Везунчик (СИ) - Воронков Николай. Страница 9

Но чтобы их задать, нужно парня хоть немного подлечить, спохватилась Винара. Быстро запустила лечебное заклинание, потом решила подпитать чистой энергией, и почти сразу заметила что-то непонятное — состояние парня почти не изменилось, но на шее, руках, лице вдруг стали проступать светло-синие линии. Винара осторожно раздвинула ворот рубахи, но и на груди были такие же линии, разве что более толстые. Несколько мгновений, и они стали бледнеть, словно растворяясь. Ещё немного, и кожа опять очистилась, словно ничего не было.

Магиня глубоко вздохнула, вспомнив, что надо и дышать. Что это было? Похоже на некое перераспределения энергии, но с подобным она никогда не сталкивалась. Всё интереснее и интереснее. Она снова начала передавать энергию, и снова увидела как появились синие линии и быстро исчезли. Эффект стабильный, можно проводить исследования, улыбнулась она. Снова сделала диагностику и немного успокоилась — в ближайшие несколько часов пациент умереть не должен. Теперь можно и самой отдохнуть.

Уже выходя, бросила Зали.

— Не спускай с него глаз. Пои, корми… ну, ты знаешь.

Та согласно кивнула.

Всё-таки выжил

Беспамятство мне понравилось. Во всяком случае, гораздо больше, чем мои ночные кошмары. Лежишь, ничего не видишь, не слышишь, не чувствуешь. Никто в голову не лезет, жуткие картинки не показывает, не бубнит непонятно что на неизвестном языке. Не просыпаешься от дикого ужаса, весь мокрый, в поту.

Что-то я всё-таки чувствовал, но как сквозь подушку в полной темноте. Иногда слышались тихие голоса, иногда меня поили и, вроде, кормили. Иногда по телу словно пробегала волна свежести, и становилось легче. Я даже стал ждать эту приятную свежесть. Даже сравнить не с чем из прошлой жизни, но мне понравилось.

Через какое-то время сознание немного прояснилось, и я смог открыть глаза. Долго рассматривал серый потолок над собой, стену слева от себя. Я в здании, обо мне заботятся, что уже хорошо. Судя по теням на потолке, где-то сверху есть небольшое окно. По ощущениям, лежу на чём-то твёрдом, плоском. Жестковато, но после моих приключений сущая мелочь.

Через некоторое время в комнату вошла девушка. Лет двадцати пяти, в чём-то вроде полевой формы. Во всяком случае, её куртку, ремень, штаны и сапожки я воспринял именно так. Короткая причёска, обычное европейское лицо. Встретишь такую на улице, и даже внимания не обратишь. В смысле, ничем особым от привычных мне лиц не отличается. Подошла, оглядела. Взяла откуда-то сбоку кружку, приподняла мне голову и напоила водой. Потом появилась тарелка, ложка. Теперь я получил немного жидкой каши. Я бы и ещё съел, но меня не спрашивали. Ещё раз напоили. Девушка что-то спросила, но я ничего не понял. Звуки доносились как сквозь беруши, и я понял лишь что это точно не русский. Не дождавшись ответа, девушка ушла, а я сразу поплыл в сон. Мне он сейчас нужен больше всего.

Следующие три дня прошли веселее. Спал я беспробудно, но в редкие моменты бодрствования стали кормить побольше и погуще. Кормили меня трое девушек в одинаковой форме. Внешне похожие, но одна выглядела строгой, у другой на лице искреннее любопытство, третья просто делала работу (кормить меня). Приходила и ещё одна, но эта была в платье. Лет тридцати, с немного высокомерным видом. А может, она думала, что так и должен выглядеть настоящий врач. Вот эта занималась мной больше всех. Не знаю что она делала, но именно после её прикосновений по телу пробегала приятная волна, поднимающая настроение. Иногда касалась груди, иногда рук-ног, но в этом случае ощущения могли быть разными — от щекотки до жжения. И она постоянно что-то записывала. Придёт, осмотрит меня, пощупает, запишет. Коснётся руки или ноги и смотрит на мою реакцию. Снова запишет, подумает, и снова начинает опыты. Я был не против. Иногда от её действий появлялось пощипывание, но боль уходила, а силы прибывали. Несколько раз она пыталась со мной поговорить, но в ушах словно натолкали вату, и я ничего не понимал. Таращился, и всё. Может, я и выглядел как идиот или потерявший память, но что я ещё мог сделать? Слушал, пытался понять слова, но пока это был бессмысленный набор звуков.

Неожиданный прорыв случился на пятый день. Вечером покормили самой обычной едой, всю ночь спал. Именно спал, а не бредил и не мучился кошмарами, а утром почувствовал, что и сознание как-то просветлело, и вата из ушей пропала. И руки слушаются, хотя сил хватало только на несколько движений. И ел с удовольствием, выпрашивая взглядом ложку за ложкой. Когда еда кончились, откинулся на лежанку и довольно выдохнул.

Девушка глядела на меня с лёгким сомнением.

— Похоже, ты пошёл на поправку — протянула она.

— Ага — согласился я. И мы оба замерли, уставившись друг на друга. Лично я был в шоке от того, что я что-то понял. Язык точно не русский, но смысл я вроде уловил. Девушка опомнилась первой.

— Можешь сказать ещё что-нибудь ещё?

Я подумал и попытался сказать на местном.

— Хочу есть.

Девушка даже чуть скривилась, прислушиваясь к моему шёпоту.

— Хочешь есть? — переспросила она.

— Хочу есть — повторил я. На этот раз, кажется, прозвучало более чётко.

— Через два часа, иначе плохо станет — обломала меня девушка.

— Подожду — согласился я.

Девушка кивнула и ушла, забрав посуду. Не бог весть какой разговор, но в моём состоянии и это уже достижение. Как я умудрился что-то понять из слов девушки? Да хрен его знает. Не знаю как попал сюда, не знаю откуда у меня появилось непонятное зрение, не знаю как сумел выжить. И что? Будем воспринимать мир таким, как есть, а о проблемах и непонятках подумаю как-нибудь потом. С трудом повернувшись на бок, тут же уснул.

Теперь каждая девушка сопровождала своё появление фразой "Хочешь есть?", и я старательно отвечал "Хочу есть". И все были довольны.

А вечером пришла врачиха. Долго осматривала меня, снова что-то писала в свою тетрадку. И вдруг спросила.

— Как твоё имя?

Имя? Моё настоящее имя здесь нафиг никому не сдалось, а имя того парня, с которого я снял одежду, спросить было не у кого. Придётся косить под потерявшего память. Здесь помню, здесь не помню. Может, и пронесёт на первоё время.

— Не помню — почти прошептал я.

— Ко мне надо обращаться "Госпожа Винара" или "Госпожа магиня" — строго поправила меня врачиха.

— Не помню, госпожа Винара — послушно повторил я.

Врачиха чуть поморщилась — видно, произношение у меня не очень. А чего она хочет от больного человека?

— Твоё имя Ульних — начала просвещать меня врачиха — Ты — смертник с отложенной казнью, которого отправили в Мёртвые земли.

Я — смертник? Не очень радует, но хотя бы объясняет одинаковую одежду тех мертвецов. И название для тех мест очень символическое. Правда, непонятно, почему смертники разгуливали без охраны, ведь такому контингенту терять нечего, и они могут направиться в любую сторону. Или у них это вроде вечной каторги? И что это даёт мне?

— Не помню, госпожа Винара — равнодушно повторил я. Совершенно правдиво. Даже если врачиха умеет отличать правду от вранья, со мной у неё будет облом — я ведь и в самом деле ничего подобного о себе не помню, потому что это было не со мной.

— А ты запомни! — строго сказала врачиха — И когда тебя будут об этом спрашивать, так и отвечай — Ульних, смертник с отложенной смертью, импотент, бесплодный.

Я, честно говоря, опешил. Если слова о смертнике ещё как-то понятны, то какое дело этой врачихе до сексуальных возможностей смертника?! Какая связь?! Или я неправильно понимаю местные слова?

— Как скажете, госпожа Винара.

— Повтори — потребовала врачиха.

— Как скажете, госпожа Винара — послушно повторил я.

Врачиха поморщилась.

— Повтори про имя и остальное.

— Ульних, смертник с отложенной смертью, импотент, бесплодный — не стал я спорить.

— Хорошо запомни это, и, если спросят, отвечай именно так