Частные уроки рунографии (СИ) - Шведова Анна. Страница 6

В последний момент краем глаза девушка заметила движение. Из узкого переулка, идущего вдоль высокой ограды вокруг имения Ангира, неторопливо вышел человек. Нескладно высокий, худой, безупречно одетый, он чинно нес большой потертый саквояж, нимало не смущаясь соседством толкущихся рядом королевских солдат. Один из них подскочил было к неизвестному, но Саво Вителен удрученно махнул рукой: "не он". Человек высокомерно хмыкнул, подправил шляпу и прошествовал далее, все так же невозмутимо и спокойно. Терри тоже хмыкнула и прислонилась спиной к стене, спрятавшись за выступом. А когда человек поравнялся к ней, ехидно спросила:

- И куда это мы направляемся, милейший Стерс?

Дворецкий вздрогнул, слегка сбился с шага, но быстро пришел в себя и неожиданно заторопился, отчего Терри пришлось почти бежать, чтобы двигаться вровень с ним.

- А, госпожа Терранита, - невозмутимо произнес Стерс, меряя мостовую непомерно длинными ногами, - Разве вы не уехали? Вам не стоит здесь находиться.

- Рассказывай, - угрожающе затребовала девушка, - Все рассказывай, можно коротко.

- Госпожа, боюсь, мне не разрешено...

- Правильно, бойся, - перебила Терри, - отец далеко, а вот я - близко. Стоит мне только громко крикнуть - и те ищейки, что толкутся сейчас у наших дверей, мигом будут здесь. Ты ведь не хочешь, чтобы они тебя обыскали?

Стерс опять слегка сбился с шага, покрепче сжал ручку саквояжа, выразительно откашлялся и сказал:

- Вы же не станете действовать во вред собственному отцу, госпожа Терранита.

- А откуда мне знать, что во вред, а что для пользы? Я же не ясновидящая! - бодро заключила Терри.

Стерс сдался, но девушка так и не поняла почему: то ли от ее убедительности, то ли из-за того, что дворецкому требовалось свернуть под арку в подворотню, как раз напротив которой она остановилась и решительно загородила проход. В двух шагах от них стояла коляска со скучающим Кубиром и нервничающей Эвани. Стерс бросил быстрый взгляд на коляску, но воспользоваться ею не спешил.

- Вашего отца... э-э-э... обвинили в краже и покушении на убийство, - дворецкий незаметно оглянулся по сторонам.

- Убийство кого? - Терри понизила голос почти до шепота.

- Короля.

- К-короля? - от удивления девушка застыла статуей и не шелохнулась, даже когда Стерс проскользнул мимо нее в подворотню, - Но...

- Но он этого не делал.

- Хорошо, хоть отец успел сбежать, - ошеломленно пробормотала Терри в спину уходящему мужчине.

- Не уверен, - обернувшись, с сожалением бросил напоследок дворецкий и прибавил шагу.

- Как не уверен? - ахнула девушка, всплеснув руками. Но Стерс, неожиданно шустро отмеряв длинными ногами расстояние под аркой, скрылся за поворотом.

* * *

Терри осторожно присела на краешек сидения: спина прямая, руки безвольно лежат на гладком жаккарде обивки, брови разлетелись растерянными птицами. На скамейке напротив тихо плакала Эвани - она слышала разговор со Стерсом, проходивший прямо у кареты. Вжавши голову в плечи, согнувшись и неловко привалившись к стенке коляски, экономка теребила крохотный белый платочек и обильно смачивала его слезами. Молча и горько.

Терри тяжко вздохнула.

- Кубир, давай-ка назад.

- Куда назад, госпожа? - испуганно подпрыгнул возчик.

- К дому, - мрачно объявила девушка.

- Э-э-э, нам тут не развернуться, - слуга кончиком хлыста рассеянно почесал себе за ухом, отчего его треугольная шляпа словно качели заерзала на вихрастой светловолосой макушке.

- Тогда давай вперед, объедем квартал по Остролистовой улице, мимо особняка Мандоров и выедем переулком к площади Господина Попрошайки.

- А, ну это можно...

Едва только лошади невозмутимо зацокали по брусчатке, Эвани оторвалась от платочка и подняла на Терри заплаканные глаза:

- Госпожа Терранита, - помимо скорби, непоколебимой непрезентабельным шморганьем носом, в голосе экономки появились твердость и упрямство, - Ваш батюшка неспроста пытался отправить вас подальше от дома. Он хотел вас защитить. А вы его не слушаетесь. И не думаете о том, сколько беспокойства ему доставляете. Он так много для вас делает, но вы даже не замечаете, какой он замечательный, чудесный человек...

Эвани бубнила и бубнила, и впервые в жизни Терри не хотелось вспылить или возразить, она лишь хмуро смотрела на фасады домов, мимо которых проезжала коляска, и мрачно вздыхала.

За поворотом открылся вид на площадь Господина Попрошайки. На самом деле площадь официально звалась Бернойской в честь одного очень редкостного и недолговременного периода в истории взаимоотношений двух соседних государств, Арнаха и Берноя, когда на их правителей снизошла блажь помириться. Сей неестественный эпизод в жизни соседей длился не очень долго и отношения через годик-другой перешли в нормальную стадию вялотекущей если не войны, то привычной огрызательности. Слово "берноец" среди арнахцев обычно (как раньше, так и сейчас) значило то же, что и "отродье", "ублюдок", "голодранец" и прочие схожие по выразительности эпитеты. Площадь же, которой по необъяснимой причине дали имя Бернойской, после окончания перемирия переназвать забыли, а более раннее ее название - "Садовая" - само собой забылось еще раньше, когда лилиенская знать застроила верхние сады своими роскошными особняками.

Посему название сему месту сложилось без участия - или даже вопреки ему - властей. "Господин Попрошайка", конечно же, звучало ничуть не лучше "Бернойской", но оно прижилось и объяснение тому следовало искать в статуе в центре площади: на высоком постаменте в человеческий рост стоял некий суровый бронзовый с прозеленью старец в длинном плаще, с капюшоном, натянутым на нос, и с внушительным посохом, слегка приподнятом не то в указании жизненного пути, по которому надлежит идти, не то для отпугивания собак. Вторая рука у него была приподнята ладонью вверх в жесте, давшем название сему милому месту... Старец выглядел весьма представительно и сурово, отчего даже самые легкомысленные шалопаи не смели звать его просто попрошайкой, а вот "господин Попрошайка" разом решало проблемы и почтения, и здравого смысла. Впрочем, кто это был и куда шел, никого особо не интересовало. Под статуей добропорядочные горожане посадили цветочки, которые буяли, несмотря ни на засуху, ни на настойчивую забывчивость дворников, высокий, по колено, каменный бордюр сиял чистотой, ежедневно вытираемый юбками и брюками присаживающихся отдохнуть граждан, поэтому редко кому взбредало в голову пробраться промеж мохнатой цветущей зелени к постаменту и попытаться прочесть заросшие зеленоватым мхом буквы. А надпись между прочим гласила, что сей памятник воздвигнут в честь Каджина Неутомимого, известного путешественника, книгами которого зачитывалось не одно поколение мечтателей о дальних странах и приключениях. Только кто об этом помнил?

Терри, вздохнув, равнодушно скользнула взглядом по зелено-медному страннику и... Ее взгляд мгновенно заледенел. Со ступенек крыльца своего роскошного особняка под конвоем королевских солдат спускался Терран Ангир. В первый момент его даже трудно было заметить - невысокий и щуплый, несмотря на гордо расправленные плечи и с вызовом запрокинутую аккуратную голову, он терялся среди рослых краснощеких молодцев-гвардейцев, выглядя ощипанным куренком среди откормленных пестрых индюшек. Впрочем, гордое презрение, явственно написанное на лице Ангира, предназначалось вовсе не его тугодумному исполнительному конвою, а парочке торжествующе подмигивающих друг другу типов, топчущихся рядом с казенным фургоном. Агиус и Саво были несказанно рады поимке государственного преступника, странным образом оказавшимся их вчерашним завистно удачливым коллегой, и не скрывали это.

Коляска, в которой сидела Терри, обогнула Господина Попрошайку, на полукруге прокатилась по площади и опасно приблизилась к парадным воротам у величественного дома Ангира. С каждым шагом лошади шли все медленнее и медленнее, чувствуя непонятную свободу в действиях, ибо поводья выпали из рук ошеломленно-испуганного Кубира и нынче просто болтались, рискуя запутаться. В конце концов легкая изящная коляска просто остановилась, точнехонько поравнявшись с полосатым казенным фургоном. Сидевшие в карете люди были не единственными зрителями знаменательного, из ряда вон выходящего события; на публичную поимку преступника с ужасом и восторгом взирали соседи и их многочисленные слуги, высыпавшие из окрестных домов, как тыквенные семечки из дырявого мешка. Пара карет столкнулась на той стороне площади, визгливые голоса возчиков, не обращая ни на что иное внимание выяснявших, кто прав, кто виноват, перекрывали даже рявканье капитана конвоя. Терран Ангир, презрительно полуприкрыв глаза веками и гордо выпрямившись, надменно сбросил со своего плеча руку, помогавшую войти в фургон, поставил ногу на подножку... и тут на лице его отразился ужас: маг увидел свою дочь.