где-то недалеко от нас, слышен звонкий шлепок по воде.

– Отвернись, пожалуйста.

Я отворачиваюсь, слышу, как она вытирается полотенцем и одевается.

– Ну и где моё вино?

Поднимаю бутылку с песка, протягиваю ей.

– А бокалы? Блин, я забыла их взять…

– Да и ладно, – отвечаю я ей. – Если хочешь, пей одна, я не буду.

– Не в этом дело…

Яна убирает со лба мокрую прядь. Ночью, если не подсвечивать фонариком, её мокрые волосы кажутся чёрными. Она забирает у меня бутылку и делает большой глоток. Протягивает мне, и я прикладываюсь тоже.

– Давай немного посидим тут?

Яна несколько раз складывает полотенце, кладёт получившуюся полоску материи и садится. Устраиваюсь рядом, чувствую её дрожь и осторожно обнимаю, отчего становится теплее нам обоим. Яна делает ещё несколько глотков вина, и я следую её примеру.

Не знаю сколько мы так просидели, по очереди прикладываясь к бутылке и слушая лягушачий хор. После городского концерта клаксонов под аккомпанемент визга шин, здесь настолько спокойно, что почти не верилось в реальность этого вечера. А тем более, не верилось в объятья этой девушки. Ну, ладно, пусть даже она меня не обнимала, но ведь я её да…

Вытянул вперёд левую руку и коснулся кнопки. Часы послушно высветили время: 23:04

– Пойдём домой? – спрашивает Яна.

– Да, пора, наверное.

Я думаю о том, что до полуночи необходимо зажечь свечу. Вообще то, у меня есть три дня для этого, и, если Яна не будет спать к означенному времени, можно отложить это на завтра, но откладывать очень уж не хочется. Так можно дойти до того, что и вовсе на следующее полнолуние всё перенесётся.

По дороге домой, мы всё-таки забрали чемодан Яны, без него она никак не хотела идти, да и я был не в состоянии спорить. Вино и накопившаяся за день усталость добрались до меня. Мы доходим до дома и отправляем уже вторую бутылку вина в мусорный пакет. Когда она успела опустеть?

– Дим, а где тут у тебя можно зубы почистить? Проводишь?

– Провожу, куда от тебя деваться, – вздыхаю я тяжело.

Тоже чищу зубы, пока она копается в своей сумке, а затем стою, жду пока то же самое сделает Яна. Смотрю на звёзды и впитываю эту ночь, этот вечер. Бросаю взгляд на часы: 23:39

Свеча будет гореть около часа. По инструкции. Сколько получится на самом деле, я не проверял. Главное, чтобы она горела в полночь, а ещё, что бы в это время я был в доме. Лучше всего зажечь сейчас. Яна выдаёт какие-то горловые звуки и поласкает рот, а я торопливо забегаю в дом.

Распахнул топку голландки, щёлкнул зажигалкой. Наконец, фитиль свечи занимается и я, прикрыв дверцу, убеждаюсь, что пламя будет видно. Вот, блин! А что если сделать наоборот? То есть, не прятать? Ставлю свечу в небольшую стеклянную банку, а её водружаю на письменный стол. Пламя чадит и пляшет, но даёт вполне достаточно света. Пойдёт.

Стелю спальный мешок как раз к приходу Яны, и увидев его, она останавливается в недоумении. Наконец спрашивает:

– Это что… это всё?

– Ну да, а ты что хотела?

– Но как мы в нём поместимся?

– Лёжа друг на дружке, – поясняю ей. – Сначала ты сверху, потом я...

– Дим! – она явно сердится.

– Яна, ну ты же сама хотела спать в спальном мешке. Поместимся, как-нибудь, не переживай. Ложись лучше, если ещё не передумала.

Она проходит к кровати, залезает в спальный мешок и некоторое время елозит в нём, устраиваясь, я же, втайне посмеиваясь, наслаждаюсь зрелищем.

А ещё, сейчас я к ней присоединюсь…

Эта мысль волнует, я даже не сразу понимаю смысл слов Яны и ей приходится повторить:

– Ди-им! Ты уснул? Выключай давай, и свечку свою гаси. Нафига зажёг то, воняет травой жжёной.

Щёлкаю выключателем, стягиваю с себя футболку с шортами и залезаю в спальный мешок к Яне. Не так и плохо, и чего она привередничала? На самом деле, даже просторнее, чем я предполагал. Пытаюсь лечь на спину, но так мы не умещаемся, потому что на спине лежит она, мне приходится лечь на бок. Волосы девушки щекотят нос, я верчу головой, чувствуя грудью её плечо. И ещё, мне некуда девать руки, оказывается, что в этой позиции необходимо её обнять, чтобы разместиться боле-менее комфортно.

– Ты чего разделся? – возмущается девушка. – И перестань меня лапать, только приставаний твоих не хватало сейчас.

– Если ты думаешь, что я буду спать тут одетым, ты сильно ошибаешься, – шиплю ей сквозь зубы, потому что Яна чувствительно пихает меня локтем в живот. – Прекрати возиться, ты как червяк… Ой! Яна, мне больно!

– Я никак не устроюсь! И футболка колется, трава или песок попали.

– Так сними её.

– Обойдёшься!

– Ну и спи так, только елозить перестань.

Я всё-таки водружаю левую руку ей на животик, а правую кладу себе под голову. Против такого девушка не возражает, потому что вдвоём тут и в самом деле тесновато и приходится искать компромиссы.

Яна успокаивается, но тут же требует погасить свечу.

– Не надо, скоро сама погаснет. Традиция такая, в долго стоявшем доме положено свечу сжечь.

Это Яна почему-то принимает сразу и затихает.

Смотрю на бледный язычок пламени и мысленно отсчитываю секунды. Вокруг тихо так, что слышу шум в собственных ушах. А может это ветер на улице? Не понимаю, и задумавшись об этом, сбиваюсь со счёта.

Где-то под полом раздаётся писк и Яна тут же вскидывает голову:

– Дим, ты слышал?

– Да спи ты уже, не доберутся они до тебя, – я даже морщусь от досады. Нажимаю кнопку на часах и убеждаюсь, что до полуночи осталось всего три минуты. Бурчу: – Мне даже сниться что-то начало, а ты со своими мышами. Отстань, Ян.