Небо на память (СИ) - Снегирева Ирина \"Ири.С\". Страница 92

— Юль, я зайду, обязательно, чтобы поговорить с генералом…

— Папа вместе с женой уехал, — прервала я Холгера, чувствуя, что сейчас не выдержу и просто прикоснусь щекой к его руке, словно кошка, выпрашивающая ласку. Но из желаемого всего лишь накрыла пальцы оборотня своими пальчиками. — Пойдём.

Мужские руки соскользнули с моих плеч, от чего сразу же почувствовала холод. Надо же, как быстро привыкла к хорошему. Вошла в дом, тут же услышав, как за нами прикрылась дверь.

И обернулась, с восхищением замечая, как разгорается синева в любимых глазах.

— Юль, — он снова коснулся моих плеч, заставляя поднять голову и смотреть в эти нереально-притягательные глаза цвета неба. — Я тебя люблю. Очень. А ты? Что ты чувствуешь ко мне?

Он смотрел, ждал ответа, а я понимала, что в этот момент мой шеатар хоть внешне и выглядел спокойным, но очень напряжён. Там, в глубине его глаз, затаилась тоска. А ещё я поняла, что он ждёт от меня отказа, обидных слов. И будь на моём месте кто-то другой, то кто знает, каким бы был этот ответ.

Но ведь я тоже люблю своего оборотня. Очень. И молчать, порождая беззвучную горечь в душе снежного барса, не хочу.

— Знаешь, моё сердце уже давно откликнулось на твой зов. Поэтому забыть тебя просто не могу. — Произнесла я. И тут же решила внести окончательную ясность, чтобы не ходить кругами вокруг да около. — Да, Холгер Богарт, я люблю тебя.

— Юлька! — выдохнул шеатар. И я тут же оказалась в плену его рук, которые меня с вдохновением гладили, прижимали к крепкому натренированному телу.

Я улыбнулась, не скрывая собственной радости. Кажется, даже пролилась слезинка. Но это исключительно от счастья, потому что реветь мне совершенно не хотелось.

— Девочка моя, — шепнул оборотень, целуя мои глаза, нос, щёки.

— Твоя! — только и успела подтвердить я. И тут же его губы прикоснулись к моим губам. Холгер целовал меня жадно, словно пустынный путник, дорвавшейся до глотка свежей воды. Я с трудом отстранилась, ощутив, как кружится голова, а дыхание сбилось.

— Ты голодный? Я про еду, — добавила с лёгким смешком. Уж слишком плотоядно смотрел оборотень. Будто готов был проглотить меня целиком.

— Я? Нет, спасибо. — Холгер пришёл в себя, но отпускать не спешил. И я буду не я, если его действие мне не понравилось! — А где наши котята?

Затем он посмотрел в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Словно знал где они, а скорее всего, чувствовал детский запах, которого в доме очень много.

– Там?

— Да. — Я взяла шеатара за руку и, не скрывая своей улыбки, повела его за собой. — Пошли, покажу нашу комнату.

Неяркий свет ночника мягко окутывал спальню, позволяя увидеть дочку и сына. Холгер направился к ним, ступая беззвучно, я двинулась следом. Он склонился над одной кроваткой, потом над другой, ели удерживаясь от желания взять малышей на руки. Я положила руку на его плечо, не желая стоять в стороне. Мне как воздух нужны были эти прикосновения. Словно невидимая сила тянула меня к шеатару, заставляя навёрстывать упущенное время.

— Они похожи на тебя, — с удовлетворением заметил оборотень, глядя на меня.

— Неужели? — я снова улыбнулась, не могла отказать себе в этом удовольствии, — если только Есеня девочка. А так… синие глазки, светлые волосы, опять же наличие хвостов!

— Мне виднее, — авторитетно заявил снежный барс, обняв меня за талию и так направившись со мной в сторону кровати. Я же обхватила его шею руками, чувствуя тепло крепкого тела, горячее дыхание. Желание конкретно этого мужчины разгоралось с неимоверной силой.

— Как же мне тебя не хватало, — прошептала я в его шею, целуя и удерживаясь от игривого желания прикусить зубами. Надо же, я ли это?

— Юля, — прошептал шеатар, сжимая меня ещё сильнее, словно я могла куда-нибудь сбежать, а то и вовсе испариться. Но нет, подобного коварного плана я даже в страшном сне видеть не хочу.

Очень скоро я оказалась сидящей на постели, а Холгер, мой синеглазый оборотень, стоящим на коленях между моих раздвинутых ног. Я, чуть не мурлыча от удовольствия, запустила пальцы в его короткие волосы, взъерошив их так, как мне всегда нравилось. Коснулась его лица, широких плеч. А шеатар уткнулся в мою шею, провёл по ней языком. Я приглушённо хихикнула в ответ и наклонила голову, спасаясь от щекотки. Но от Хола уже было не скрыться. Как огромный кот, дорвавшийся до сметаны, хозяйским жестом он притянул меня к себе, запуская руки под футболку. Эта самая часть одежды довольно скоро отлетела в сторону за ненадобностью. Вслед за ней туда же отправился бюстгальтер. А я задохнулась от очередного витка забытого наслаждения в тот момент, когда оборотень коснулся губами вершинки сначала одной моей груди, обвёл её языком. Затем всё то же самое сделал и с другой. После Холгер снова переключился на мои губы, терзая их, лаская, проникая внутрь рта языком.

Я попыталась обхватить шеатара ногами, чтобы как можно теснее прижаться к нему всеми конечностями. И еле сдержала стон, когда горячая рука мужчины прошлась по спине, а затем пробралась под пояс шорт, провокационно коснувшись ягодиц. В ответ я прислонила руку к его паху, мысленно пожалев немалое достоинство ирбиса. Его члену точно тесно!

И всё это время мы как сумасшедшие то отрывались друг от друга, заглядывая в глаза, то снова прижимались, чувствуя необходимость ещё большей близости. Желание всё возрастало, сметая ограничения и надуманные преграды. Сам снежный барс к этому времени уже тоже был по пояс раздетый, что только усиливало притяжение. И я, собрав остатки разума, попросила:

— Пошли … в ванную. Боюсь, я сейчас… буду кричать.

— А там? — шеатар провокационно прижал меня к себе. Вершинками груди я почувствовала разгорячённое тело оборотня и сглотнула, снова подавляя стон.

— Там есть вероятность, что дети не проснутся. По крайней мере, надо постараться их не разбудить!

И мы постарались. Очень. Хотя честное слово, сдержаться и не закричать порой было очень сложно, практически невозможно!

Сначала я опёрлась о бортик ванной, прикрыв глаза и ощущая, как мужские бёдра ритмично касаются моих ягодиц… Потом уже стоя всё в той же ванной, когда тёплая вода омывала наши тела… А после на кровати, но это уже было глубоко за полночь…Давно я не чувствовала себя наполненной Холгером, но сегодня он восполнил этот пробел сполна.

И уже засыпая в объятиях любимого, до моего слуха донеслось:

— Первый раз в пещере, сейчас в ванной… слушай, Юль, у меня на Шеате рядом со спальной есть маленький бассейн. Может, по приезду сразу туда?

Я тихо рассмеялась, соглашаясь с наблюдениями шеатара. А детей его маме поручим. Пусть вылизывает, ведь кто-то должен это делать, а я не умею.

Утро было ласковым, очень нежным и многообещающим. Я проснулась от того, что почувствовала ладонь Хола, осторожно поглаживающую мою пятую точку. И тут же вспомнила нашу бессонную ночь и те слова, что мы произнесли друг другу. Я была любима и любила, а ещё очень истосковалась по своему оборотню. Именно поэтому стремилась прижаться к нему плотнее, откровеннее.

— И я тебя хочу, котёнок, — прошептал мне на ушко самый лучший мужчина на свете. — Только наш сын уже проснулся и сейчас ищет способ, чтобы вылезть из своей кроватки. И если он обернётся, то боюсь, мы точно не успеем.

От этих слов остатки сна как рукой сняло. Я постаралась приподняться на локте, чтобы увидеть, что именно происходит в детских кроватках. И надо же, именно в этот момент раздался звонок моего коммуникатора, оповещающего, что пришло сообщение.

— Секундочку! — Я потянулась за аппаратом, перегнувшись через шеатара. И что? Конечно же, он воспользовался своим положением и придержал меня за бедро, чтобы я не свалилась. Горячая ладонь любимого навевала мне совершенно нецеломудренные мысли.

— Кто? — тихо прошептал оборотень. Хотя судя по возне, доносившейся из кроватки, дети всё-таки встали. Рановато сегодня. Может быть, мы их разбудили, или так маленькие оборотни чувствуют своего отца?