Сама себе фея (СИ) - Гультрэ Икан Релавьевна. Страница 23

— А как же я? — озадачилась Викис. — Что могла найти во мне стихия? Я обидчива, раздражительна, склонна… ну, если не врать, то утаивать многое о себе. Какие достоинства обнаружил во мне ветер? Или, вернее, каких недостатков не нашел?

— Не нашел злобы, жестокости, стремления к власти любой ценой. Ну и, — Тернис улыбнулся, — почувствовал родственную душу. Ты сама как ветер — легкая, быстрая, переменчивая.

— Ужас! — непритворно огорчилась девушка, — все это характеризует меня не лучшим образом.

— Почему? — удивился парень.

— С твоих слов получается, что я какое-то легкомысленное создание, не способное на постоянство.

— Ничего подобного! — горячо возразил Тернис, — это всего лишь значит, что ты отходчива, несмотря на свою обидчивость, что неспособна долго таить зло. Что ты, как и ветер, любишь игру и веселье. Ну да, настроение у тебя меняется зачастую неожиданно, но ведь это эмоции, а не душевные качества. А способность не хранить зло в душе как раз, на мой взгляд, должна очень цениться ветром, если я правильно представляю себе характер этой стихии.

— Ты меня утешаешь, — попыталась улыбнуться Викис, — на миг мне показалось, что дело вообще безнадежное… Но обряд… я ведь сама не смогу его провести?

— Я подозреваю, что он тебе и не нужен. Просто войди в транс, как это было, когда ты только пыталась установить связь с воздухом, раскройся, пригласи стихию в себя, покажи ей радость единения, если сможешь… А потом назови ей свое имя — или имена, если у тебя их несколько, — и закрой их перечисление тем самым словом. И если все пойдет как надо, то ветер назовет тебе в ответ свое имя. Это будет особое слово… или ощущение… только для тебя. И с помощью этого имени ты сможешь обратиться к стихии воздуха в любом ее проявлении и в любом месте. По крайней мере, так мне рассказывала моя мама…

— Спасибо, Тернис! — Викис не удержала восторга и на ходу чмокнула парня в щеку. — ты очень помог мне. Даже если в ближайшее время ничего не получится, я все равно уже вышла из тупика и начала понимать, чего ждет от меня ветер и чего я могу ждать от него.

В следующий раз они оказались вдвоем у ворот школы две недели спустя — Тернис собирался на работу, Викис — в лес, уже слегка подсохший, к своему ветру. В воздухе пахло настоящей весной, с безоблачного неба пригревало солнышко, хотелось петь и танцевать… Праздника, в общем, хотелось.

— Знаешь, — неожиданно для себя самой заговорила Викис, — мне, наверно, скоро семнадцать исполнится… или уже исполнилось.

— Ты не знаешь, в какой день родилась? — изумился Тернис.

— Н-ну… просто в наших краях использовался немного другой календарь, — было очень неловко лгать, но правду она сказать пока не могла, хотя ей ужасно этого хотелось.

— Странно… — озадачился парень. — Никогда о таком не слышал. Из какого же далекого далека ты попала в Альетану?

— Не могу тебе сказать, — потупилась девушка. — пока не могу.

— Еще одна тайна? — усмехнулся Тернис.

— Придет время, и ты узнаешь все мои тайны, обещаю, — лукаво улыбнулась Викис, напомнив парню его собственные слова.

— Доверия ветра не обмани, — прошептал юноша себе под нос.

Но Викис этих слов не услышала — она была поглощена собственными мыслями. И вообще, всякие таинственные пророчества завораживали ее, но к себе она их не относила. И очень удивилась бы, узнав, что кто-то углядел в этих мутных строках намек на нее саму. Впрочем, этот кто-то — тоже человек и не застрахован от ошибок, а пророчества вообще всякий склонен толковать в меру своего разумения и фантазии. На то они и пророчества.

Лес встретил ее птичьим гомоном, запахом сырой земли и ощущением безвременья, словно жизнь осталась где-то там, за его пределами, а вместе с ней — и неумолчно тикающие часы, отсчитывающие секунду за секундой. И в этом безвременье, как ни странно, жили 'уже' и 'пора', потому что сомнения тоже не рискнули углубляться за волшебницей под сень деревьев. Сомнения — они вообще пугливые, со всякими странностями плохо уживаются.

Знакомая опушка уже ждала, подставив кресло-развилку, ветерок игриво вился вокруг ветвей, нетерпеливо касался щеки девушки, словно мимолетным поцелуем, заманивая, уговаривая: 'Ну же! Я так долго ждал тебя здесь, на нашем месте. Я скучал… Начнем же игру, нам будет хорошо вдвоем! Мы с тобой — и весь мир. Мы с тобой — единые и единственные в целом мире!'

Викис не очень прислушивалась к его шелесту, она сама сгорала от нетерпения. Потому что 'уже' и 'пора', и не считаться с этим было никак нельзя.

Она сделала все, как сказал Тернис: открылась, показала себя всю, со всеми горестями и радостями, детскими страхами и детскими же пока еще страстишками, с зарождающейся влюбленностью, которой пока и сама не осознавала, и мечтой… нет, не о могуществе мага, а о чуде, о настоящем волшебстве, не подчиняющемся законам и формулам, исцеляющем души, дарующем радость, наполняющем сердце восторгом, дарующем разуму понимание мира, в котором довелось жить.

И ветер вошел в нее. Вошел и заполнил каждый уголок сознания. На миг ей даже показалось, что для нее самой там, внутри, уже не остается места, но она не успела испугаться, потому что ветер поймал эту мимолетную мысль, прежде чем Викис смогла ее осознать. И усмехнулся снисходительно. И сразу как-то стало понятно, что мыслишка глупенькая и нелепая, да и сама она еще дитя неразумное, а туда же — стихиями повелевать. Но зато любимое дитя. Ветром любимое. А ветер свое дитя в обиду не даст, защитит и поможет в трудную минуту. Эй, Ветер! Эй, Викис! Да-да, имена, как же… Стоило немалого труда припомнить их в таком состоянии, но ей это удалось: 'Виктория… Викис… Викуша…' — всё же дитя, для ветра — дитя, и это хорошо, это правильно. Виткой она называться не стала. Претило ей это прозвание, даже несмотря на то, что отчима она давно простила, если его и было за что прощать или не прощать.

А ветер в ответ шепнул ей… нет, не слово… именем оно могло быть, но не на языке звуков, а на том щедром на оттенки языке чувств, которому ветер учил ее на протяжении всего их знакомства.

А потом внезапно все кончилось. Нет, ветер не ушел, и Викис знала, что теперь он все время будет с ней, но шальная эйфория отступила, оставив за собой легкое головокружение.

И Викис обнаружила, что ее обступила темнота. Оказывается, время вовсе не стояло на месте, пока она искала единения с ветром, оно двигалось — и очень стремительно. Иначе как объяснить, что в ее представлении минуло несколько минут, а на лес успел опуститься темный вечер, а то и ночь?

Пугаться смысла не было — школа недалеко, да и дорогу до опушки и обратно девушка исходила столько раз, что и с закрытыми глазами могла бы по ней пройти. Так ей казалось. Как выяснилось, зря. Темнота была известной шутницей, умелицей превращать знакомые вещи в таинственные и неузнаваемые, водить кругами и всячески показывать свою власть над жалкими человечками, у которых нет ни нюха, ни слуха.

Проплутав сколько-то, Викис попробовала обратиться к ветру, но он… спал! Это было странно, дико, непонятно, но совершенно бесспорно, не поверить своим чувствам Викис никак не могла. Ей оставалось только рассмеяться над такой непостижимой нелепостью.

Но выбираться как-то надо было, и Викис позвала Керниса. Ей даже показалось, что дух услышал ее, но не явился и даже не откликнулся. И это было уже совсем не смешно.

Прежде чем коснуться амулета связи, девушка попыталась представить себе, что она скажет наставнику… и вообще, стоит ли его тревожить и сможет ли он помочь. По всему выходило, что сможет: если свяжется со школой, а оттуда уже организуют поиск по сигналу браслета. И Викис, подавив стыд — надо же, в трех соснах заблудилась! — нажала на камушек, окликая магистра Нолеро. Напрасно. Связи не было.

Связь… О связи следовало думать не как о техническом приспособлении или магическом устройстве, а в более широком смысле. Связь у нее была с наставниками, но не слишком надежная, как выяснилось; с Керкисом, но она прежде никогда не пробовала специально звать его на таком расстоянии… По идее, должен бы слышать, но… что-то помешало ему явиться к подружке. Со школой она связана браслетом, но… на нее никто не нападает магически, потому и сигнал в школу не идет. Разве что кто-нибудь сам спохватится, что ее слишком долго нет, и начнет искать. Она связана с группой — общей тайной и клятвой. Это много или мало? Зато с Тернисом ее связывает гораздо больше, чем одна тайна, — причастность к миру стихий, магия призыва… А можно обратиться к другой стихии, не своей? Или через воздух поговорить с землей, если уж ветер сам не хочет выводить ее из леса? А как?