Танец на разбитых зеркалах (СИ) - Герцен Кармаль. Страница 55

— Ты обещаешь, что никуда не исчезнешь?

— Обещаю, котенок, — Клзрити притянула дочурку к себе и нежно поцеловала в лобик, — обещаю. А потом, когда ты проживешь очень долгую и несомненно прекрасную жизнь, ты снова ко мне вернешься. И больше нас не разлучит никто и никогда.

Слезы текли из глаз, и она равнодушно смахивала их с лица. Никогда не думала, что расставание может причинить такую боль. Раздавить, практически уничтожить. Но мойра умирала… Клэрити просто не могла поступить иначе. Не желала нести бремя вины за чужие разрушенные жизни.

На прощание она поцеловала Натана. Такой долгий поцелуй, укравший все ее дыхание… но слишком короткий для расставания на года и десятилетия. Расставание с человеком, в которого она была так сильно влюблена, с человеком, который сделал для нее невозможное — поклялся до конца своих дней защищать ее дочь.

С сожалением прервав поцелуй, Клэрити хрипло сказала:

— Лучше вам уйти, пока во мне еще есть силы не передумать и не послать к чертям оба мира.

Она крепко обняла Каролину. Та пискнула, но лишь покрепче обвила ее шею тонкими ручками. Сердце Клэрити разрывалось на части… но, собрав крохи сил, она расплела объятия и нежно поцеловала дочку в щеку.

— Я люблю тебя, котенок. И всегда буду любить. И когда ты вернешься в родной мир, подойди к зеркалу, и я тут же тебе отвечу. И тогда будет казаться, что мы и вовсе с тобой не расставались.

— Хорошо, мамочка. Я тоже тебя люблю.

И они ушли, растворились в зеркальной глади, не оставив после себя и следа. Только два шрама, выжженных у Клэрити на сердце.

— Знаю, сейчас ты жалеешь себя, клянешь судьбу за то, что она так к тебе несправедлива, — раздался голос Королевы Зеркал. — Но у тебя по-прежнему есть дочь и любимый человек. А у меня нет никого… и я умираю.

— Ты права, — тихо сказала Клэрити. — И… что будет с тобой? Ты исчезнешь?

— Есть вопросы, ответы на которые неизвестны никому, — слабо улыбнулась мойра.

— Что будет, то будет. Свою судьбу я принимаю. Но если ты хочешь, чтобы твоя дочь оказалась в безопасности, нужно поспешить.

— Что мне нужно делать? — решительно откликнулась она.

— Подойди ближе. Боюсь, если я встану с трона, то просто упаду. Возьми меня за руки. Не так, крепче! Это не ты умираешь, а я! Вот так. А теперь… Просто чувствуй.

«Просто чувствуй» оказалось вихрем странной, непохожей ни на что прежде пережитое энергии, сотканной из обжигающего холода, ворвавшегося в самое, казалось, сердце и обжигающего жара, который превратил кровь в ее венах в кипяток. Подсказки были не нужны: Королева Зеркал отдавала ей свою силу без остатка.

И Клэрити просто не имела права ее подвести.

Острая боль — как вонзившийся в грудь кинжал. Нет, это лишь выходил из ее сердца осколок Черного Зеркала. Кровь закапала на стеклянный пол, озаряя пространство башни мерцающим светом.

— Призови, — прохрипела мойра. — Притяни остальные к себе. Залатай…

Она казалась призраком — настолько стала осунувшейся и бледной. Руки вцепились в подлокотники трона, будто она силой удерживала себя в нем.

Как только сила Королевы Зеркал ворвалась в Клэрити как бесшумное невидимое торнадо, вывернувшее ее душу наизнанку, она поняла, что нужно делать. Истинная магия, как магия ее крови, не требовала заклинаний, обрядов и ритуалов. Она просто действовала, повинуясь импульсу и простому призыву.

Пользуясь силой мойры, Клэрити притянула к себе осколки зеркал. Они врывались в башню отовсюду — били стекла стен и влетали сквозь образовавшиеся дыры, вылетали из потревоженной глади Черного и Белых Зеркал, с Зеркала, ведущего в мир, снова ставший Каролине домом. Незнакомый и чужой, но ставший домом и для Натана Эйерхарда.

Лишь на мгновение повиснув в воздухе, осколки рвались к Черному Зеркалу, будто к самому сильному на свете магниту. Они занимали каждый свое место, как кусочки очень странного пазла, залатывая трещины и оставляя в Зеркале все меньше черных дыр.

И наконец в руках Клэрити остался последний осколок, пойманный ею на лету. Он отчаянно рвался к зеркалу, раня ее руку, но она не отпускала. Каким-то внутренним чувством понимала — когда Черное Зеркало вновь станет цельным, пути назад не будет. Все изменится, окончательно и бесповоротно.

— Давай, Клэрити, — прошептала мойра. Жизнь по капле вытекала из нее. — Мне больно. Прошу, освободи меня.

Стало совестно и стыдно. Клэрити разжала руку, и последний осколок занял свое место на зеркальном полотне. А мойра соскользнула с трона и упала на пол, словно кто-то вынул из нее душу.

Леди Смерть не появилась, чтобы предложить ей сделку. Для таких, как Королева Зеркал, действовали иные законы. Ее тело распалось белым пеплом, который взмыл под потолок и исчез. Только корона осталась сиротливо лежать на стеклянном полу.

Клэрити осталась совершенно одна.

Приложив руку ко рту, она разрыдалась. Бросилась вперед, замолотила руками по Зеркалу, в котором исчезли Натан и Каролина. Тщетно. Оно отказывалось впускать ее в родной мир.

Рыдания стихли. Клэрити медленно подошла к лежащей на полу короне и, надев ее, села на трон.

Вечная узница Вершины Мира. Мойра.

Королева Зеркал.

Интерлюдия девятая

Она не смогла. Адам знал — она действительно пыталась. Изо всех сил пыталась найти свое место в чужом, незнакомом мире. Пыталась быть для него идеалом и спасти их угасающую любовь.

Среди живых Александра — бывшая Леди Смерть — чувствовала себя лишней. Ее магия исчезла с исчезновением из ее жизни Тьмы. Однажды они оба наблюдали, как умирает человек — пожилой мужчина. Александра бросилась к нему, предвкушая новую сделку. Но над ней лишь посмеялись, оттолкнули, сказав, что она мешается. А когда она гордо назвалась Леди Смерть, и вовсе назвали сумасшедшей.

Ей пришлось смириться с тем, что смерть в этом мире была другой, совершенно ей неподвластной.

Для Адама мир живых был единственным спасением от проклятия Тьмы, которое сжигало его тело в Преисподней. Для Александры он был миром, в котором ее власть ничего не стоила. Вечный бал и почти безграничную магию ей пришлось променять на рутину, роскошь прежней жизни — на унизительную необходимость добывать деньги на еду и крышу над головой… быть как все. Вот только быть как все Леди Смерть не умела.

Адам устроился в новой жизни: нашел работу, завел друзей, перенял их непривычные для него привычки — вроде бега по утрам, болтовни в кафе за чашкой чая, просмотра кино и вечерних прогулок. Александра… не смогла. Но, наверное, и не слишком хотела.

Для него спокойствие и предсказуемость новой жизни стали лучшей наградой, для нее — худшим наказанием.

Их любовь, такая яркая, поблекла. Их страсть превратилась в холодность и отстраненность. Они все больше отдалялись друг от друга, все чаще заменяя разговоры — молчанием, яркие эмоции — пустотой. И настал тот час, который с самого начала был неизбежен. Жаль, что Адам понял это только сейчас.

Тьма позвала ее, пообещав простить за предательство, если она вернется. И Александра откликнулась на ее зов. Однажды, вернувшись домой, Адам обнаружил, что она исчезла. И в тот же момент осознал — он никогда больше не увидит ее.

Перед тем, как уйти в его мир, Александра говорила, что любовь им поможет. Но правда в том, что иногда одной любви бывает недостаточно.

Эпилог

Натан сдержал обещание. Каролина Хаттон-Эйерхард выросла хорошим человеком. Непохожая на других, она, все же, ладила с людьми, открывая свои странности только тому, кто их понимал — Натану, который стал ее защитой и опорой.

Каролина неизменно вежливо отвечала на соболезнования и сочувственные слова людей, узнавших, что ее мать — Клэрити Хаттон, которая пропала без вести, когда Каролине было пять лет. А потом возвращалась домой и, садясь перед зеркалом, рассказывала матери — живой, пускай и далекой — обо всем, что у нее произошло.