Алька - любовь моя (СИ) - Бондаренко Ольга. Страница 78

-- Хорошо, что с Ириной Жора. Он позаботится о ней. На него можно положиться. Но как она теперь ко мне будет относиться?

-- Все будет хорошо, - слабо улыбнулась женщина. - Наберись терпения. Ирина вернется. Она - добрая девочка. Я её знаю. Её баловали все. Она была любимицей Павла Ильича. Вертела, как хотела, тетей Сонечкой. Со мной ругалась. Никого не слушалась. Только Дмитрию она подчинялась во всем, хоть он её баловал больше других. Остальные были не авторитет. Ирка наша - взрыв, цунами, потом успокоится, и все в порядке. Сама, когда надо придет. А она обязательно придет. И еще когда-нибудь и в любви тебе поклянется. Она поймет, что тебя нельзя не любить. Подожди, Валя, подожди, родной мой...

-- И еще, мама, Ирка тебя боялась, да побольше, чем папу, - сказала подошедшая Елена. - Слушалась она тебя.

-- Да когда это было? - махнула рукой Аля. - Теперь она уже взрослая, самостоятельная. Она давно ничего не боится.

-- Но судить вас она не имеет права, - отвечая на какие-то свои мысли, произнесла Елена.

-- А ты... ты что думаешь? - Алина виновато, без улыбки смотрела на старшую дочь. - Ты ведь дочь Дмитрия, а я неверная жена... была твоему отцу...

-- Я, прости меня, Дева Мария, боялась, а вдруг я от Валентина. Хотя, если бы Коля не был моим мужем, я бы не стала так расстраиваться, - путано ответила Еленочка, ободряюще улыбаясь Валентину.

-- Что ты? - испугалась Аля. - Разве отец допустил бы тогда вашу свадьбу?

-- Так что, я, в самом деле, брат Ирины? - это проговорил Николай. - Ирка - сестричка, Колька - братик, так мы звали друг друга. Надо же!

Елена засмеялась:

-- Все-таки Ирка у нас немного ведьма, она же первая начала Колю братиком звать, когда он студентом жил у нас, задолго еще до нашей свадьбы.

-- И знаешь, - добавил Валентин, обращаясь к Алине, - ты никогда не была грешницей. Ты правильно делала, что встречалась со мной. И жаль, что ты не родила третьего ребенка, он бы тоже был мой.

Алина слабо засмеялась. Улыбнулись Елена и Николай.

-- Расскажи мне об Ирине, - попросил вечером Валентин, когда они остались вдвоем. - Я ведь ничего не знаю о ней. Почему же ты столько лет молчала?

Алина ответила не сразу. Как объяснить, что дала себе клятву, не разлучать детей, что самый её страшный кошмар - плачущая Еленочка, одна, без матери. Этот страх даже передался маленькой дочери, она боялась оставаться без матери даже на час. И сейчас не любит быть вдали от неё. Не сбросишь со счетов непонятные, запутанные чувства к Диме - ведь любила она его, любила, пока не помнила ничего. Немаловажное значение имел и тот факт, что Дима был замечательным отцом. В детстве на Алькины чувства всем было наплевать. Она не могла поступить также по отношению к своим девочкам, которые любили отца.

-- Валя, - начала рассказ женщина, с трудом подбирая слова. - Когда я поняла, что беременна, я даже не подумала о тебе, не связала свою беременность с тобой. Ты меня прости, но я, наоборот, решила, что Бог дает мне шанс родить еще ребенка от Дмитрия и что я смогу жить без мыслей о тебе. У меня будет двое маленьких детей, некогда будет вспоминать. Но не было дня, чтобы я не вспомнила и не молила Деву Марию о счастье для тебя. А Дима обрадовался, что у нас будет еще ребенок.

Алька рассказала, как бережно относился к ней муж, как был ласков с ней, терпелив. Его забота помогла женщине. Валентина она перестала вспоминать. Или почти перестала, загнала мысли далеко-далеко. Только под предлогом беременности стала избегать интимных отношений с мужем. Ирина родилась здоровенькая, горластая. Она редко болела. Только раз чуть не умерла. В городе была эпидемия гриппа. Первыми, как всегда, переболели Еленочка и Дима. И уже когда Алька выходила их, заболела годовалая Ирина и следом сама Алька. У Альки поднялась температура под сорок градусов. Женщина просто стала падать. У Ирины было осложнение, развился круп. Начался страшный лающий кашель, девочка посинела, стала задыхаться. Дмитрий вызвал скорую, потом побежал в соседний подъезд за врачом. Алька бегала с синеющим ребенком на руках и тихо выла. Плакала в своей кроватке испуганная Еленочка. Детский врач, подруга ее знакомой Люды, стремительно ворвалась в комнату, Алька же, потеряв самообладание, не соображая, прижала маленькую, задыхающуюся Ирину и не отдавала ребенка. У неё откуда-то появились неимоверные силы. Вырвал из её рук еле живую девочку вбежавший Дмитрий. И Алькино сознание померкло. Когда женщина очнулась, перед ней сидела пожилая медсестра. Её наняла ухаживать за больной подругой Люда.

-- Вот и хорошо, позвоним папаше, что жена пришла в себя, - сказала незнакомка.

-- Где Ира? Что с ней? - пыталась вскочить Алька, но закружилась голова и женщина опустилась на подушку. - Еленочка где? Где мои дети. Я умерла?

-- Да лежи, лежи. Живая ты. Старшая дочка твоя у Людмилы. С младшей отец лежит в больнице. Там тоже все в порядке. А ты почти сутки без памяти пролежала, бредила, все какую-то Валю звала, кричала, что Ира умирает.

Алька ничего не помнила. Она позвонила мужу в больницу и только, услышав его уставший голос и лепет Ирины, успокоилась. Потом позвонила Люде, поговорила с дочкой, та плакала и хотела к маме, но Люда не пустила. Расстроенная плачем дочери, тем не менее, женщина уснула после очередного укола. Ей снился странный сон. Ирина дома, сидит в своей кроватке, играет, потом поворачивает своё озорное личико к матери, и Алька явно увидела в нем такие знакомые, родные, любимые черты Валентина, его густо-коричневые глаза.

-- Мой папа - Валя, - сказал ребенок.

Алька, страшно обрадовавшись, бросилась целовать дочку. Она приговаривала:

-- Ты же Валькина девочка. Теперь Валька мой, навеки мой. Никакая Катюша не заставит его нас забыть. Он никуда от нас не денется. И пусть он не знает, что я родила ему дочку. Но я ему скажу когда-нибудь. Он сразу вернется ко мне. Мой он теперь, навеки мой.

Алька во сне почувствовала себя необычайно счастливой. Вдруг подошла маленькая Еленочка, обхватила ноги матери и заплакала:

-- Мама, не бросай меня. Мама, я хочу с тобой жить. И с папой. Мама, мамочка, мне плохо без тебя будет.

-- Ой, - испугалась Алина. - А как же я без Еленочки? Мне нельзя без неё возвращаться к Вале.

А Ира вдруг опять закашлялась, посинела, начала задыхаться.

-- Валя, Валя, - закричала Алька, схватив дочь на руки.- Ира умирает! Валя! Помоги! Сделай же что-нибудь.

Вместо него появился Дмитрий, взял на руки Ирину:

-- Пока я с вами, она не умрет. Не бойся, дочка, папка с тобой, все будет хорошо.

И ребенок успокоился на его руках. Задышала девочка ровно и спокойно. Обняла Дмитрия за шею.

-- А где же Валя? - думала Алька, обнимая Еленочку. - Он должен держать Иру. Почему он не пришел к своей дочери?

Она оглянулась, за окном светила луна. Из окна смотрела прекрасная женщина.

-- Это же Дева Мария, - догадалась Алина. - Но почему она с такой грустью смотрит на меня?

Женщина долго, укоризненно смотрела на Альку:

-- Так нельзя, - сказала, наконец, она. - Выбери что-то одно. Семью или Валентина. Но помни, что отцом для Ирины стал Дмитрий. Он спас её. Ты не имеешь права разлучать их. Обещай мне это. И я дам вам всем счастье.

-- И Вале?- спросила женщина. - Валя будет счастлив? Ты ему дашь счастье?

-- И ему будет счастье, - ответила Дева Мария. - И Валентин дождется своего счастья. Всему свое время. Помни, на несчастье мужа ты свое счастье не построишь. Ты забыла своего ангела-хранителя.

-- Нет. Я всегда помню, что он мой спаситель. Я никогда не уйду от Дмитрия, - пообещала Алька.

-- Не забывай об этих словах, - предупреждением прозвучал голос Божьей Матери. - Если ты раньше времени все расскажешь Валентину про Ирину, ты потеряешь одну из дочерей.

И женщина проснулась. За окном сияла большая зимняя луна. В её лучах медленно исчезало лицо прекрасной женщины. Алина тряхнула головой, видение окончательно исчезло. Температура спала. Алька размышляла над своим странным сном. Пророческим сном. А может, и вовсе не сон был, а подсознание дало сигнал женщине, да беспокойная совесть. Впервые тогда она посчитала дни от встречи с Валентином в гостинице до рождения Ирины и испугалась, запретила думать себе об этом.