Дар (СИ) - Макхейзер Маргарет. Страница 10

— Все хорошо, но мне нужно забрать тебя домой. Я пока не могу уйти, но через час буду дома и все объясню.

— Ты в безопасности? — спрашиваю я, надеясь, что ответ не заставит меня встревожиться сильнее.

— На данный момент — да.

Желчь быстро поднимается к горлу, и теперь я паникую по-настоящему.

— На данный момент?

— Я буду на линии, пока папа не приедет. Но вы оба должны поторопиться.

— Мам, мне страшно. — Я подхожу к шкафчику, беру сумку и выхожу на улицу. — Его еще нет, — говорю я, подходя к выходу из школы и оглядывая улицу в поисках отца.

— Он скоро будет.

— Ладно. — Мое дыхание срывается, я чувствую себя потерянной. Оторванной от своей семьи, просто надеюсь, что все будет хорошо.

Я оглядываюсь и вижу нашу машину, подъезжающую со стороны улицы.

— Он здесь.

Я бегу вниз по ступенькам и жду, пока папа подъедет к тротуару.

— Пока, мам, увидимся, когда ты вернешься домой.

— Это твой отец? — ее голос теперь пропитан беспокойством.

Господи, что происходит? Я вижу папу через лобовое стекло и машу ему рукой.

— Да, это папа.

— Ладно, увидимся, когда я вернусь домой.

Я вешаю трубку и подхожу к обочине. Папа останавливается передо мной и ждет, пока я сяду. Он щелкает переключателем на двери, запирая машину.

— Папа, — говорю я. Я отчаянно хочу узнать, что происходит.

Его грудь вздымается, он дышит напряженно и медленно.

— Твоя мать скоро будет дома, и мы все тебе объясним.

Ненавижу оставаться в неведении.

— Папа, вся эта секретность меня пугает. Успокой меня, скажи, что ты и мама в порядке.

— С нами обоими все в порядке. — Надломленность в его голосе и напряженная поза говорят об обратном.

Он смотрит на мои руки и замечает перчатки.

— Тебе холодно? — озабоченно спрашивает он.

— Я… Ну, хотела их надеть. Понимаешь?

Папа кивает и сжимает губы.

Пока мы едем в тишине к дому, папа смотрит в зеркало заднего вида, постоянно начеку. Сняв перчатку, я сжимаю его руку в надежде что-нибудь увидеть, но ничего не выходит. Видения не работают с моими родителями.

Папа быстро привозит нас домой, въезжает на подъездную дорожку, нажимает на кнопку пульта от гаража и заезжает внутрь. Я выхожу и направляюсь внутрь, как только дверь гаража опускается.

Войдя в гостиную, я бросаю сумку на стул и опускаюсь на наш большой диван кремового цвета. Я так чертовски нервничаю из-за того, что происходит, что бессознательно постукиваю рукой по ноге, пытаясь успокоиться.

Что если они узнали о моих безумных видениях? Что если они собираются расспросить меня о них? Черт, а что, если они хотят отправить меня к психиатру, потому что думают, что со мной что-то не так?

А со мной что-то не так?

Я выдумала себе все, что видела? Я что, схожу с ума?

Напряжение заставляет меня нервничать и волноваться. Поднявшись, я направляюсь по коридору к ванной.

— Куда ты? — резко спрашивает папа, появляясь в конце коридора.

— В ванную.

Да, его голос пугает меня до чертиков, как и то, что он, в общем, и не спрашивал. Теперь я точно знаю, что что-то происходит.

— Не выходи за пределы дома.

Сердце колотится в груди.

— Не буду.

Что происходит?

Я запираюсь в ванной и подхожу к раковине. Открыв кран, я убеждаюсь, что вода такая холодная, какой только может быть, и умываю лицо. Глубоко вздохнув, я смотрю в зеркало на свое отражение.

Мои темно-каштановые волосы стянуты в высокий хвост, а лицо покрыто красными пятнами. В зеленых глазах видны расширенные сосуды. Любой, кто посмотрит на меня, увидит напряжение, стресс и тревогу.

Я провожу в ванной немного времени, разглядывая собственное отражение. Пульс колотится, сердце никак не может успокоиться.

Что если они знают?

Когда я брызгаю водой себе на лицо, раздается резкий стук в дверь. Я подпрыгиваю от страха, кровь стынет в ожидании чего-то ужасного.

— Лекси, — мамин обычно спокойный голос полон паники. — Я дома.

Я даже не утруждаю себя тем, чтобы вытереть лицо, вместо этого просто открываю дверь и бросаюсь в ее объятия. Она легко обнимает меня, ее миниатюрное тело прижимается к моему.

— Что происходит? Мне так страшно, — шепчу я.

— Все будет хорошо, но в ближайшие несколько месяцев кое-что изменится.

Она ведет меня в гостиную, где сидит папа, а у входной двери стоит крепкий парень в костюме, который ему не идет. Его руки скрещены на груди, и он подозрительно смотрит на меня, когда мы выходим к отцу.

— Что происходит?

Пожалуйста, не говори мне, что знаешь. Пожалуйста.

Папа похлопывает по огромной диванной подушке рядом с собой, и я сажусь. Мама хватает один из стульев из столовой и приносит его, чтобы сесть между мной и папой.

— Ладно. — Она глубоко вздыхает, смотрит на папу, потом начинает: — Я работаю над очень… трудным делом.

Я хмурюсь, но одновременно чувствую облегчение от того, что это не касается меня.

— Окей. — Я растягиваю слово, все еще недоверчиво, хотя и несколько спокойнее. Я одновременно счастлива, что дело не во мне, но и встревожена.

— Дело стало довольно… щепетильным.

— Щепетильным? То есть? — я смотрю на папу, и он чуть заметно улыбается мне.

— Я не могу обсуждать это, однако, будут некоторые изменения.

— Например?

— Например, Маркус. — Папа указывает на парня у двери, который стоит неподвижно, как статуя.

— А что насчет Маркуса?

— Он будет твоим телохранителем.

— Кем? — я почти кричу. — Мне не нужен телохранитель.

— К сожалению, Лекси, нужен. На самом деле нужен. — Голос папы смягчается, и я слышу в нем страх.

— Что это значит? — я оглядываюсь на Маркуса. — И надолго?

— До суда, а затем, возможно, некоторое время после него, — отвечает мама.

— И, я так думаю, вы не можете сказать мне, зачем он мне нужен? — я указываю на Маркуса, чье непроницаемое выражение лица говорит мне, что он слышал подобные вопросы много раз.

— Сейчас я ничего не могу сказать, но в ближайшие пару недель ты узнаешь.

— Мама, — я выдыхаю. — С тобой все будет в порядке? Вы с папой в безопасности?

— Все будет хорошо, потому что у нас тоже есть охрана, — говорит папа.

Я тут же поворачиваю голову, чтобы снова взглянуть на Маркуса.

— Где они?

Маркус молчит и ничего не говорит. Компанейский парень, ничего не скажешь.

— Они снаружи. Маркус будет твоим телохранителем и будет сопровождать тебя повсюду. Я не хочу, чтобы ты уходила куда-либо без него.

— Мадам, если позволите… — говорит он. Маркус на самом деле говорит.

Он взрослый, примерно того же возраста, что и мои родители. Морщинки вокруг глаз говорят о том, что он многое видел. И я думаю, он видел то, что я видеть бы точно не хотела. В нем есть что-то такое, легкое, щемящее, что меня беспокоит.

— Конечно, пожалуйста, — отвечает мама на вопрос Маркуса.

Он делает шаг вперед и начинает говорить своим низким, грубым голосом:

— Мисс Мерфи, я делал это много раз, и я могу гарантировать вам, что не буду назойлив в школе. И я точно не причиню вам никаких неудобств.

Поднявшись, я направляюсь к нему. Мне нужно знать наверняка, что ему можно доверять.

— Невежливо с моей стороны не представиться. — Я протягиваю ему руку и жду, когда он примет рукопожатие и ко мне придет видение.

Он протягивает руку, обхватывает мои пальцы.

И я в его видении. Он один в машине, нет ни шума, ни музыки, ни голосов. У него темные очки на глазах, и он сидит за рулем, напряженно ведя машину.

Я оглядываюсь, чтобы увидеть, где мы находимся, но вокруг темно и нигде нет света. Это так странно. Никаких ориентиров, никаких намеков. Отчаянно ищу что-нибудь, что угодно… но ничего.

Я возвращаюсь в свою комнату, и Маркус смотрит на меня подозрительным взглядом. Его взгляд медленно опускается на мои руки, а уголки рта поднимаются в самой незаметной и жуткой улыбке.