Не буди лихо (СИ) - Стрельникова Александра. Страница 50

— И вы поверите мне?

— Да, — не колеблясь, подтвердила мадам Латур.

Дорогой Иван всеми силами уговаривал себя не начинать надеяться, но глупое сердце билось о ребра, как птица о прутья клетки. Сегодняшний допрос Орлова, окончившийся банальной дракой, доказал, что нервы его уже не выдерживают напряжения. Теперь мерзавец может торжествовать. У полиции как не было, так и нет весомых доказательств против него, зато он сам может с полным правом жаловаться на грубость со стороны следователя. И тогда Ивана по головке не погладят. А еще арест Миши… Сможет ли Александра понять и принять то, что он был вынужден отправить юношу в тюрьму? Александра!

— Эмма… Эта женщина… Как она попала к вам?

— Мы нашли ее у себя на пороге, в одной сорочке и каком-то старом пальтишке, больную и несчастную. Приютили. А на следующую ночь — облава.

— Почему же ее не нашли?

— Я спрятала ее, — француженка смущенно улыбнулась.

— Она серьезно больна?

— Скорее всего просто сильная простуда. Хотя, кто знает? Врача мы не приглашали.

— Она…

— Сероглазая блондинка. Тоненькая и изящная. У нее маленькая, но приметная родинка на правой груди…

Внезапно мадам увидела, что сыщик смутился.

— Так вы…

— Наши отношения с госпожой Орловой, что бы ни болтали все эти бездельники, носят совершенно иной характер.

— Угу, — Эмма склонила голову, пряча улыбку.

Они вошли в дом через черный ход и сразу поднялись по лестнице на третий этаж в покои хозяйки. Мадам Латур подошла к дверям будуара и, приотворив их, заглянула внутрь, а потом приложила палец к губам и поманила к себе Чемесова. Невольно сдерживая дыхание, Иван склонился к неширокой щели между створками двери и заглянул в соседнюю комнату.

Сначала он увидел разобранную постель — она была пуста. Взгляд его метнулся, но вдруг замер… Александра сидела в большом кресле у окна, подтянув к себе ноги и склонив голову на обтянутые сорочкой колени. Ее немигающий взгляд был обращен то ли на снегопад — быть может, последний в этом году, то ли внутрь себя.

Эмма нетерпеливо дернула Чемесова за рукав, но когда он повернулся, спрашивать уже ничего не требовалось — таким немыслимым ликованием светилось его лицо. Иван отстранил ее и, распахнув дверь, устремился к Александре. Та обернулась, ахнула, спрыгнула на пол, покачнулась и неловко замерла в его объятиях. Он держал ее крепко и бережно, одной рукой обхватив плечи, а другой прижимая к своей груди растрепанную русую голову.

— Сашенька!

— Мне… мне дурно.

— О господи! — Иван подхватил ее на руки и, в два шага преодолев расстояние до кровати, опустил ее поверх одеяла.

Испуг и радость боролись в ее взгляде. Чемесов дрожащими пальцами погладил ее по щеке.

— Вам больше нечего бояться. Орлов арестован.

— Он… Я…

— К сожалению, у меня мало что есть против него, но с вашей помощью… Простите, Александра Павловна, — Чемесов сглотнул и бросился вперед очертя голову. — У меня есть и еще одна новость. Дело в том, что я… В общем Миша во всем сознался. Только не волнуйтесь! Я пригласил к нему лучшего адвоката страны! Я уверен, ваш брат получит самый мягкий приговор, какой только будет возможно. Я приложу все усилия… — он замолк, удивленный ее выражением лица.

— Он признался сам?

— Да. Я считаю, что все произошло именно так.

— Я не понимаю…

— Ну, дело в том, что я узнал об этом чуть раньше… Когда был арестован Илья Парилин, его сестра, желая защитить его, многое рассказала. В том числе и то, что он видел, как Миша стрелял в вашего мужа.

— Так это Илья Аркадьевич писал те письма…

— Да. Но потом Миша заговорил об убийстве сам. Не плачьте, ну не плачьте же, мне больно видеть ваши слезы. Вот увидите, его не накажут слишком строго.

Александра вытерла глаза и, слабо улыбнувшись, покачала головой.

— Я плачу не из-за этого… Иван Димитриевич, мне позволят увидеть его?

— Нет, до суда это запрещено законом.

— Тогда просто отвезите меня домой!

Глава 15

— Сашенька! Девочка моя! — Чемесов шикнул на старую няньку и, пинком отворив дверь спальни Александры, вошел внутрь.

Графиня, которую Иван спеленал как ребенка в большое стеганое одеяло мадам Латур, чтобы не простудить еще больше, пока они доберутся до особняка, заснула у него на руках, почувствовав себя наконец-то в тепле, уюте и полной безопасности.

— Пошлите за Родионовым, — приказал Чемесов, и старушка, крестясь, выскочила в коридор.

Иван, выпутав графиню из одеяла и отшвырнув его прочь, бережно уложил ее в постель, укрыл, стараясь не разбудить, а потом неловко замер рядом. Прошел почти час, когда он услышал снизу голоса, а потом в дверь постучали. Однако это был не Родионов. Вошедший поздоровался и, видя немалое удивление Ивана, объяснился.

— Меня зовут Федорук Геннадий Иванович. Я врач. Юрий Николаевич попросил меня приехать, потому что сам очень занят.

— Занят? — Чемесов даже развел руками, задохнувшись от негодования. — Да я с него шкуру спущу!

— Его жена рожает! — возмущенный до глубины души доктор вскинул брови.

— Вот черт! — Иван потер затылок, вспоминая свой недавний разговор с Юрой, когда тот просил поторопиться с поисками Александры, потому что его супруга объявила забастовку и отказывается рожать, пока графиня не будет найдена.

— Да, представьте себе, бывает и такое! А я ничуть не хуже смогу позаботиться о здоровье вашей жены! Если вы мне не доверяете…

— Нет-нет! Что вы! Я совсем не то имел в виду…

Все еще негодующий врач достал из саквояжа трубочку, откинул одеяло и принялся внимательно выслушивать молодую женщину. Иван смущенно отвернулся, но жадный взгляд успел убедиться — правая грудь Александры Павловны действительно была украшена крошечной мушкой родинки. Это видение так захватило его, что он не сразу услышал обращенный к нему вопрос.

— Что?

— Я спросил, где госпожа графиня так застудилась?

— Она потеряла сознание на улице и довольно долго пролежала на земле, пока ее нашли.

— Скверно. Просто чудо, что нет воспаления. А отчего случился обморок? Она беременна?

— Н-нет. Насколько я знаю, нет… Это долгая история. Э… Доктор, а можно установить… Правда, уже прошло почти три дня… Можно установить, было ли над ней совершено насилие?

— Насилие?

— Дело в том, что я судебный следователь…

— Тогда прошу немедленно покинуть эту комнату! А говорить я с вами буду позже! И не здесь! Возмутительно, что себе позволяют некоторые…

Иван безропотно подчинился, но даже в коридоре еще слышал гневные тирады доктора. Прошло еще полчаса, в течение которых Иван в нетерпении мерил шагами гостиную. Наконец доктор спустился.

— Сильнейшая простуда, но при надлежащем уходе ее удастся вылечить достаточно быстро. Что касается вашего последнего вопроса… Я, конечно, не судмедэксперт, но ничто не указывает на то, что она подверглась насилию. Нет ни синяков, ни… гм… повреждений иного рода.

— Спасибо.

— Не за что. С кем я могу говорить об уходе за больной?

— С кем? Ну… Со мной. Да, наверно, со мной.

Врач смерил странного следователя вопросительным взглядом, но потом пожал плечами и, присев к столу, стал быстро писать записку для аптекаря, попутно объясняя, что следовало предпринять.

Особняк Орловых Иван покинул только на следующий день. Прошлым вечером, целый день перед этим протолкавшись около Александры, он отключился прямо в кресле рядом с ее кроватью. Разбудила его нянька.

— Просыпайся. Слышь? Просыпайся!

Иван вскочил на ноги, ничего не понимая и всполошено озираясь по сторонам.

— Что?

— Иди. Я тебе в гостевой комнате кровать постелила. Поздно уж… Чего таскаться-то туда сюда?

Чемесов не стал спорить. Тем более что после того как напряжение, которое держало его на ногах все эти дни, ушло, сменившись сначала радостным возбуждением, а потом бесконечной усталостью, ему становилось все труднее держаться на ногах. Иван разделся и с наслаждением забрался в пышную постель, застеленную белым хрустким бельем. Боже, какое наслаждение! Ночь показалась ему одним коротким мигом — только закрыл глаза, и его уже вновь трясут за плечо. Это была опять-таки старая нянька Александры.