Герои чужой войны (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 16

— Пожрать бы, — вздохнул я, чувствуя, как кишки начали голодный бунт. Урчание становилось все сильнее и сильнее.

— Сейчас будет мост, там спустимся вниз к ручью, — оживился Борх. Тоже, видать, скрючило от голодухи. — Перекусим, да и дальше тронемся.

— А разве по тракту нет харчевен? — удивился я.

— Есть, аж две, — ездовой отмахнулся от надоедливой мухи, — но у меня приказ старшины: нигде не останавливаться, и до наступления темноты доставить тебя в Велиград. Не знаю, почему он так озаботился твоим здоровьем, паря, но выглядит очень странно.

— Не ищи загадок там, где их нет, — туманно ответил я, поражаясь тому, что оказался востребованным для определенного контингента людей. Только бы не прогадать с выбором.

Показался мост, или, даже, мостик, перекинутый через глубокий овраг, которому отвели функцию водостока. Кажется, в весеннее половодье и в период сильных дождей он прекрасно справлялся со своей задачей. На это указывал толстый слой ила и мусора, забивший откосы оврага. Мы съехали вниз, как и говорил Борх, спрятались под раскидистой ветлой от жаркого солнца, наскоро перекусили и отправились дальше.

Пересекая эльфийскую зону ответственности, а проще — границу, я был удивлен, что с нас не взяли плату. Оказывается, у Борха был какой-то жетон, показав который, он освобождался от пошлины. Ездовые были привязаны каким-то контрактом к «Наконечнику», и, соответственно, находились на службе.

А к вечеру я, наконец, увидел Велиград во всей своей красе. Вопреки штампам, город не был окружен крепостной стеной, потому что перестал нести только защитную функцию, и превратился в обычный населенный пункт, развивающийся мощной поступью местной экономики.

Велиград даже издали казался большим и растянутым по горизонту. Где-то в северной его части густо дымили трубы, и чадящий дым относило в сторону ветерком. Другая часть города окуталась в розовую пелену закатного дня. Она укрылась за густой листвой деревьев и едва проглядывала белеными стенами домов и светло-голубыми разводами флигельков и вторых этажей с балконами. Мне Велиград начинал нравиться уже сейчас.

Но на въезде в город нас остановила городская таможня. Так, по крайней мере, было начертано рунами на черной доске, прибитой над дверями большого бревенчатого дома с солидным крыльцом и флагштоком на крыше с теми же коронами по полю. Проехать мимо них все равно не удалось бы. Тракт умело сузили, чтобы едва смогли проехать две телеги, а по обочинам вкопали бревна, частоколом тянущиеся метров на сорок в разные стороны. Средневековый блокпост охраняли несколько стражников с мушкетами, но для подстраховки имелись мечи. Все в кольчугах, в шлемах, и никто не расслаблялся. Несколько повозок уже проверили, и теперь не торопясь, пропускали их в город. Настала наша очередь.

— Стоим, не шевелимся, — один из стражников, закинув ружье на плечо, обошел нас кругом, зачем-то заглянул под телегу. Мне стало смешно. Я представил на их месте наших современных патрульных полицейских, шмонающих подозрительные машины на въезде в город, где имелся свой блокпост. — Кто такие, откуда?

— С Базы «Наконечник» едем, — покладисто ответил Борх и снова показал жетон.

Стражник внимательно посмотрел на него, согласно кивнул.

— А почему пустой? — пробасил его напарник и встал с другой стороны. Я невольно поджал ноги, чтобы меня не затоптали коваными сапогами.

— Дык нечего везти, — сказал Борх и кивнул на вторую телегу, — окромя тех бочек. Обратно поеду — нагружусь. Для того в Велиград и ехал. Сопроводительная бумага вот она, там все написано.

С этими словами он протянул стражнику сложенный вчетверо серый лист бумаги.

— Пройдем в штаб, и ты тоже, молодой, с нами! — мужик сурово посмотрел на меня, и слова возмущения сразу заледенели в горле, так и не выскочив наружу. Не стоит с этими парнями цапаться. Другой уровень здесь.

— Ладно, разомнем ноги, — сделав вид, что мне все равно, я спрыгнул на землю и потопал в здание таможни.

Мы прошли полутемный коридор, освещенный бледным светом стеклянного фонаря, внутри которого трепетал огонек. Пахло газом. Шедший впереди стражник с нашей бумагой свернул направо и тут же толкнул дверь.

— Заходите, не топчитесь в коридоре, — сказал он из глубины комнаты.

В комнате, куда мы ввалились все втроем, было довольно светло. На стенах висели такие же фонари, но теперь их было штук шесть или восемь. Ровный желтоватый свет, конечно, не освещал так, как я привык в своем мире, но при нем можно было свободно писать и читать, что и делал широкоплечий мужчина в темно-голубом мундире с серебряными вензелями на обшлагах и лацканах. Он сидел за столом спиной к окну, рядом с ним справа лежала стопка папок, из которых он периодически брал какую-то одну, мельком просматривал и бросал рядом. Слева лежал берет того же цвета что и мундир, и на нем я разглядел значок в виде перекрещенных меча и пера. «Пером и шпагой», — вспомнил я название романа Пикуля. Странная эмблема для таможни. Меч — понятно, защита, доблесть, отвага. А перо? Пишут много? Бюрократия форева?

— Господин секретарь, проверить надобно этих, — буркнул стражник.

— А что не так? — мужчина поднял голову, отложил писчий стержень и внимательно оглядел нас. Взгляд у него был, как у матерого волка, оценивающего добычу для стаи.

— Две подводы с Базы «Наконечник», везут пустые бочки. Жетоны при них, тара пустая.

— Так в чем дело? Это не повод задерживать контрактников.

— С ними ехал посторонний, вот этот молодой парень, — вояка слегка толкнул меня в плечо, чтобы я вышел в первый ряд, — и на него нет разрешения, как будто решил подсесть по дороге.

— Да с Базы он, — недовольный странной задержкой, поджал губы Борх, — подтверждаю.

— Кроме ваших показаний есть весомые аргументы? — секретарь откинулся на спинку стула и сцепил пальцы рук. Хрустнули суставы.

— Нет, — буркнул второй ездовой.

— Старшина Лифанор дал мне четкое указание насчет важных бумаг и сопроводительного письма, — ответил я.

— Вот как? — мужчина в мундире даже заинтересовался. — И где оно?

— Письмо для воеводы Онагоста, а пакет с важными бумагами для Инженерии, — я легонько похлопал по тому месту, где был зашит пакет.

Секретарь уже с откровенным удивлением, которое старался тщательно скрыть, рассматривал меня. Наверное, думает, какой странный тип нарисовался, языком чешет как по шпаргалке, — про себя подумал я.

— Вы кто, юноша?

— Да уж давно не юноша, жениться хотел, — я усмехнулся, — да рок вмешался.

— Рок — это соперница невесты? — понятливо улыбнулся секретарь и посмотрел на стражника. — Можешь идти, сержант, и забери этих ни в чем не повинных ездовых. Пусть едут дальше. А мы еще поговорим, не возражаете?

— Слушаюсь, — сержант неловко повернулся и знаками показал Борху и второму ездовому, имя которого я так и не удосужился узнать, скотина, выйти наружу. После чего сам покинул помещение и аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Так я поеду, паря? — крикнул уже в коридоре Борх. — Тебя не ждать?

— Езжай! — гаркнул я. — Сам дойду куда надо!

Секретарь отодвинул от себя папки с документами и развел руки в стороны:

— Я хочу видеть пакет.

— Не уверен, что это хорошая идея, — замялся я, не зная, стоит ли мне демонстрировать сугубо личное письмо воеводе.

— Я стою на страже княжества, и мне по статусу положено рассматривать даже интимные записки старших дочерей наших вельмож. Все проходит через нашу контору. Давайте пакет, молодой человек.

— Надо распороть подклад, иначе не достану.

Секретарь протянул мне небольшой острый ножичек, которым, по-видимому, вскрывал письма или мутные посылки. При этом он демонстративно положил рядом с собой двуствольный пистолет. Осторожничает, битый фраер! Ого! Другая модификация! Лихо тут оружейники размахнулись!

Я сел на лавку под свет фонаря и аккуратно провел лезвием по шву. Потом достал повлажневший от пота пакет и отдал его секретарю. Вместе с ножиком. Тот, в свою очередь, провел манипуляцию вскрытия пакета и начал читать письмо. Я внимательно смотрел на него. Довольно моложавый мужчина, но по физическому состоянию далеко не юноша. Лет сорок-сорок пять. Лицо холеное, движения скупые, отточенные. Привык к своей работе, действует на автомате. Закончив чтение письма, секретарь ничем не выдал своего состояния, отложил в сторону. Взялся за чертежи. Вот здесь-то глаза его вспыхнули. Он излишне быстро просмотрел рисунки, которые были скопированы с моих каракуль, и надо сказать, отлично скопированные, потом прихлопнул их ладонью.