Во всем виновата Маринка (СИ) - Бондаренко Ольга. Страница 29

-- А как же варенье? - грустно спросила Валя.

-- Еще купим, - засмеялся Тимофей.

А тройняшки не слушали, они присели к ящику, выбирали покрупнее и вовсю уплетали ягоды.

-- Да хоть помыть дайте, - сказала Валя.

Девчонки ели, сколько смогли, и Светке стало плохо.

-- Все! - решительно заявила Валя. - Остальное на варенье.

Марина промолчала, не приведи Боже, и остальным будет плохо. Особенно Юльке. Тогда Марине не сносить головы: И Тимка, и Ирина сразу вселенскую тревогу объявят. Но с Юлькой был порядок. А Тимофей привез на другой день еще несколько ящиков ягод. Валя варила варенье, делала компоты под руководством Марьи Ивановны. Та любила учить Валюшу, которая стремилась стать образцовой хозяйкой: в детдоме, к сожалению, как вести домашнее хозяйство, не учили. Заодно Марья Ивановна испекла шарлотку с клубникой, девчонки были в полном восторге. Они уплетали за обе щеки и слушали, как Марья Ивановна испечет им такой же пирог еще и из яблок. Ирина переживала за Светку, той накануне было плохо, тошнило. Но девочка, поглощая кусок за куском, говорила, что плохо было вчера, и не от ягод, а от супа, который мама заставила съесть, а от пирогов плохо никогда не бывает. Лицо Марьи Ивановны сияло радостью: с появлением девчонок её мастерство в приготовлении тортов и пирогов оказалось востребованным. Ирина любила приглашать девчонок на обед или на чай. Юлька с ними ела все. А вот Толик, правду говорили Лизка, малоешка. Поэтому такой худенький.

Александр Иванович потихоньку осваивался на новом месте. Оказалось, он очень любит детей, хорошо с ними ладит. Сашеньку дедушка полюбил от всей души. Малыш сразу пошёл к нему на руки, он ко всем шёл, но старый человек просиял и сказал:

-- А, признал деда! Ну, здравствуй, внучок.

Саша внимательно смотрел на его лицо, а потом решительно цапнул ручонкой за нос:

-- Ну просто вылитый Гошка, - радостно сообщил дед, - тот тоже всегда так делал. Весь в папку пошел!

Марина довольно улыбалась, но все же заметила, что Алексей, который был тут же, помрачнел и вышел. Она поспешила следом:

-- Лешенька, миленький, пожалуйста, не сердись на Александра Ивановича, - попросила она. - Пусть порадуется человек.

-- Сашенька - мой сын. Он не может быть похожим на Гошку, - упрямо произнес мужчина.

-- Не может, - согласилась женщина, - но не суди строго ... Ты же добрый и умный...

Она подошла совсем близко к Алексею. Тот моментально обнял её, прижал к себе. Тело женщины пронзила острая теплая волна. Но она подавила её и тихо попросила:

-- Не надо. Пожалуйста, не надо. Отпусти.

Алексей еще минуту подержал её, потом четко и раздельно произнес:

-- Ты все равно будешь моею! И Саша будет Алексеевичем.

Раздались шаги, это шел дед с внуком на руках. Нехотя Алексей отпустил женщину. А в ушах продолжало звучать: "Лешенька, миленький! Лешенька... Лешенька... Миленький... Миленький..."

Александра Ивановича полюбила вся детвора, а особенно тройняшки. Первые дни они делились с ним своими секретами, втягивали в незамысловатые детские игры. Потом обнаружили, что Александр Иванович всегда за них заступается. Так Валя гналась с крапивой за Лизкой, которая оборвала зеленый крыжовник, спряталась за Сашенькиного дедушку, мама не осмелилась отстегать её при старом человеке. И девчонки без зазрения совести стали пользоваться добротой Александра Ивановича.

И вдруг неожиданно Лизка вдруг без всякой причины затосковала, расстроилась и ходила печальная. Валюша переживала, не заболела ли девочка. Температура и живот были в порядке. А девчонка грустила, потом притихли и остальные, словно задумались над чем. Все сидели и шептались. "Может, что натворили", - предполагали взрослые. Секрет выдала Юлька. Она решила помочь подружкам и пошла к виновнику расстройства Александру Ивановичу. Девочка объяснила старому человеку, что несправедливо получается: у неё и Толика есть два дедушки и две бабушки, они далеко живут. Саше тетя Марина тоже привезла дедушку, а еще у него есть дедушка и бабушка в А-ске, но их тетя Марина не любит, а они никого не любят. А Лизке, Светке, Аньке никого не досталось.

-- Это несправедливо, - говорила Юлька, - у тёти Вали и дяди Серёжи не было ни мамы, ни папы. А у Лизы, Ани, Светы нет дедушки и бабушки. Вот вы Сашу внуком зовёте, а вы не папа дяде Леше. Я знаю. Значит, вы и не дедушка. А вы говорите, что дедушка. А если вы Сашеньке дедушка, то и девчонкам должны быть дедушкой. Они тоже хотят дедушку.

Когда Александр Иванович выслушал путаные объяснения и наконец-то понял, в чём его вина, он постарался подавить улыбку и сразу пошёл к Валюше, о чём-то пошептался с ней. После разыскал девчонок и сказал, что им он хочет быть тоже самым настоящим дедушкой. Александр Иванович объяснял точно так же, как и Юлька. Если для Сашеньки он дедушка, тетя Марина на это согласилась, то мама тройняшек тоже согласна, чтобы он был дедушкой и для её девочек. Лизка взвизгнула и прыгнула обнимать пожилого человека, за ней Анька со Светкой. Когда детские ручонки со всех сторон обхватили его за шею, он по-старчески всхлипнул, в носу защипало, сердце сжалось, стало приятно-приятно на душе, и Александр Иванович понял, что очень любит этих неугомонных шалуний. С тех пор они стали неразлучны. Натворив что-либо, троица бежала к дедушке, и тот шёл дипломатом, уговаривал Валю не наказывать их, но Сергея побаивался. А если чувствовал себя плохо, неразлучная четвёрка: тройняшки плюс Юлька - церемонно шла за ним ухаживать, сначала сидели тихо, чинно, подавали то попить, то поесть, то книжку почитать, заставляли таблетки пить, потом начинали это делать с шумом и беготнёй. Немного потерпев, Марина их выпроваживала. Александр Иванович чувствовал себя нужным и счастливым.

Внучки-то настоящие.

Отношения Марины и Алексея, казалось, застыли на одной точке. Алексей пытался поговорить, но женщина смотрела с мольбой в глазах, и мужчина умолкал на полуслове. За решение этой проблемы решительно взялись Валя и Ирина.

Как-то женщины остались одни. Мужчины наконец-то отправились на рыбалку. Взяли и детей. Не повезло только Юльке. Да Александр Иванович остался - не очень хорошо себя чувствовал.

А всё началось так.

Недалеко в соседней деревне был пруд, в него запустили карпа. Дед Миша просто грезил там побывать, поймать огромного карпа. Этой мечтой он заразил и своего маленького друга, Толика. Но пруды охранялись, на рыбалку нужно было специальное разрешение. Дед Миша и посоветовал Толику попросить отца, Тимофея, чтобы он оформил разрешение.

Очень робко подошёл мальчик к Тимофею. Он по-прежнему побаивался его и никак не называл. Тимофей старался, разговаривал с мальчиком, интересовался его делами, но в ответ получал только односложное "да" или "нет". После разговора с дедом Мишей, мальчик впервые сам заговорил с отцом, по-прежнему никак его не называя. Потянув мужчину за рукав, ребёнок очень сбивчиво спросил, может ли Тимофей договориться, чтобы деда Мишу пустили порыбачить на платные пруды, а заодно и его, Толика.

-- Конечно, могу, - ответил Тимофей.- Завтра же и привезу вам разрешение.

-- А может, и ты с ними сходишь, - предложила Ирина.

Она очень переживала, что отношения сына и отца никак не наладятся.

-- А можно мне будет с вами? - серьёзно спросил Тимофей. - Я давно не был на рыбалке.

-- Можно, - после короткой паузы ответил мальчик.

-- Но я только в выходные буду свободен, - заволновался Тимофей. Ему очень хотелось пойти с мальчиком на рыбалку, может, станет доверять мальчишка. Ведь детское сердце верит только чувствам, никак не поймет оно слов и объяснений, что не знал Тимофей о существовании мальчика. Знал бы, давно бы он был у него.

-- Мы подождем тебя, - ответил мальчик. - Я думаю, дед Миша согласиться.