Испытание выживанием (СИ) - Сафина Айя "AyaS". Страница 70
А потом Щерба посмотрел на меня. Этот расчётливый взгляд я никогда не забуду.
Все случилось за долю секунды.
Щерба перевел прицел с зараженного на Крайслера и выстрелил. Пуля вонзилась в массивное плечо Полковника, тот заорал, его сопротивление резко оборвалось и зараженный впился своей зубастой пастью в сочное тело поверженного врага.
— Нет! — заорала я.
Щерба воспользовался маневром, которым отвлёк от себя внимание зараженного, встал с пола и резко бросился бежать мимо пирующего монстра.
— Сучий ты потрох! — заорала я ему вслед.
И вдруг эта ярость за трусливую гниду снова разожгла во мне факел трезвости и обиды. Потому что именно эти трусы — настоящая причина всех бед человеческого рода. Они бросают в беде, предают, лгут, отдают на съедение кровожадным монстрам в конце концов.
— Уводи их…
Хрип Полковника вернул меня в реальность. Уродец продолжал сидеть на Крайслере и все глубже впиваться в плечо, с каждым рывком все больше вырывая руку из сустава. Крайслер морщился, едва мог дышать от охватившей мучительной боли, но все же отдал мне приказ.
— Уводи в ангар…
Я сглотнула слезы по Полковнику, которого еще полчаса назад считала тупоголовым козлом, но которого полюбила всем сердцем за эти же роковые полчаса.
Я поднялась с пола, схватила за плечи своих новобранцев, Горе-Федора, которые уже были на последнем издыхании:
— Отступаем! Идем в обход! — крикнула я что есть мочи.
Не все услышали, тогда я потратила время и дернула за плечи тех, кто еще не был обречен:
— Уходим! — повторяла я как заведенная.
— Я не брошу своих! — крикнул мне кто-то в ответ.
— Если не уйдешь сейчас, погибнешь! Решай сам! — отрезала я и побежала прочь, уводя за собой тех, кто сделал выбор в пользу жизни.
Я бежала, судорожно глотала слезы и обещала отомстить каждой трусливой твари, что пытается выжить за счет доблестных солдат. Я их всех уничтожу! Клянусь!
27 января 2071 года. 13:30
Фунчоза
— Получай, урод! Что? Схавал? Не так хочется жрать уже, да? — я кричал на монстра, подобравшегося ко мне на метр, но три пули из моего FAMASа вынесли ему мозги, синюшное тело повалилось набок, неестественно скрючив мускулистые конечности.
— Черт! Я пустая! — крикнула Вьетнам.
— Это не очень хорошая новость, детка!
В ответ она промяукала что-то по-китайски и вытащила из-за моего пояса магазин. Зуб даю она выматерилась! Еще один юань в секс-копилку ругательств!
Если, конечно, после сегодняшнего дня мне еще повезет потрахаться!
Уроды прижали нас к стене. Сволочи безмозглые! Берут массовостью, гниды! Я уже перестал считать количество особей, прущих на нас, а дисплей перед глазами вообще выключил, этими белыми точками весь экран залит одной сплошной кляксой, потому что синие чудики все щели заполонили в этом мерзком средоточии человечинки. Твою мать! Я все-таки погибну от рук кровопийц, как предсказало то гадание на чаинках в рождество. Чаинки на дне моей чашки сложились в непонятный узор, вернее, его там не было вообще. Там была просто хрень собачья, как и весь принцип гадания на чайной заварке. Что это вообще за идиотизм — чай определяет твою судьбу. Теперь-то я понял, что чаинки сложились в узор моих выпущенных кишок с органами — такая же запутанная анатомическая хрень!
О всемогущий чай, спаси меня от погибели!
— Граната! — заорал Раф мне в самое ухо.
В синюю кучу рычащих и клацающих челюстей полетело зеленое яблочко с огненной начиночкой. Я кинулся на пол, зажал уши и помолился чаю:
— Пожалуйста, только не обвали потолок на нас! Я обещаю, больше не буду тебя пить! Перейду на кипяток!
Оглушительный взрыв окатил теплой волной, которая принесла с собой запах тухляка с тел поджаренных кровопийц. Но помимо подбродивших остатков мясца и внутренностей, я отчетливо чувствовал запах свежей крови, витавший в коридорах базы. Раз узнав, как пахнет свежий труп, из которого течет еще теплая кровь, никогда не забудешь этот запах. И сейчас он заполонил каждый сантиметр моих легких, осел на стенках гортани и пропитал волоски в носу — Желява превратилась в огромную братскую могилу расчлененных тел.
Я не успел прийти в себя, как почувствовал отдачу винтовки, колотившей в плечо рядом сидящего Рафа. Граната мало чем нам помогла, эти уроды ломились из коридора, как будто там был шкаф в кровавую Нарнию!
Я присоединился к моим верным сержантам и мы втроем продолжали дробить черепа и коленки ублюдков, решивших, что могут полакомиться элитными сортами Падальщиков.
— Хрен вам! — крикнул я, обуянный приливом отваги.
И тут винтовку заклинило.
В самый неподходящий момент, тварь! Я еще не выбрал музыку!
Я тут же присел на колено и стал судорожно стучать по наручному планшету.
— Какого черт ты творишь, Фунчоза? — заорала Вьетнам, продолжая отстреливаться от чудовищ.
— Я еще не выбрал музыку для моей кончины! — ответил я, прокручивая список песен во встроенном плеере.
— Твою мать, не до музыки сейчас!
— А по-моему момент самый подходящий! Во! Мелодия прощания Элизабет Суонн и Уилла Тернера[5]! Трагическая история любви завершилась десятилетним ожиданием потрахушек. Давай! Иди сюда! Мы должны поцеловаться!
— Пошел нахрен, Фунчоза! Я не намерена сдаваться!
И тут затвор в ее винтовке тоже заглох. Она закатила глаза, сняла с плеча автомат и отбросила в сторону, а потом достала нож из чехла и встала в боевую позу.
О боже, как я люблю эту женщину!
Первый урод прыгнул справа, Вьетнам присела на колено и резанула ножом по его брюшине, чудовище заорало, из разреза посыпались черные кишки. Раф добил урода выстрелом в затылок.
А потом посмотрел на меня и произнес:
— Последний.
Отлично! Патронов больше нет. А в ушах продолжала играть музыка, режущая ножом по сердцу воем скрипок.
И вдруг в ухе раздался голос, испортивший весь трагизм разворачивающейся в этом коридоре сцены:
— Фунчоза, я иду! Держись! — кричала Тесса.
— Тварь! Вечно ты все портишь! Я тут подохнуть настраиваюсь! — ответил я, перекрикивая звучание оркестра в ухе.
Мимо меня пролетела мышцастая рука зараженного, из которой хлестала кровь — Вьетнам превратилась в заядлого мясника, несмотря на сломанную руку, а Рафаэлка у нее подмастерьем служил. Оба они размахивали ножами в воздухе, как балерины в пируэте. Вот Вьетнам врезала чудовищу ножом прям в лицо и снесла пол челюсти, тот заорал, а сзади подоспел Рафаэлка и одним быстрым движением резанул по глотке аж до позвоночника. Уродец тут же захрипел и повалился на пол. Но его дружки не уступали в кровожадности и свирепели с каждым убитым собратом.
Вдруг один из них схватил Вьетнам за шиворот и подбросил вверх с такой силой, что она ударилась о потолок затылком шлема. Она закричала, монстр швырнул ее на пол. У меня от увиденного аж дыхание сперло, представляю, что испытала Вьетнам.
— Ах ты, гнилья кусок!
Я бросился на помощь. На Рафаэлку уже насели с двух сторон, один урод сидел у него на пояснице и пытался оттянуть голову, чтобы добраться до шеи, второй насел сбоку и пытался прокусить бедро — кевларовые вставки костюма спасали от смертельного укуса. Еще двое склонились над Вьетнамом, которая размахивала ножом из стороны в сторону, но уже не так энергично — она ловила воздух ртом после удара под дых.
Я нырнул в самую гущу и начал неуклюже махать ножом. Особо и целиться не пришлось, трупы окружали со всех сторон, мы теснились друг к другу как в утреннем автобусе времен Хроник. Я вообще не особо любил ножи, но вокруг хлестали брызги крови, летали части тел и чудовища орали, а значит, махач я устраиваю, что надо.
— Это конец! Нам надо поцеловаться в последний раз! — кричал я, стоя над Вьетнамом и полосуя ножом из стороны в сторону, как священник кадилом.
Она делала рваные вдохи, из глаз лились слезы, и она прошептала последние слова в этой жизни:
— Ты… при…придурок!
Вдруг один из самых мозговитых уродцев выбил нож из моей руки, а потом и вовсе повалил меня на пол. Я стал бить ему в челюсть, но они были настолько мощные, что могли прокусывать металл. А потому я просто вцепился в плечи чудовища, пытаясь избежать острых клыков, нависших в сантиметре от моего лица. Черт возьми, как же у него воняет изо рта! Склизкая кровавая слюна обрызгала весь костюм, меня скрутил рвотный рефлекс, хватка ослабла и чудище вонзило клыки мне в плечо.