Морриган. Отраженье кривых зеркал (СИ) - Герцен Кармаль. Страница 31

Ник с интересом наблюдал, как чтица обращается к зеркальной магии. Все те же зажженные свечи и зеркала, что всегда использовала Морриган. Вот только она использовала для получения ответов саму Изнанку, что для чтиц обычно было недостижимо – слишком слабый уровень владения даром. Энн искала Илэйн не в отражении мира духов, а в зеркалах наблюдения, развешанных по всему Кенгьюбери.

– Кажется, нашла, – сказала она через несколько минут усердного вглядывания в зеркальную гладь.

Бросив взгляд поверх ее плеча, Ник ровным счетом ничего не увидел. Энн, коснувшись зеркала кончиками пальцев, передала запечатленное в ее сознании изображение на лист со спектром. В руках Ник оказалась спектрография: красивая, как и все вейлы, девушка с очень светлой кожей и распахнутыми карими глазами, облаченная в короткое платье. Улица, по которой она шла, была хорошо ему знакома.

– Квартал Дарквиш, – вполголоса сказал он.

Чтица кивнула.

– Там твоя красавица была замечена в последний раз.

– Спасибо, Энн, ты действительно очень мне помогла. – Ник тепло ей улыбнулся. Улыбка завяла, стоило только подумать о том, что узнав, для чего ему понадобилась эта информация, Энн испытала бы и шок, и негодование.

Сжимая спектрографию Илэйн, он спустился на первый этаж. Проходя мимо зарывшего в документах Алана, мимоходом ему кивнул, и покинул здание Департамента. Портал-зеркало привел его в квартал Дарквиш – один из беднейших во всем Кенгьюбери. Жилье здесь стоило очень дешево, но и выглядело непрезентабельно – у жителей квартала не хватало средств на призыв работников, которые магией могли подлатать покосившиеся дома и стершуюся облицовку.

Что вейла, танцовщица самого известного и дорогого в городе заведения, могла здесь забыть? Предусмотрительно захваченный с собой жетон инспектора довольно быстро развязал языки жителям квартала. Никто здесь не хотел проблем с Департаментом – своих хватало с лихвой. Очень скоро Ник узнал, что Илэйн Уайтхед здесь… живет – в одной из похожих друг на друга как близнецы двухэтажек, рассчитанных на несколько семей.

Удивленный, он проследовал по названному адресу, постучался в дверь, покрытую облезлой кожей – в большинстве своем, обитатели и не пытались вложить даже толику магии в попытке придать умирающему, чахлому дому хоть немного уюта. На стук никто не отзывался. Однако, призвав магию, Ник явственно ощутил исходящее с той стороны двери человеческое тепло.

– Илэйн, – осторожно позвал он, зная, что вейла услышит. – Не знаю, чего вы боитесь, но я не причиню вам вреда. Я просто хочу поговорить.

И узнать, что связывает прячущуюся в бедном квартале девушку и Хариеда Детрана.

После минутного нерешительного молчания дверь Нику открыла та самая вейла с длинными белыми волосами, сейчас собранными в хвост и карими глазами, глядящими с испугом и недоверием.

– Кто вы такой?

Он устало вздохнул. Как ответить на этот вопрос, не спугнув Илэйн?

– Мне нужна помощь. Человека, который по совместительству является вашим работодателем.

Страх затопил глаза до самых зрачков.

– Детран? Господи… Я знала, что так просто он меня не отпустит, но… Знаете, я устала прятаться. Но и вернуться к нему… Я не могу. Я просто не могу!

Илэйн закрыла узкими ладонями лицо и, к ужасу Ника, тихонько заплакала. Он чувствовал себя ослом, глядя на плачущую незнакомую девушку и не зная, что предпринять. К счастью, она быстро успокоилась. Отняла руки от покрасневшего личика, которое даже слезы не смогли испортить. Взглянула на Ника – устало, почти обреченно, но былой страх из глаз исчез. Безразлично махнула рукой, предлагая войти и он, недолго думая, поспешил воспользоваться приглашением.

Квартира была обставлена неброско и недорого, скорее даже аскетично. Царила безукоризненная чистота – этого не отнять. Но никаких излишеств – статуэток, картин, цветов, никаких дамских мелочей или случайно брошенных вещей – ни одежды, ни книг, ни журналов. Казалось, хозяйка квартиры живет на чемоданах, в любой момент готовая сорваться с места.

– Почему Детран вас разыскивает? И почему вы от него сбежали?

Илэйн вздохнула. Обняв руками тонкие плечики, замерла у окна. Не дожидаясь приглашения – вейла явно думала о чем-то своем, – Ник сел в обитое тканью и кое-где даже аккуратно заштопанное кресло напротив нее.

– Вам действительно интересна моя история? – недоверчиво спросила она.

– Я бы мог усыпить вас простейшими чарами, а затем на руках доставить к Хариеду Детрану. Но, как видите, я этого не делаю.

– Почему?

– Не моих привычках – во-первых, а во-вторых… пытаюсь понять, что заставило вас вообще работать в его клубе. Неужели…

– Неужели не было другого выбора? – горько усмехнулась Илэйн. – Да, был. Но моя работа на Детрана – это последнее звено целой цепи случайностей, неприятностей и досадных неудач. Хотела бы я все переиграть, вернуть тот день, когда я впервые шагнула через портал в Кенгьюбери… и все начать сначала.

– Так вы не отсюда?

Она качнула головой, выбив из прически белую прядку.

– Галайт. – Небольшой городок на юге страны и, насколько Ник знал, совсем небогатый. Илэйн помолчала, собираясь с духом – или, быть может, подбирая нужные слова. – Многие считают, что вейлам достаточно только стоять на месте, покачивая бедрами и призывно улыбаться, чтобы мужчины пали у их ног и признали их самыми восхитительными и талантливыми. Но я… Я действительно любила танцевать, и хотела стать знаменитой танцовщицей. Именно поэтому я и приехала в Кенгьюбери. Именно за этим.

– И для достижения этой цели пошли в «Дурман»? – скептически хмыкнул Ник.

Илэйн гневно стрельнула глазами.

– Может, вы расскажете мою историю за меня? Или все-таки дадите возможность мне самой ее рассказать?

Ник поспешно извинился. А в этой трепетной лани скрывалось сердце истинной львицы…

– Мне повезло в том, что я очень быстро попала в известную в городе труппу танцоров. Не повезло в том, что на одном из выступлений был Детран. Вы должны понять… тогда я еще никого здесь не знала и не обзавелась друзьями, которые могли оградить меня от опрометчивого шага. И да, признаюсь, тогда я еще была очень наивной и доверчивой. Возможно, я по-прежнему доверчива, раз все это рассказываю вам, но…

– Пожалуйста, продолжайте, – мягко попросил Ник. Таинственная личность Илэйн Уайтхед с каждой минутой все больше его интриговала.

– Детран был мил со мной – сейчас я понимаю, что это одно из его сильных черт: умение перевоплощаться. Он играл со мной в свою игру, а я все принимала за чистую монету. Он хвалил меня, говорил, как я прекрасна в танце, и я чувствовала, что это искренне, но вот дальнейшую ложь распознать не сумела. Детран сказал, что может помочь мне получить место солистки. Я знала, что это могло продолжаться годами – несмотря на то, что я вейла, некоторые люди не уступают мне по мастерству. К тому же я была неопытной самоучкой и все еще чувствовала себя на сцене неуверенно… А Детран…

– Он предложил вам чары? – понял Ник.

– Да. Чары, которые позволили бы мне раскрепоститься и выявить все грани моего таланта, сделать мой танец еще ярче, живее, ослепительнее. Я долго сомневалась – прежде к черным чарам я не имела никакого отношения и была уверена, что это неправильно, да к тому же еще незаконно. Но деньги, которые я взяла с собой в Кенгьюбери, которые долго копила до того, как поехать сюда, стремительно заканчивались. А взять дополнительную работу означало меньше времени уделять обучению и выступлениям. Детран знал, какие задевать струны, чтобы убедить меня. Он говорил, что это никакой не обман, ведь я и без того превосходная танцовщица. Я просто дам понять это другим, избавив себя от неловкости и скованности на сцене, неуверенности и недостатка мастерства. Он говорил, что я лишь уравняю шансы с соперницами на звание солистки… И только потом, многие месяцы спустя, я поняла, что таким вот образом Детран ловит на крючок чуть ли не каждую танцовщицу, хотя потом они остаются в «Дурмане» добровольно. Их нельзя винить – легкие деньги, восхищение и овации… Даже если ты просто извиваешься у шеста, не вкладывая в танец душу, не выворачивая ее наизнанку. Ты просто используешь дарованные природой гипнотические чары, а получаешь то, о чем всегда мечтал. Я так не хотела, я хотела, чтобы меня любили не за то, что я вейла, а за то, что, танцуя, я всякий раз отдаю частичку своей души.