Небо на память (СИ) - Снегирева Ирина \"Ири.С\". Страница 86

— Это не имело значения. Я уже тогда разыскивал свою пару.

— Что? Как ты назвал её? — Удивлённый голос Романа должны были услышать все оборотни. И даже те, что охраняли семью генерала. Впрочем, снежный барс хотел, чтобы они тоже поняли, это не прихоть. И в следующий раз будут более сговорчивы и пропустят гостя. Понятие пары для любого оборотня священно.

— Ты что-нибудь слышал о таком?

— Читал.

— Значит, должен понять. — Холгер сделал шаг навстречу своему собеседнику. — В общем, не вини Юлю. Она вообще лучшая. И меня точно не видела очень давно. Я виноват перед ней.

— Почему её бросил? Беременной?

— Не бросил. Так получилось. И про беременность тогда ничего не знал.

Посвящать постороннего человека в свою личную жизнь Холгер не собирался. Но вопрос прозвучал, а грубить не хотелось. Да и понравился наследнику Краснов, видел его в работе. Там, где можно наладить взаимодействие и общение, ругаться не имело смысла.

— В общем, ты нормальный мужик. Это у нас всё непросто. Сам видишь, — Хол кивнул в сторону веранды, откуда перестали доноситься голоса. Наверное, дошли до чая. Зверь просился наружу, чтобы прогнать соперника, заставить его улепётывать. Но человеческая половина шеатара удерживала от необдуманных поступков. — Мир?

Помня человеческие обычаи и повинуясь внутреннему порыву, Богарт протянул руку Краснову. И тот, чуть помедлив, скрепил рукопожатием.

— Знаешь, будь на твоём месте кто-то другой… — признался Роман.

— Верю, — совершенно серьёзно ответил ирбис.

Человек ещё что-то хотел произнести и даже слегка нахмурился, но промолчал. Прощаясь, махнул рукой в сторону веранды, а потом направился к воротам. И те, повинуясь незримой команде, раскрылись, выпуская гостя.

Юлия Елагина

— Май, — произнесла Венера, — помогите мне здесь всё убрать. А Юле надо поговорить с Холгером. Я права?

— Конечно, — благодарно согласилась я, прижимая к себе детей.

Удобный случай, ничего не скажешь. Только перед Ромкой стало как-то неудобно. Кажется, год назад, когда я сбежала из кафе, подобного чувства у меня не возникало. Всё-таки мне обязательно нужно ему позвонить и объясниться. Не прямо сейчас, чуть попозже.

Я видела, как ворота сомкнулись за Красновым, как снежный барс повернулся и направился в сторону дома. Холгер шёл медленно, но уверенно. И выглядело это так, словно он сейчас перебирал те предложения и оправдания, что заготовил для меня.

Но шеатар удивил.

— Юль, я тебе сегодня не говорил, что люблю тебя.

— Не говорил. — Я по-прежнему держала на руках Есению. А Арсений выглядывал на нас из-под стола. Слова Богарта достигли своей цели. Ведь даже такое выражение чувств с его стороны для меня было очень важным.

Холгер подошёл ко мне, обнял, поцеловал в висок, потом осторожно погладил ручку притихшей Есени.

— Какая она у нас хрупкая, — благоговейно произнёс шеатар, подушечками пальцем коснувшись гладкой щёчки дочери.

Я промолчала, любуясь этой нехитрой лаской. Сейчас мне захотелось все разногласия оставить на потом. Давно мечтала, чтобы на меня Хол смотрел с обожанием. А узнав о детях, так и вовсе подпрыгивал от радости. При виде нас эти синие глаза лучились так искренне, так по-настоящему, что именно сейчас я решила не отстраняться. Всё потом. Чуть-чуть попозже.

В этот момент немного резкие и вместе с тем жалобные звуки раздались из-под стола. И Холгер, намеревавшийся ещё что-то сказать, повернулся к сыну, присел на корточки.

— Иди ко мне, малыш, — произнёс он и похлопал по коленке. Прижавший свои короткие ушки маленький ирбис послушно потрусил к отцу. И вот как не поверишь в природный магнетизм оборотней? И то, что зверь своего младенца в любом обличье узнает?

Выглядело очень мило. И я мечтала об этом, скрывать не буду. Но появлению Венеры тоже оказалась рада. Всё-таки мы хотели поговорить, а тут только отвлекаемся.

— Так, молодежь, давайте детей мне. Сейчас я найду, чем занять их.

Я видела, как нахмурился Богарт. И, в общем-то, его можно было понять. Только Венера права. Умиляться мы оба можем бесконечно. Но разговора точно не получится. Привычно подхватив обоих, папина жена ушла в дом. А мы остались.

— Будешь чай? — поинтересовалась я, прикоснувшись к горячему боку самовара. Конечно, чего ему остывать, он полный. Пить было некогда, сплошные переживания и разговоры. Как ещё голова не закружилась от событий последних дней.

— Пожалуй, — согласился шеатар, глядя, как я поворачиваю извилистую ручку крана, из которого прямо в чашку полилась вода.

— Что думаешь дальше делать? — поинтересовалась я, проделывая всё то же самое, но уже для себя.

Как-то неправильно всё происходило. Слишком мирно. Хотя бить посуду это точно не выход. А вот кому-то заехать в глаз или наступить на хвост, я бы могла. Но не сегодня, много раньше. Сейчас же не зная, что ещё сказать, я просто взяла конфету и, глядя на Богарта, принялась её разворачивать. Блестящая обёртка шелестела, привлекая внимание. А мы молчали. Я, потому что ждала ответа. Он, скорее всего, думая, с чего начать. И этот стол, разделяющий нас, явно не способствовал активизации умственной деятельности снежного барса. Вот если бы мы снова вместе сели на диванчик. Но нет, пусть будет, так как есть. Иначе я за себя точно не ручаюсь.

— Ты знаешь, что я приехал разыскивать тебя. — Голос оборотня звучал ровно. И только такая же, как и у меня, конфета не давала пальцам Холгера покоя.

— Допустим.

— Поехали со мной! — вырвалось у шеатара. — Не могу больше без тебя… без вас. Понимаю, сволочь и гад. И ещё как угодно назови… Только будь со мной! Думал, с ума сойду, когда увидел тебя с Красновым. А он, словно нарочно то коснётся, то обнимет…

Его голос, еще недавно звучавший ровно, сейчас проникал в меня, касаясь каждой клеточки, каждой капли крови. Я смотрела на Богарта и видела неподдельное страдание на дорогом мне лице. Любовь к нему обожгла и меня. Разлюбить не получится, знаю. И каждый день без этого оборотня напоминал мне каторгу, особенно теперь, когда он приехал и снова растревожил едва зажившее сердце.

— Помнишь, при нашем первом знакомстве ты резко реагировал на меня, злился. Это из-за моей матери? — поинтересовалась я, стараясь отвлечь себя от этих чётко очерченных губ, от носа с маленькой горбинкой. Видно когда-то сломал его, и скорее всего это произошло в драке. Меня затягивали, завораживали эти глубокие синие омуты. И пока была в силах, трепыхалась, пытаясь выплыть и не утонуть.

— Да. — Смена темы даже если и удивила шеатара, то он не подал и вида. — Я с первого дня не хотел верить в то, что меня к тебе тянет. Старался нарочно задевать, чтобы вызвать абсолютно любую реакцию, неважно какую. А твоя мать, она…

— Ты не знаешь, что с ней? — мой голос дрогнул. Я перестала мучить конфету, бросила её на стол, а руки спрятала на коленях. Пальцы сжались в кулаки от ощущения какого-то унижения. Нет, конечно же, дело было не в Холгаре. А в том, что даже о собственной матери мне приходится узнавать через кого-то. В то время как она сама могла бы хоть раз в год написать письмо или даже пару строк…Я была бы рада…

Похоже, моя реакция не укрылась от оборотня. Он снова нахмурился, но комментировать моё поведение не стал. И не надо.

— В последний раз я видел её год назад. Кажется, живёт в столице с отставным военным.

Отчего-то я не удивилась. Думаю, моя мать любит мужчин при чинах.

— Потом я злился на себя. А когда Ален начал посматривать в твою сторону с явным интересом, то окончательно понял, что зверь не примет другую. Только тебя. И другому не уступит.

— Как же ты спал с принцессой? — Признаю, вопрос вырвался у меня непроизвольно. Но что поделать, интересовал он меня.

— Я с ней не спал, — тут же ответил Холгер. Но сказано это было так, что я поверила. И дело не в том, что хотелось видеть это правдой. Вовсе нет. Слишком спокойным выглядел в этот момент шеатар. Словно говорил о мебели или устаревшей модели корабля. — И не потому, что до свадьбы нельзя. В этом плане, — губы оборотня иронично изогнулись, — у ягуаров проблем нет. Их женщины до свадьбы свободны. Это касается любого сословия. Просто не хотел.