Испытание выживанием (СИ) - Сафина Айя "AyaS". Страница 41

А здесь нас всего восемь в классе, так что рекорды бить для меня труда не составляет. Поначалу мне нравилась моя исключительность, я сразу стала лучшей ученицей: считаю, рисую, пою, бегаю и отжимаюсь лучше остальных. Мой страх перед новым классом, в котором нужно доказать свои силы, оказался напрасным.

Вот только не чувствую я на языке вкуса победы. Скорее вкус гнилого обмана.

Сегодня я увидела, как мой сосед по парте — Пол— потерял сознание, прямо сидя рядом со мной. Он резко выделялся на фоне остальных детей своей бледностью, худощавостью, его так и называют Шполан, мол, худой, как шпала Пол. Вроде обидно, но Пол не жаловался и не казался смущенным. Мне сказали, что это был тяжелый приступ анемии, которой он страдает с детства. Его увезли в медблок, а мы продолжили урок по губительному эффекту интенсивного животноводства на планету, но Пол все не выходил у меня из головы. Я тогда поняла, что мне с моим, как сказала Алания, «розовощеким здоровьем» вообще не с кем тут соперничать. Я оглядела весь свой класс и мне стало так грустно от того, что они все больные. У кого-то астма, у другого аритмия, у третьего слабые и ноющие суставы. Из восьми человек — у пятерых освобождение от физкультуры. Я так и сидела до конца дня, ни разу не ответив ни на один вопрос учительницы госпожи Акерман, которая страдала от хронического бронхита и кашляла каждую минуту, прикрываясь уже пожелтевшим от крови платком, хотя я знала ответы на все ее вопросы. Не могла я отобрать радость Риты, Марго, Кирилла и остальных от того, что они дали правильный ответ. Им мало, чему осталось радоваться.

Во время обеда ко мне, как всегда, подсела Алания, она мне стала мамой. Она сама так сказала. Мои папа с мамой не смогли эвакуироваться из деревни, теперь я сирота. Мы с Маришкой плачем по ним каждую ночь. Сестренка не может спать одна, а потому перебирается ко мне на третий ярус и мы засыпаем.

Вместе плакать не так грустно.

Я рассказала Алании про Пола, мне легко делиться с ней тревогами, она умеет утешать. А потом она рассказала, как я могу помочь моим новым друзьям и госпоже Акерман вылечиться. Я знаю, что это подземелье убивает всех. Не только моих одноклассников, но и моих друзей — Падальщиков, запертых в тюрьме. Нам всем срочно надо выбираться на поверхность, тогда люди станут здоровыми и розовощекими, как я, а Падальщики останутся в живых.

Моя задача опасная, но интересная, я, не раздумывая, согласилась принять участие в миссии. Фунчоза мною будет гордиться, ведь успешность моего задания поможет Фунчозе сбежать из тюрьмы. Падальщики, как говорит Алания, наш единственный способ вернуться в деревню, а я очень туда хочу, мне не нравится жизнь под землей, она холодная, сырая, мрачная и болезненная. В деревне мне редко приходилось жалеть людей, а здесь под землей мне их жалко постоянно.

— Вот ваш ключ. При покидании компьютерного зала вы обязаны его вернуть. Потеря ключа закроет вам доступ к залу на полгода. Вам это ясно, мисс? — стандартная фраза коменданта компьютерного зала.

Джафар даже разговаривал, как мультяшный Джафар — медленно и с акцентом, и по-прежнему игнорировал меня. Наверное, даже если ему язык показать, он не заметит. Но совершенно точно заметят те два солдата, что стоят позади него. Они огромные и мускулистые, на футболках значок щита, дубинки прикреплены к поясу. В общем, язык я им бы точно не показывала.

Я взяла ключ-карту, которую мы используем для активации компьютеров, а потом вытащила из кармана и поставила на стол перед Джафаром подарок, который специально для него приготовил Маркус.

Вредный Джафар уставился на бумажное творение, скривился в лице, приподнял одну бровь и надменно спросил:

— Что это?

— Это подарок Вам. Попугай оригами, — ответила я.

Джафар смотрел на бумажную птицу так, словно она была ничтожна, мерзка и вообще воняла на весь коридор. Ну погоди, злыдень, она через пару минут так завоняет, что у тебя глаза лопнут!

— Ни в коем случае не трогай ее тело! Хватай только вот за этот угол! Когда поставишь ему на стол, сожми две остроконечные грудки у птички и быстро уходи, — Маркус объяснял мне в штабе.

Найти две пластиковые капсулы внутри птицы можно лишь, разложив ее. И даже если бы Джафар скомкал бумажного попугая и выбросил в урну, он бы все равно разорвал капсулы и не заметил. В курсе химии аграрных удобрений мы кратко затрагиваем тему про опиоиды, но Маркус рассказал мне гораздо больше интересного. Например, если смешать опиодиный анальгетик фентанил с летучим галотаном, то можно получить штурмовую газовую смесь, которая быстро вырубает противника.

— Его зовут Яго, — добавила я и сжала грудки птички, делая вид, что поправляю попугая на столе.

Подушечки пальцев почувствовали, как лопнули капсулы.

— Если подышишь этой смесью хотя бы полминуты, начнет тошнить. Так что убирайся оттуда поскорее! — наказывал Маркус.

Я опустила руки и незаметно нащупала часы на руке, нажала кнопку. Таймер запустился.

— Какая бесполезная трата бумаги, — произнес Джафар равнодушно, смерив меня уничтожающим взглядом.

В этом подземелье сложно быть добрым человеколюбом. Здешняя атмосфера сама делает из тебя больного и хилого Шполу или же злого и мерзкого Джафара.

Я пожала плечами и прошла к двери в компьютерный зал. Охранники активировали ее ключ-картой, а потом набрали восьмизначный код на панели так, чтобы я не увидела. А мне это и не нужно. Более того, для успешного претворения плана в реальность лучше бы никому не знать этот код.

Я вошла в просторный зал, забитый рядами столов с компьютерами, тут их очень много! В дни сессий, говорят, к ним вообще не протолкнуться, очередь на неделю вперед расписана по часам. Кто хвосты закрывает, кто к экзаменам готовится.

Здесь было порядка шестидесяти ребят разных возрастов и мертвая тишина, от которой казалось, что мои шаги стали объектом внимания не только детей, но и стен и потолка. По крайней мере, мигающие лампочки камер видеонаблюдения в углах зала совершенно точно следили за мной.

Тут наконец страх достал меня. Потому что момент икс, или как его называет Фунчоза «момент жопа», настал. Хотя он запрещает мне так выражаться, говорит, что я еще не подросла до выдачи разрешения на использование брани. Мне кажется, он врет. Нет такого разрешения. Потому что у кого бы я ни спросила, никто о таком не слышал.

В общем, в животе стало посасывать, а спина интенсивно потела, да еще пульс в ушах оглушал так, что ничего кроме него и не слышала. Алания говорила, что злой Полковник смотрит на меня каждую секунду своими красными глазами, мигающими по углам, и надо быть очень осторожной, вести себя непринужденно и равнодушно, не вызывая подозрений у Големов.

Я прошла мимо четырех рядов столов с компьютерами, за которыми прилежно занимались будущие жертвы истерии, они не подозревают о той роли, что должны сыграть в ближайшие десять минут. Наконец я увидела свое место. Оно мое, потому что мне его уже подготовили.

Вести себя непринужденно и равнодушно — я так и сделала, когда громко плюхнулась на металлический стул. Получилось чересчур непринужденно, потому что старый стул громко скрипнул, и на меня тут же обернулись десятки озлобленных глаз, мол, я разрушила их сосредоточенность. На моем компьютере был номер сорок девять. Алания сказала, что за номером пятьдесят будет сидеть мой боевой товарищ, она не назвала его имени, как и не сказала, сколько всего разведчиков среди детей работают на нее. А когда я спросила, почему, это — тайна, она ответила:

— Когда тебя поймают и начнут пытать, тебе нечего будет сказать.

Я кивнула головой и произнесла:

— Логично.

На что она смерила меня подозрительным взглядом с толикой разочарования на самом дне зрачков, покачала головой и сказала:

— Чую, вырастишь в огромную занозу для общества с таким трезвым взглядом на жизнь.

Я положила ключ-карту на активатор в виде черной коробочки возле монитора, тот пискнул, и монитор передо мной ожил.