Репей в хвосте (СИ) - Стрельникова Александра. Страница 13

Собственно, изнасилованием-то это было назвать трудно. Я как-то сразу поняла, что он настроен более чем серьезно, отбиться от него у меня не хватит сил, а, главное, перед глазами, пока он задирал на мне юбку, мгновенно пронеслись картины одна другой отвратительней — вот я начала орать, вот кто-то ворвался в кабинет. Скандал, разбирательство и грязь, грязь, грязь… Короче, я позволила ему совершить со мной эту погань, а после, уже приехав домой, долго мылась, пила водку, плакала на плече у Петюни, который лишь вздыхал и гладил меня по голове…

Так вот, почему-то мне подумалось, что если бы плечо, на котором я ревела тогда, принадлежало Ивану, то лицо высокопоставленного негодяя выглядело бы не менее красочно, чем мордашка Николая сегодня. И его не спасли бы ни занимаемый пост, ни охрана за дверью. Почему я так думала? Да бог знает. Но была убеждена, что не ошибаюсь. Впрочем, и сама я, чувствуя эту незримую поддержку, быть может, повела себя совсем иначе…

Результат моих размышлений был достаточно неожиданным — я внезапно осознала, что своим «Какой ужас!» предаю своего защитника, и решительно поправилась:

— То есть, я хотела сказать: «Какая прелесть!» — и почувствовала, что это-то как раз прозвучало совершенно искренне и убежденно.

Настолько, что все, кто был на террасе, обернулись на меня — Михаил возмущенно, Лида с растерянностью, а Колюня — испуганно.

«Чует кошка, чье мясо съела!» — мстительно подумала я, и вновь взглянула на Ирину.

— Если ты хочешь знать причины его поступка, я могу тебя посвятить в них… — и перевела взгляд на Николая. — Или не стоит?

— Не будем выносить сор из избы, — торопливо откликнулся тот, и отвел глаза под моим презрительным взглядом.

Но и этого мне показалось мало — ну не хотела я сейчас быть деликатной и не вмешиваться в чужие дела.

— Лидочка! Ты когда-нибудь каталась летней ночью на классном мотоцикле по пустынному шоссе, которое ведет неизвестно куда?

Девочка, взглянув на меня громадными, влажными как у газели глазами лишь едва заметно отрицательно качнула головой.

— Ну так пойдем! Самое время попробовать!

Я протянула ей руку, и когда она вложила в мою нетерпеливую ладонь свои пальцы, потянула с террасы вниз.

— Мария, надеюсь, ты будешь благоразумна и не станешь гнать? — белеющие в сумраке лица Ирины и Михаила склонились к нам сверху, и я отметила, что Колюня не появился и даже ничего не возразил.

— Я? — рассмеявшись, я покрепче ухватила девушку за руку. — За право покатать такую красавицу будут жестоко сражаться многие!

И потащила Лиду дальше.

— Я не хочу, чтобы за меня сражались, тетя Маша, — робко проговорила она мне в спину, когда родители и муж уже не могли нас слышать.

— Ну и не надо. Я и так знаю, кто тебя покатает. Просто потому, что этот молодой лоботряс сегодня, что называется, на посылках, а значит ничего не пил — у него с этим строго.

Мы остановились у костра, вокруг которого в кружок сидели, закутавшись в пледы, одеяла и теплые куртки старшие дети — малыши уже давно мирно посапывали в импровизированных кроватях. Куклюша была мастерица рассказывать, длинные таинственные сказки, изобиловавшие злыми колдунами и добрыми феями, страшными чудищами и храбрыми богатырями. Вот и сейчас до нас донеслось:

— Чем дальше он шел, тем тесней сдвигались вокруг него остроконечные голые утесы, тем глубже и теснее становилась долина. Перестали звенеть цикады, скрылись куда-то птицы. Только змеи зловещим шипением провожали шаги героя. Серые жабы расползались из-под его ног да черные вороны, сидя на засохших деревьях, хрипло каркали ему вслед. Наконец, среди ядовитых кустов волчьего лыка он увидел темное жерло пещеры…

Я остановилась, чтобы попросить мальчишек помочь мне найти нужного человека, но, увидев выражение их лиц, не стала рвать чудесную вуаль фантазии, которую накинула на них умелая рассказчица. Мне помогли взрослые, и уже через минуту передо мной предстал огненно-рыжий и отчаянно голубоглазый парень.

— Вы искали меня, теть Маш?

— Да. Знакомься, Лидуша, это Слава Васильев, более известный в определенных кругах как Бегемот. Кликухи сей удостоился он за отсутствие нервов и почти патологическую невозмутимость нрава…

— Теть Маш! — укоризненно пробасил тот, с интересом поглядывая на мою спутницу.

— А это, Славчик, моя племянница Лида — девушка, которая никогда в жизни не сидела на мотоцикле, но просто мечтает об этом.

Лидуша протянула руку, чтобы поздороваться, и ее ладонь целиком утонула в огромной лапище парня, которого я помнила еще десятилетним пацаном. М-да! Теперь он явно вырос из школьных штанишек, и взгляды, которыми он награждал смущенную девушку, более чем нравились мне, но я все же сочла нужным поманить его поближе и шепнуть страшным голосом:

— Ежели что — смотри у меня!

— Теть Маш!! — укоризны прибавилось, как и накала в широченной улыбке.

— Ну идите, детки, играйте! Но не шалите!

— Кто этот тип? — Ирина пылала праведным негодованием.

— Слава Васильев. Не волнуйся, он хороший парень, и к тому же я неплохо знаю его родителей.

— Они угробятся на этом чертовом драндулете!

Я удивленно вскинула брови — обычно сестра моя не позволяла себе подобных выражений.

— Нет-нет! Неужели ты думаешь, я доверила бы свою единственную племянницу желторотику? Славка профессионал. В этом году даже вошел в сборную страны.

— Гонщик? — спросила сестра таким тоном, будто я только что сообщила ей, что молодой человек, только что с ревом увезший ее дочь за ворота дачи, по меньшей мере, сам Дракула.

— Пойдем, пошепчемся.

Я почти силком потащила ее за собой в свою комнату.

— Не дергайся ты! Славка честный, надежный парень, очень основательный, добрый, детишек любит. Родители его — интеллигентнейшие люди. Отец работает в каком-то серьезном КБ, а мать — твоя коллега…

— Ты словно сватаешь его! Только Лидуша уже замужем!

— И тебе нравится ее супруг? Где вы раскопали это дерьмо? — я разозлилась. — Мало того, что просто противный, так еще и дурак! Это ж надо додуматься спрашивать у Ивана…

Я прикусила язычок, да поздно. Умение Ирки вытрясти из меня все до крошки было общеизвестно в нашей семье. Через полчаса мы уже сказали друг другу об этом инциденте все, что было можно, и теперь просто сидели молча, успокаиваясь.

— Ты будешь говорить отцу с мамой, что была у меня?

— Они знают, что я здесь.

— Даже так?..

— Даже так.

— Как мамино самочувствие?

— Нормально. Сердечко стало пошаливать, но я слежу, чтобы она правильно лечилась и не запускала себя.

— А… отец?

— Рычал, как раненый медведь, когда я уезжала, а сейчас наверняка сидит и ждет моего звонка с рассказом о том, как прошла поездка… Ты всегда была его любимой дочерью.

— Не говори ерунды. Если бы это было так, он бы не вычеркнул меня из своей жизни двадцать лет назад.

— Он упрямец и гордец, Машка. Кому, как не тебе это знать — сама такая.

Ирина встала и одернула юбку.

— Пойдем? Нехорошо оставлять гостей надолго одних.

Я засмеялась.

— Гость, сбившийся в такую огромную стаю, суть субстанция самодостаточная, не требующая хозяйского надзора.

— Болтушка!

— Профессия обязывает.

— Ой, Маша! Я совсем забыла поздравить тебя с премией!

— Спасибо! Только не спрашивай меня об Осетии.

— Не буду. Отец был там недавно — ты же знаешь, он до сих пор держит руку на пульсе. Вернулся чернее тучи и тоже ничего не хотел говорить. Вы могли бы встретиться там…

— Если мы за восемнадцать лет ни разу не встретились, живя в одном городе… Ладно, правда, пойдем. Я покажу тебе комнаты, которые приготовила для вас.

На балкончике второго этажа я внезапно наткнулась на Перфильева.

— Вась, ты чего здесь? Девушки внизу уж небось с ног сбились в поисках…

Он кривовато усмехнулся.

— Видно, стар становлюсь.

— Кокетка, — откликнулась я, продолжая удивленно рассматриваться его. — Что-то случилось?